Вот почему, покончив с Ли Цюанем и завладев Короной, Хромец стал хозяином собаки.
— То есть эта псина — дух? — недоверчиво спросил я.— Но для духа она слишком сильно кусается…
— Смотря что понимать под словом «дух», — невозмутимо отозвался Лопухин. — Если клочок тумана неопределенной формы — тогда собака Хромца, конечно, не дух. А если иметь в виду порождение мира демонов, чудовищ не нашей реальности… Да вам, молодой человек, это должно быть знакомо, раз уж вы увлекаетесь доколумбовыми цивилизациями… Собаку Хромца на самом деле зовут Эбих, первый раз он встретился с ней еще когда был учеником Школы Итеру в Египте, однако это совершенно не относящаяся к делу история. Важно для нас другое — как Чашу, так и Камень уничтожить нельзя. Конечно, можно себе представить, что в раскаленной плазме солнечного ядра с ними что-нибудь произойдет, однако это область чистой теории и не более. Поэтому для того, чтобы разрушить Триаду, нужно разбить Череп Смерти.
— Зачем вообще ее разрушать? Ну, исполняет она себе желания — и пусть. Ну, не хотите молодости, пожелайте золотую ванну. Или «мерседес». Или лысый этот ваш пусть что-нибудь пожелает, может, волосы у него вырастут. Честное слово, Роман Сергеевич, не понимаю…
Роман Сергеевич посмотрел на меня, как смотрит психиатр на доброго, безобидного идиота.
— Если Чаша достанется Хромцу, он пожелает отнюдь не новую шевелюру.
— А что? — спросил я устало. Беспредметность разговора меня злила.
— Затрудняюсь ответить. Я не могу себе представить масштабов и характера возникающих в его нечеловеческом мозгу желаний. Но в любом случае это было бы ужасно.
Он дососал свою трубочку и аккуратно положил ее между крыльями бронзового дракона, когтями вцепившегося в столешницу.
— В Свитках Итеру говорится, что за все существование земной цивилизации Триада собиралась только дважды. И оба раза последствия были роковыми.
— Интересно, интересно, — подбодрил я Лопухина. — История что-нибудь сохранила?
— Последний раз это произошло около двенадцати тысяч лет назад, — сухо сказал он. — Погибла Атлантида. После катастрофы, стершей с лица Земли блестящую цивилизацию того века, запретное знание о силе Триады передавалось из поколения в поколение в замкнутых кланах уцелевших жрецов. Я полагаю, Итеру были наследниками этих кланов. Каждый клан владел одним из трех звеньев цепи. Раз в сто лет Итеру собирались вместе и обменивались информацией. Но сами Чаша, Череп и Корона хранились в тайниках, разбросанных по всему свету. Собирать же их вместе было запрещено под угрозой уничтожения души того, кто нарушит запрет.
— Хромец был когда-то одним из Xранителей Чаши. Мне так и не удалось выяснить, почему он решился преступить Закон Итеру. Но однажды он возжелал завладеть всей Триадой и начал свою охоту.
— Значит, Чаша была у него с самого начала? — уточнил я. — Тогда как же она оказалась в дацане?
— Другие Итеру, принадлежавшие к клану Чаши, успели спрятать ее. — Старик утер пот со лба, и я с удивлением заметил, что он волнуется. — И спрятали так хорошо, что две тысячи лет потребовалось Хромцу, чтобы отыскать хоть след ее… То на север, в Киммерийские степи, уводила его легенда о Граале, то на южные острова, то на запад, в крепости альбигойцев. В сказаниях Чаша Грааль наделена удивительным свойством перемещаться в пространстве, а на деле каждый из Итеру, оказавшись в какой-либо стране, специально распускал всякие басни о Чаше, чтобы сбить со следа Хромца. Но Хромец был настойчив. Одного за другим выслеживал он Хранителей и, не в силах выпытать у них секрет сокровища, убивал их.
— Неувязочка, — сказал я. — Они же были бессмертны.
— Вы напрасно стараетесь поймать меня на лжи, молодой человек, — обиделся Лопухин. — Да, Итеру были бессмертны, потому что каждый из них получал в свое время дар вечной жизни от Чаши. Но бессмертие это не было абсолютным, как не бывает абсолютной ни одна вещь в нашем мире… Помните миф об Ахилле?
— Помню, — кивнул я. — Волшебные воды Стикса и так далее.
— Вот-вот, — подхватил старик. — Точно так же, как у Ахилла было одно-единственное уязвимое место, у всех Итеру существовала какая-то оговорка его личного бессмертия. Это была своего рода пуповина, связывавшая их с миром людей, потому что став бессмертными полностью, они могли бы неузнаваемо перемениться.
— Стоп, — сказал я. — Стоп, стоп, стоп. Что же получается — Хромец тоже бессмертен не полностью?
— Естественно. Его тоже можно убить, только нужно знать, как. Все Итеру знали уязвимые места своих собратьев. Но у Хромца перед ними было огромное преимущество — он был охотник, а они — дичь. Он настигал их одного за другим и убивал. Некоторых он убивал сам, некоторых — чужими руками, используя не представлявших себе его истинных целей негодяев, судьба которых всегда бывала ужасна… Так он убил Ли Цюаня, Хранителя короны. Так он убил Шеми, Хранителя Черепа. Так он убил многих других, пытавшихся встать у него на пути.
— Да, — задумчиво произнес я, когда он закончил свой рассказ. — Да, интересная история вырисовывается…
Я просто не знал, как можно было еще прореагировать на ту невообразимую мешанину правды и выдумки, которую вывалил на меня Лопухин. Ясно было только одно: идет какая-то крупная возня вокруг исторических реликвий, стоящих, скорее всего, бешеные деньги. В игру эту вовлечены крутые ребята из кругов, где торгуют антиквариатом (золотая фигурка ламы косвенно об этом свидетельствовала). Возможно, на их стороне действует сильный гипнотизер или суггестолог — это, по крайней мере, было бы самым разумным объяснением появления Тени и прочих спецэффектов. И еще ясно было мне: кому-то очень выгодно напустить вокруг всей этой игры побольше мистического туману. А старик Лопухин — просто милый, слегка выживший из ума романтик.
Сделав столь неутешительный вывод, я принялся рассматривать в изобилии рассыпанные вокруг осколки стекла, избегая встречаться взглядом с Романом Сергеевичем, который, казалось, вполне уже пришел в себя и даже получал от рассказа немалое удовольствие.
— Кстати, — удивительно деловым голосом сказал он, прервав затянувшуюся паузу, — я ведь до сих пор не рассчитался с вами за проделанную работу.
Несколько секунд я недоумевающе смотрел на него. Потом вспомнил, как нанимал меня ДД, и мне стало смешно.
— Не стоит, право. Я очень мило провел время. Кроме того, черепа я не достал, так что…
— Ну нет, молодой человек, — с этими словами Лопухин, слегка покряхтывая, поднялся из кресла и подошел ко мне почти вплотную — был он на полголовы выше меня, чем вызвал в моей душе приступ смутного раздражения. –Мы заключили честный договор, вы выполнили ваши условия, и не ваша вина, что черепа там не оказалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
— То есть эта псина — дух? — недоверчиво спросил я.— Но для духа она слишком сильно кусается…
— Смотря что понимать под словом «дух», — невозмутимо отозвался Лопухин. — Если клочок тумана неопределенной формы — тогда собака Хромца, конечно, не дух. А если иметь в виду порождение мира демонов, чудовищ не нашей реальности… Да вам, молодой человек, это должно быть знакомо, раз уж вы увлекаетесь доколумбовыми цивилизациями… Собаку Хромца на самом деле зовут Эбих, первый раз он встретился с ней еще когда был учеником Школы Итеру в Египте, однако это совершенно не относящаяся к делу история. Важно для нас другое — как Чашу, так и Камень уничтожить нельзя. Конечно, можно себе представить, что в раскаленной плазме солнечного ядра с ними что-нибудь произойдет, однако это область чистой теории и не более. Поэтому для того, чтобы разрушить Триаду, нужно разбить Череп Смерти.
— Зачем вообще ее разрушать? Ну, исполняет она себе желания — и пусть. Ну, не хотите молодости, пожелайте золотую ванну. Или «мерседес». Или лысый этот ваш пусть что-нибудь пожелает, может, волосы у него вырастут. Честное слово, Роман Сергеевич, не понимаю…
Роман Сергеевич посмотрел на меня, как смотрит психиатр на доброго, безобидного идиота.
— Если Чаша достанется Хромцу, он пожелает отнюдь не новую шевелюру.
— А что? — спросил я устало. Беспредметность разговора меня злила.
— Затрудняюсь ответить. Я не могу себе представить масштабов и характера возникающих в его нечеловеческом мозгу желаний. Но в любом случае это было бы ужасно.
Он дососал свою трубочку и аккуратно положил ее между крыльями бронзового дракона, когтями вцепившегося в столешницу.
— В Свитках Итеру говорится, что за все существование земной цивилизации Триада собиралась только дважды. И оба раза последствия были роковыми.
— Интересно, интересно, — подбодрил я Лопухина. — История что-нибудь сохранила?
— Последний раз это произошло около двенадцати тысяч лет назад, — сухо сказал он. — Погибла Атлантида. После катастрофы, стершей с лица Земли блестящую цивилизацию того века, запретное знание о силе Триады передавалось из поколения в поколение в замкнутых кланах уцелевших жрецов. Я полагаю, Итеру были наследниками этих кланов. Каждый клан владел одним из трех звеньев цепи. Раз в сто лет Итеру собирались вместе и обменивались информацией. Но сами Чаша, Череп и Корона хранились в тайниках, разбросанных по всему свету. Собирать же их вместе было запрещено под угрозой уничтожения души того, кто нарушит запрет.
— Хромец был когда-то одним из Xранителей Чаши. Мне так и не удалось выяснить, почему он решился преступить Закон Итеру. Но однажды он возжелал завладеть всей Триадой и начал свою охоту.
— Значит, Чаша была у него с самого начала? — уточнил я. — Тогда как же она оказалась в дацане?
— Другие Итеру, принадлежавшие к клану Чаши, успели спрятать ее. — Старик утер пот со лба, и я с удивлением заметил, что он волнуется. — И спрятали так хорошо, что две тысячи лет потребовалось Хромцу, чтобы отыскать хоть след ее… То на север, в Киммерийские степи, уводила его легенда о Граале, то на южные острова, то на запад, в крепости альбигойцев. В сказаниях Чаша Грааль наделена удивительным свойством перемещаться в пространстве, а на деле каждый из Итеру, оказавшись в какой-либо стране, специально распускал всякие басни о Чаше, чтобы сбить со следа Хромца. Но Хромец был настойчив. Одного за другим выслеживал он Хранителей и, не в силах выпытать у них секрет сокровища, убивал их.
— Неувязочка, — сказал я. — Они же были бессмертны.
— Вы напрасно стараетесь поймать меня на лжи, молодой человек, — обиделся Лопухин. — Да, Итеру были бессмертны, потому что каждый из них получал в свое время дар вечной жизни от Чаши. Но бессмертие это не было абсолютным, как не бывает абсолютной ни одна вещь в нашем мире… Помните миф об Ахилле?
— Помню, — кивнул я. — Волшебные воды Стикса и так далее.
— Вот-вот, — подхватил старик. — Точно так же, как у Ахилла было одно-единственное уязвимое место, у всех Итеру существовала какая-то оговорка его личного бессмертия. Это была своего рода пуповина, связывавшая их с миром людей, потому что став бессмертными полностью, они могли бы неузнаваемо перемениться.
— Стоп, — сказал я. — Стоп, стоп, стоп. Что же получается — Хромец тоже бессмертен не полностью?
— Естественно. Его тоже можно убить, только нужно знать, как. Все Итеру знали уязвимые места своих собратьев. Но у Хромца перед ними было огромное преимущество — он был охотник, а они — дичь. Он настигал их одного за другим и убивал. Некоторых он убивал сам, некоторых — чужими руками, используя не представлявших себе его истинных целей негодяев, судьба которых всегда бывала ужасна… Так он убил Ли Цюаня, Хранителя короны. Так он убил Шеми, Хранителя Черепа. Так он убил многих других, пытавшихся встать у него на пути.
— Да, — задумчиво произнес я, когда он закончил свой рассказ. — Да, интересная история вырисовывается…
Я просто не знал, как можно было еще прореагировать на ту невообразимую мешанину правды и выдумки, которую вывалил на меня Лопухин. Ясно было только одно: идет какая-то крупная возня вокруг исторических реликвий, стоящих, скорее всего, бешеные деньги. В игру эту вовлечены крутые ребята из кругов, где торгуют антиквариатом (золотая фигурка ламы косвенно об этом свидетельствовала). Возможно, на их стороне действует сильный гипнотизер или суггестолог — это, по крайней мере, было бы самым разумным объяснением появления Тени и прочих спецэффектов. И еще ясно было мне: кому-то очень выгодно напустить вокруг всей этой игры побольше мистического туману. А старик Лопухин — просто милый, слегка выживший из ума романтик.
Сделав столь неутешительный вывод, я принялся рассматривать в изобилии рассыпанные вокруг осколки стекла, избегая встречаться взглядом с Романом Сергеевичем, который, казалось, вполне уже пришел в себя и даже получал от рассказа немалое удовольствие.
— Кстати, — удивительно деловым голосом сказал он, прервав затянувшуюся паузу, — я ведь до сих пор не рассчитался с вами за проделанную работу.
Несколько секунд я недоумевающе смотрел на него. Потом вспомнил, как нанимал меня ДД, и мне стало смешно.
— Не стоит, право. Я очень мило провел время. Кроме того, черепа я не достал, так что…
— Ну нет, молодой человек, — с этими словами Лопухин, слегка покряхтывая, поднялся из кресла и подошел ко мне почти вплотную — был он на полголовы выше меня, чем вызвал в моей душе приступ смутного раздражения. –Мы заключили честный договор, вы выполнили ваши условия, и не ваша вина, что черепа там не оказалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103