Если это и есть Лахли, и если Лахли удерживает у себя дома молодую даму, то это может быть только Йанира Кассондра!
Доктор Лахли пребывал в сильном возбуждении. Это Джина заметила, стоило комнате остановить свое вращение. Лицо его пылало, а в темных глазах горело такое безумие, что волосы у Джины едва не встали дыбом. Она стиснула руку Ноа.
— Это он!
Детективу пришлось предостерегающе покоситься на нее и тут же схватить Маркуса за руку, чтобы силой удержать на месте. Муж Йаниры, сжав кулаки, рвался вперед.
— Не здесь! — Шепот Ноа звучал едва слышно, но повелительно. — Мы подождем до конца лекции. А потом проводим его до дома.
Маркус, взгляд которого тоже сделался слегка безумным, свирепо покосился на Ноа, потом огляделся по сторонам, на полный свидетелей зал, и подчинился.
— Очень хорошо, — буркнул Маркус едва слышно. — Но если он плохо обращался с ней, я его убью!
— Я тебе помогу, — шепнула Джина. — Я задолжала этому ублюдку пулю в лоб!
— А ну потише, оба! — перебил обоих шепот Ноа. — И ради Бога, сядьте: лекция начинается.
Джина огляделась по сторонам и обнаружила, что сидит рядом с молодым ирландцем с пылающим взором, м-ром Йетсом. Это имя было ей знакомо когда-то давно, в прошлой жизни, она никак не могла вспомнить откуда. Йетс свирепо смотрел на сидевшего через проход от него Кроули. Тот в свою очередь спокойно слушал начавшуюся лекцию, не обращая внимания на свирепые взгляды ирландца. Джина сидела, углубившись в собственные размышления, и почти не слушала того, что говорил Лахли.
Она встрепенулась только тогда, когда приятель Йетса, темноволосый ирландец, удивленно повернулся к своему другу.
— Что это с ним сегодня? Я никогда не слышал подобного вздора. Он несет черт знает что.
— Ей-богу, не знаю, — отозвался Йетс. — Я тоже никогда не видел доктора Лахли в таком состоянии.
Джина нахмурилась и более внимательно вслушалась в то, что говорил Лахли.
— …писатели классицизма известны своей склонностью путать все кельто-галльское со всем германским. Я бывал в Германии, в Венгрии и в северных странах. Коллекционирование черепов-трофеев… обычай пить из них… использование дубов для кровавых обрядов… — Взгляд Лахли был безумен; руки, вцепившиеся в края кафедры, дрожали; Он с заметным усилием стряхнул какую-то жуткую мысль и откашлялся. — Эти жертвоприношения… да, природа этих жертвоприношений последовательно искажалась древнеримскими писателями. Они приписывали человеческие жертвоприношения древним кельтам, в то время когда подобные обряды более присущи их непримиримым и кровожадным северным соседям. Не стоит забывать, эти германские племена причиняли Цезарю значительные неудобства. А германские обряды и обычаи эпохи викингов, надо заметить, включали в себя такие варварские ритуалы, как, например, «кровавый орел». Победитель вырезал у еще живой жертвы легкие и расправлял на спине наподобие орлиных крыльев…
Несколько присутствовавших в зале женщин взвизгнули от страха. Глаза Лахли, сиявшие каким-то порочным удовольствием, слегка расширились при виде потрясения аудитории. Похоже, он немного успокоился.
— Прошу прощения, леди, но предмет нашей сегодняшней лекции в высшей степени неделикатен. Поэтому я не могу не сделать вывода, что к классическим свидетельствам кельтского варварства и жертвоприношений надо относиться с сомнением. Их традиционные враги, римляне, откровенно жаждали власти над кельтами, поэтому, весьма вероятно, давали им необъективную оценку. В общей сложности кельтские народы очерняли на протяжении последних двух тысяч лет. Их римские противники ославили их на весь мир как варваров, которые убивают невинных жертв, чтобы по их смертным судорогам читать будущее. Очерненные и преследуемые, кельты с тех пор изображались изуверами, тогда как их достижения в области искусств и законотворчества свидетельствуют о том, что они достойны занять место в истории среди наиболее цивилизованных и образованных народов мира. Их древнее искусство магии почти уничтожено систематическим геноцидом, развязанным против кельтских жрецов их поработителями. Однако их учение оставило свой след в недавно обнаруженных письменах по дереву, «огам», явившись нам во всей своей поразительной глубине и мощи. Это магическое наследие кельтских народов обязательно докажет миру, скольким мы, теософы и исследователи оккультных наук, обязаны исконным обитателям Британских островов. Мы — те, кто ищет в оккультизме духовного руководства, стоим на пороге великих открытий и в грядущие столетия обязательно будем править миром! — Лахли буквально дрожал, стоя за кафедрой; глаза его горели ужасной страстью, от которой Джине сделалось не по себе. Он окинул взглядом свою аудиторию и театрально поклонился:
— Благодарю вас, на этом моя сегодняшняя лекция закончена.
Последовали оглушительные аплодисменты, и весь зал поднялся на ноги, устроив докладчику долгую овацию. Мгновение д-р Джон Лахли купался в лучах славы, раскланиваясь и подняв руки в жесте скромности, которой на деле явно не ощущал. Улыбка его снова сделалась почти безумной, когда он сошел с кафедры. Он пожимал руки светилам общества и искусств, склонялся над руками почтенных матрон и дам более сомнительной репутации, приветствовал мистиков и медиумов, пришедших послушать его рассуждения на модную тему кельтского оккультизма, принимал поздравления от журналистов, жаждущих взять у него интервью…
Джине сделалось дурно уже от пребывания в одном с ним помещении.
— Ноа, нам нужно узнать, где он живет. Сидевший рядом с ней молодой ирландец по фамилии Йетс вздрогнул и повернулся к ней.
— Вам дурно, сэр? — спросил он наконец. — Доктор Лахли принимает своих пациентов на Кливленд-стрит, разумеется, но, признаюсь, я не хотел бы оказаться у него на приеме. Он нес сегодня совершенный бред. Я ни разу не видел его в таком состоянии.
Джина решила рискнуть.
— Вам ничего не известно о той девушке, которую упоминал этот человек, Кроули?
Йетс нахмурился, и взгляд его живых глаз сделался ледяным.
— Нет. И мне не хотелось бы обсуждать с вами грязь, сэр.
— Вы нас не правильно поняли, — послышался голос Ноа. — Наш друг, — детектив кивнул в сторону Маркуса, — ищет свою жену. Она стала жертвой преступного нападения. Этот джентльмен, — кивок в сторону Джины, — сопровождал ее из порта в вечер ее прибытия в Лондон и был тяжело ранен при этом нападении. Мы просто надеялись, что доктор Лахли мог бы нам помочь. У нас есть основания полагать, что он был свидетелем похищения леди. Кливленд-стрит, вы сказали? Спасибо, сэр. Мы обязательно навестим доктора там. Нет нужды беспокоить его, пока он общается с аудиторией.
Следом за Ноа Джина и Маркус вышли из зала, миновали темные музейные помещения с их собранием экзотических экспонатов и наконец оказались на улице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
Доктор Лахли пребывал в сильном возбуждении. Это Джина заметила, стоило комнате остановить свое вращение. Лицо его пылало, а в темных глазах горело такое безумие, что волосы у Джины едва не встали дыбом. Она стиснула руку Ноа.
— Это он!
Детективу пришлось предостерегающе покоситься на нее и тут же схватить Маркуса за руку, чтобы силой удержать на месте. Муж Йаниры, сжав кулаки, рвался вперед.
— Не здесь! — Шепот Ноа звучал едва слышно, но повелительно. — Мы подождем до конца лекции. А потом проводим его до дома.
Маркус, взгляд которого тоже сделался слегка безумным, свирепо покосился на Ноа, потом огляделся по сторонам, на полный свидетелей зал, и подчинился.
— Очень хорошо, — буркнул Маркус едва слышно. — Но если он плохо обращался с ней, я его убью!
— Я тебе помогу, — шепнула Джина. — Я задолжала этому ублюдку пулю в лоб!
— А ну потише, оба! — перебил обоих шепот Ноа. — И ради Бога, сядьте: лекция начинается.
Джина огляделась по сторонам и обнаружила, что сидит рядом с молодым ирландцем с пылающим взором, м-ром Йетсом. Это имя было ей знакомо когда-то давно, в прошлой жизни, она никак не могла вспомнить откуда. Йетс свирепо смотрел на сидевшего через проход от него Кроули. Тот в свою очередь спокойно слушал начавшуюся лекцию, не обращая внимания на свирепые взгляды ирландца. Джина сидела, углубившись в собственные размышления, и почти не слушала того, что говорил Лахли.
Она встрепенулась только тогда, когда приятель Йетса, темноволосый ирландец, удивленно повернулся к своему другу.
— Что это с ним сегодня? Я никогда не слышал подобного вздора. Он несет черт знает что.
— Ей-богу, не знаю, — отозвался Йетс. — Я тоже никогда не видел доктора Лахли в таком состоянии.
Джина нахмурилась и более внимательно вслушалась в то, что говорил Лахли.
— …писатели классицизма известны своей склонностью путать все кельто-галльское со всем германским. Я бывал в Германии, в Венгрии и в северных странах. Коллекционирование черепов-трофеев… обычай пить из них… использование дубов для кровавых обрядов… — Взгляд Лахли был безумен; руки, вцепившиеся в края кафедры, дрожали; Он с заметным усилием стряхнул какую-то жуткую мысль и откашлялся. — Эти жертвоприношения… да, природа этих жертвоприношений последовательно искажалась древнеримскими писателями. Они приписывали человеческие жертвоприношения древним кельтам, в то время когда подобные обряды более присущи их непримиримым и кровожадным северным соседям. Не стоит забывать, эти германские племена причиняли Цезарю значительные неудобства. А германские обряды и обычаи эпохи викингов, надо заметить, включали в себя такие варварские ритуалы, как, например, «кровавый орел». Победитель вырезал у еще живой жертвы легкие и расправлял на спине наподобие орлиных крыльев…
Несколько присутствовавших в зале женщин взвизгнули от страха. Глаза Лахли, сиявшие каким-то порочным удовольствием, слегка расширились при виде потрясения аудитории. Похоже, он немного успокоился.
— Прошу прощения, леди, но предмет нашей сегодняшней лекции в высшей степени неделикатен. Поэтому я не могу не сделать вывода, что к классическим свидетельствам кельтского варварства и жертвоприношений надо относиться с сомнением. Их традиционные враги, римляне, откровенно жаждали власти над кельтами, поэтому, весьма вероятно, давали им необъективную оценку. В общей сложности кельтские народы очерняли на протяжении последних двух тысяч лет. Их римские противники ославили их на весь мир как варваров, которые убивают невинных жертв, чтобы по их смертным судорогам читать будущее. Очерненные и преследуемые, кельты с тех пор изображались изуверами, тогда как их достижения в области искусств и законотворчества свидетельствуют о том, что они достойны занять место в истории среди наиболее цивилизованных и образованных народов мира. Их древнее искусство магии почти уничтожено систематическим геноцидом, развязанным против кельтских жрецов их поработителями. Однако их учение оставило свой след в недавно обнаруженных письменах по дереву, «огам», явившись нам во всей своей поразительной глубине и мощи. Это магическое наследие кельтских народов обязательно докажет миру, скольким мы, теософы и исследователи оккультных наук, обязаны исконным обитателям Британских островов. Мы — те, кто ищет в оккультизме духовного руководства, стоим на пороге великих открытий и в грядущие столетия обязательно будем править миром! — Лахли буквально дрожал, стоя за кафедрой; глаза его горели ужасной страстью, от которой Джине сделалось не по себе. Он окинул взглядом свою аудиторию и театрально поклонился:
— Благодарю вас, на этом моя сегодняшняя лекция закончена.
Последовали оглушительные аплодисменты, и весь зал поднялся на ноги, устроив докладчику долгую овацию. Мгновение д-р Джон Лахли купался в лучах славы, раскланиваясь и подняв руки в жесте скромности, которой на деле явно не ощущал. Улыбка его снова сделалась почти безумной, когда он сошел с кафедры. Он пожимал руки светилам общества и искусств, склонялся над руками почтенных матрон и дам более сомнительной репутации, приветствовал мистиков и медиумов, пришедших послушать его рассуждения на модную тему кельтского оккультизма, принимал поздравления от журналистов, жаждущих взять у него интервью…
Джине сделалось дурно уже от пребывания в одном с ним помещении.
— Ноа, нам нужно узнать, где он живет. Сидевший рядом с ней молодой ирландец по фамилии Йетс вздрогнул и повернулся к ней.
— Вам дурно, сэр? — спросил он наконец. — Доктор Лахли принимает своих пациентов на Кливленд-стрит, разумеется, но, признаюсь, я не хотел бы оказаться у него на приеме. Он нес сегодня совершенный бред. Я ни разу не видел его в таком состоянии.
Джина решила рискнуть.
— Вам ничего не известно о той девушке, которую упоминал этот человек, Кроули?
Йетс нахмурился, и взгляд его живых глаз сделался ледяным.
— Нет. И мне не хотелось бы обсуждать с вами грязь, сэр.
— Вы нас не правильно поняли, — послышался голос Ноа. — Наш друг, — детектив кивнул в сторону Маркуса, — ищет свою жену. Она стала жертвой преступного нападения. Этот джентльмен, — кивок в сторону Джины, — сопровождал ее из порта в вечер ее прибытия в Лондон и был тяжело ранен при этом нападении. Мы просто надеялись, что доктор Лахли мог бы нам помочь. У нас есть основания полагать, что он был свидетелем похищения леди. Кливленд-стрит, вы сказали? Спасибо, сэр. Мы обязательно навестим доктора там. Нет нужды беспокоить его, пока он общается с аудиторией.
Следом за Ноа Джина и Маркус вышли из зала, миновали темные музейные помещения с их собранием экзотических экспонатов и наконец оказались на улице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122