Значит, в поле операции всё-таки могут быть активные БТ. Я советовал бы тебе стрелять на поражение. Сразу.
Герц кивнул.
- Согласен, Номо. И - двигаемся.
- Ты забыл?…
- Я не забыл.
И Бейлиф Номо Кемеров проверил, на предохранителе ли инструмент, и положил его, вытащил из крепления на бедре стропорез и, осторожно прижав ногой голову бывшей Лодии Скариус к полу, принялся отрезать её, продолжая уже имевшуюся рану. Когда клинок визгнул по позвонку, Бейлиф Спэб Герц произнёс:
- Я сделаю крест.
- Да уж, будь так любезен, мертвец, - сквозь зубы проговорил Кемеров. - А то я уже закончил почти.
Сообща, они завершили все отношения с миром Лодии "Метелицы" Скариус. Надели рюкзаки, перехватили оружие поудобней. Покинули монтажный пост: противоположная взрезанной дверь не была заперта. Прошли открывшимся неосвещённым коридором до ограничника с маркой "РАСПРЕДЕЛИТЕЛЬ 03-ГЛАВНЫЙ". Бейлифы не обсуждали положение. Кто-то кроме них был в комплексе, и оставалось лишь надеяться, что этот кто-то - не Судья, а мертвец Нюмуцце и его роботы БТ. Но пути назад - не было, а надежды обманули. Встреча с Судьёй произошла через несколько минут после нашей победы над дверью под маркой "РАСПРЕДЕЛИТЕЛЬ 09-ГЛАВНЫЙ". И это всё, что я, бывший Вик Кемеров, могу рассказать о том, как я был жив во второй раз.
subfile 4.10
subject: свидетельство Байно
audio-txt:
ГЛАВА 23. В КОГО СТРЕЛЯЛИ, ИЛИ МЕРСШАЙР УЖАСАЕТСЯ
ГЛАВА 23.1. ПРИМЕЧАНИЕ, ИЛИ ФЛЭШИНГ ОСОБОГО РОДА
Сделаны съёмки к отчёту, установлена акустическая система на капоте ровера. Проверяют оружие, проверяют короткую связь. Хан отдаёт распоряжения, сидя на борту кузова и разглядывая Крестовую гору. Сколько он о ней слышал, все уши ему прожужжали, а вот теперь видит её, нюхает её и готов уже осязать. Крестовая, старая каменная гора, невысока, всего триста метров в холке. На карте она напоминает равнокрылый крест с большими перепонками у перекрестия (или на крест, тысячу лет беспрерывно оплетаемый пауками).
Загадочное ущелье, куда несколько лет назад грохнулся зародыш ЭТАЦ, рассекает поросшее смешанным лесом западное крыло креста. Даже в болезненной хмари хладного осеннего полудня Хан видит вышку рудного комплекса, торчащую над скалами-воротами, пыльный матовый блик на её фонаре, и на камнях - бурые ожоги, оставленные выхлопом посадочных бустеров зародыша, бурые ожоги с резкими белыми протре-щинами в мёртвых зонах. Всё на планете бурое, кроме скал-ворот… Скалы-ворота, действительно, как нарочно поставлены. Круглая острая белая башня слева, метров пятнадцать высотой, и квадратная белая башня с плоской верхушкой, десятиметровая, - справа. Глубокая тень между.
Кто-то чихает. Хан отрывается от созерцания ущелья и сверяется с бликом. Половина двенадцатого. Красиво будет - что начнём в полдень, думает он.
- Итак, хана. Крайний раз повторяю, - говорит Хан сипло, закладывая блик в пояс. Хан осип дорогой. Всё время лил ледяной дождь, заливал забрало, и, чтобы выбирать путь среди холмов и оврагов, пришлось раскрыть шлем. Бремя лидера. - Слушают все. Я хочу начать в полдень. Как раз успеваем. Софья Василиковна, медленно, шагом, ведёшь за мной машину к ущелью. Будь готова включить запись. Я махну тебе. За приком нашим посматривай… - Морячок перебивает его с возражениями: она, мол, (…) Морячок, от (…) воплей прика дорогой устала как (…), а теперь даже и (…) Долли ты, Маркуша, со мной оставить не хочешь?… Да отбросим мальчишку вон хоть с лошадьми, я не знаю… Хан ласково треплет Морячка по мощному плечу. - Обсудили уже, хватит. А усыплять прика нельзя, Софья Василиковна, сама знаешь. Его шанс, не наш, - говорит он. - А связан он хорошо. Поедешь ты тихо. Ну и оглядывайся в кузов раз в две минуты, что это тебе, перед бельё руками отжимать? Лады, Морячок?
- (…), - буркает Морячок.
- Не бурчи, Софья Власиковна. Юпи. Ты старшая справа, двести метров, - Хан тычет большим пальцем себе за спину. - Оттуда идёте. С тобой Лей-бер. Начеку, всем ясно? Оружие на виду не держать, но начеку! Долли и мистер Трицепс слева, те же двести метров. - Указательный палец вперёд. - Ну а я и наши чаровницы - прямо по центру, впереди ровера. Метров сто держи дистанцию, Софья Василиковна. Начеку, хана! Тут могут быть два обсли, самец и самка, и они вооружены.
- Плохо, если они выскочат в момент переговоров, - замечает Блэк-Блэк. - Очень неприятная вводная.
- Ну а (…), - говорит Хан, спрыгивая с ровера. Под тонкой коркой подмёрзшей земли грязь. Лошади по ноздри ей уделаны, а ровер из анилиново-красного превратился в бурый - в тон небу. Всё бурое… - Мало у нас нынче неприятных вводных? Вся наша жизнь - неприятная вводная. Будем как-то смотреть… Всё, пятиминутная готовность. Морячок, заводи. Прхалова, Усто-ца, раздевайтесь. Долли, Колдсмит, помогите им. Мистер Хендс, инъектор приготовьте… Борис, лошадей привязал? Боря, Бля!
- Базара-нет-батя.
- А питание вколол?
- Обидел-батя.
- А чего ты здесь?
- Пришёл-кино-посмотреть.
Кино, да, начинается. Прхалова уже топлесс.
- Не завидую я вам, девчонки, - воркует над ними Салло, поочерёдно беря у марсианок, стучащих зубами, части спецкостюмов, поддёвок, конфекции и бросая их, части, в кузов ровера. - Софья Василиковна, вы сложите аккуратно пока, хорошо? - (Морячок буркает матом, но весело, и подчиняется). - Мадла, да ты ботинки-то оставь! Оботри только, на тряпочку.
- П-пы-пыривычка, - пискает Прхалова. - Я в обуви никогда не работала - тяни-носочек не виден… З-зы-знаете, ха-хана, я снималась на Кавказе, но там, ха-хана, т-ты-тепло было… С-снег, а з-зы-загорать можно… Ой, материчка моя…
- Долли, да давай ты гель! - орёт уже совершенно голая Устоца. - Исмаэл, миленький, коли, коли, коли!
Блэк-Блэк наготове. Дважды свистит инъектор. Мадла Прха-лова взвизгивает в лад.
- Надо было до колоть, - авторитетно говорит Колдсмит.
- Ты очень умна, Юпи, - отвечает Хендс как ни в чём не бывало.
Никополов хохочет. Тётушка Софья дотягивается до него из кузова - врезает по назатыльнику.
- (…)! - говорит она грозно. - Тебе на жизнь девчонки сиськами по морозу зарабатывают!
- Всё-молчу-молчу! - сдаётся Боря-Бля, сложив на лице благодушие и понимание.
Устоца и Прхалова, лихорадочно уже спеша, обмазываются гелем. Салло указывает, где ещё надо ляпнуть, где осталось голое, загодя идёт к прицепу, приносит ещё одну банку. "Не жалейте, дамы, не жалейте… - приговаривает она. - Вы нам обратно здоровые нужны, без сопливых носов… без воспаления придатков…" Устоца отругивается дрожащим голосом.
- Между ног больше клади! - гаркает вдруг Морячок на весь Эдем.
- Всё хана, я больше не могу, - говорит Хан и начинает ржать, трясясь всем своим жирным телом. Хана подхватывает сразу - все сдерживались. Действительно, острие атаки, апофеоз Галактической Миссии называется: две голые девки, густо покрытые теплосберегающим гелем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Герц кивнул.
- Согласен, Номо. И - двигаемся.
- Ты забыл?…
- Я не забыл.
И Бейлиф Номо Кемеров проверил, на предохранителе ли инструмент, и положил его, вытащил из крепления на бедре стропорез и, осторожно прижав ногой голову бывшей Лодии Скариус к полу, принялся отрезать её, продолжая уже имевшуюся рану. Когда клинок визгнул по позвонку, Бейлиф Спэб Герц произнёс:
- Я сделаю крест.
- Да уж, будь так любезен, мертвец, - сквозь зубы проговорил Кемеров. - А то я уже закончил почти.
Сообща, они завершили все отношения с миром Лодии "Метелицы" Скариус. Надели рюкзаки, перехватили оружие поудобней. Покинули монтажный пост: противоположная взрезанной дверь не была заперта. Прошли открывшимся неосвещённым коридором до ограничника с маркой "РАСПРЕДЕЛИТЕЛЬ 03-ГЛАВНЫЙ". Бейлифы не обсуждали положение. Кто-то кроме них был в комплексе, и оставалось лишь надеяться, что этот кто-то - не Судья, а мертвец Нюмуцце и его роботы БТ. Но пути назад - не было, а надежды обманули. Встреча с Судьёй произошла через несколько минут после нашей победы над дверью под маркой "РАСПРЕДЕЛИТЕЛЬ 09-ГЛАВНЫЙ". И это всё, что я, бывший Вик Кемеров, могу рассказать о том, как я был жив во второй раз.
subfile 4.10
subject: свидетельство Байно
audio-txt:
ГЛАВА 23. В КОГО СТРЕЛЯЛИ, ИЛИ МЕРСШАЙР УЖАСАЕТСЯ
ГЛАВА 23.1. ПРИМЕЧАНИЕ, ИЛИ ФЛЭШИНГ ОСОБОГО РОДА
Сделаны съёмки к отчёту, установлена акустическая система на капоте ровера. Проверяют оружие, проверяют короткую связь. Хан отдаёт распоряжения, сидя на борту кузова и разглядывая Крестовую гору. Сколько он о ней слышал, все уши ему прожужжали, а вот теперь видит её, нюхает её и готов уже осязать. Крестовая, старая каменная гора, невысока, всего триста метров в холке. На карте она напоминает равнокрылый крест с большими перепонками у перекрестия (или на крест, тысячу лет беспрерывно оплетаемый пауками).
Загадочное ущелье, куда несколько лет назад грохнулся зародыш ЭТАЦ, рассекает поросшее смешанным лесом западное крыло креста. Даже в болезненной хмари хладного осеннего полудня Хан видит вышку рудного комплекса, торчащую над скалами-воротами, пыльный матовый блик на её фонаре, и на камнях - бурые ожоги, оставленные выхлопом посадочных бустеров зародыша, бурые ожоги с резкими белыми протре-щинами в мёртвых зонах. Всё на планете бурое, кроме скал-ворот… Скалы-ворота, действительно, как нарочно поставлены. Круглая острая белая башня слева, метров пятнадцать высотой, и квадратная белая башня с плоской верхушкой, десятиметровая, - справа. Глубокая тень между.
Кто-то чихает. Хан отрывается от созерцания ущелья и сверяется с бликом. Половина двенадцатого. Красиво будет - что начнём в полдень, думает он.
- Итак, хана. Крайний раз повторяю, - говорит Хан сипло, закладывая блик в пояс. Хан осип дорогой. Всё время лил ледяной дождь, заливал забрало, и, чтобы выбирать путь среди холмов и оврагов, пришлось раскрыть шлем. Бремя лидера. - Слушают все. Я хочу начать в полдень. Как раз успеваем. Софья Василиковна, медленно, шагом, ведёшь за мной машину к ущелью. Будь готова включить запись. Я махну тебе. За приком нашим посматривай… - Морячок перебивает его с возражениями: она, мол, (…) Морячок, от (…) воплей прика дорогой устала как (…), а теперь даже и (…) Долли ты, Маркуша, со мной оставить не хочешь?… Да отбросим мальчишку вон хоть с лошадьми, я не знаю… Хан ласково треплет Морячка по мощному плечу. - Обсудили уже, хватит. А усыплять прика нельзя, Софья Василиковна, сама знаешь. Его шанс, не наш, - говорит он. - А связан он хорошо. Поедешь ты тихо. Ну и оглядывайся в кузов раз в две минуты, что это тебе, перед бельё руками отжимать? Лады, Морячок?
- (…), - буркает Морячок.
- Не бурчи, Софья Власиковна. Юпи. Ты старшая справа, двести метров, - Хан тычет большим пальцем себе за спину. - Оттуда идёте. С тобой Лей-бер. Начеку, всем ясно? Оружие на виду не держать, но начеку! Долли и мистер Трицепс слева, те же двести метров. - Указательный палец вперёд. - Ну а я и наши чаровницы - прямо по центру, впереди ровера. Метров сто держи дистанцию, Софья Василиковна. Начеку, хана! Тут могут быть два обсли, самец и самка, и они вооружены.
- Плохо, если они выскочат в момент переговоров, - замечает Блэк-Блэк. - Очень неприятная вводная.
- Ну а (…), - говорит Хан, спрыгивая с ровера. Под тонкой коркой подмёрзшей земли грязь. Лошади по ноздри ей уделаны, а ровер из анилиново-красного превратился в бурый - в тон небу. Всё бурое… - Мало у нас нынче неприятных вводных? Вся наша жизнь - неприятная вводная. Будем как-то смотреть… Всё, пятиминутная готовность. Морячок, заводи. Прхалова, Усто-ца, раздевайтесь. Долли, Колдсмит, помогите им. Мистер Хендс, инъектор приготовьте… Борис, лошадей привязал? Боря, Бля!
- Базара-нет-батя.
- А питание вколол?
- Обидел-батя.
- А чего ты здесь?
- Пришёл-кино-посмотреть.
Кино, да, начинается. Прхалова уже топлесс.
- Не завидую я вам, девчонки, - воркует над ними Салло, поочерёдно беря у марсианок, стучащих зубами, части спецкостюмов, поддёвок, конфекции и бросая их, части, в кузов ровера. - Софья Василиковна, вы сложите аккуратно пока, хорошо? - (Морячок буркает матом, но весело, и подчиняется). - Мадла, да ты ботинки-то оставь! Оботри только, на тряпочку.
- П-пы-пыривычка, - пискает Прхалова. - Я в обуви никогда не работала - тяни-носочек не виден… З-зы-знаете, ха-хана, я снималась на Кавказе, но там, ха-хана, т-ты-тепло было… С-снег, а з-зы-загорать можно… Ой, материчка моя…
- Долли, да давай ты гель! - орёт уже совершенно голая Устоца. - Исмаэл, миленький, коли, коли, коли!
Блэк-Блэк наготове. Дважды свистит инъектор. Мадла Прха-лова взвизгивает в лад.
- Надо было до колоть, - авторитетно говорит Колдсмит.
- Ты очень умна, Юпи, - отвечает Хендс как ни в чём не бывало.
Никополов хохочет. Тётушка Софья дотягивается до него из кузова - врезает по назатыльнику.
- (…)! - говорит она грозно. - Тебе на жизнь девчонки сиськами по морозу зарабатывают!
- Всё-молчу-молчу! - сдаётся Боря-Бля, сложив на лице благодушие и понимание.
Устоца и Прхалова, лихорадочно уже спеша, обмазываются гелем. Салло указывает, где ещё надо ляпнуть, где осталось голое, загодя идёт к прицепу, приносит ещё одну банку. "Не жалейте, дамы, не жалейте… - приговаривает она. - Вы нам обратно здоровые нужны, без сопливых носов… без воспаления придатков…" Устоца отругивается дрожащим голосом.
- Между ног больше клади! - гаркает вдруг Морячок на весь Эдем.
- Всё хана, я больше не могу, - говорит Хан и начинает ржать, трясясь всем своим жирным телом. Хана подхватывает сразу - все сдерживались. Действительно, острие атаки, апофеоз Галактической Миссии называется: две голые девки, густо покрытые теплосберегающим гелем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145