Точно! Они самые!
Всякого дурного бывало. Хорошее так не запоминается.
Как-то не успел респиратор нацепить - попал в "раздувку". Раздуло. Иные лопались, а он выдержал. После болезни кожа висела складками и никак не хотела стягиваться, обратно к скелету возвращаться, к поджарости. Особенно раздражали складки на боках, напоминающие огромные уши - заправлять их под ремень или поверх? Но потом кожа, худо-бедно, стянулась… А вот у этой кожа висит, будто так и не получила вакцинацию от подобного. Та газовая атака закордонников… Где же она была? Бригадир не страдал склерозом, а тут попыхтел до поту, но подробностей не вспомнил - все перемешалось. Одно понятно, бабуля явно раньше торговала не семечками. И наверняка помнила еще первую торговлю, когда каждая обставлялась такими тактическими ухищрениями, что на саму торговлю уже не хватало пыла, и шла она ни шатко ни валко. Да и чем тогда было торговать? То ли дело сейчас!
Здесь было. Точно здесь! Про это место его сон! Вот и клетка накрытая…
– Покажи!
– Некоторые платют, чтобы поглядеть! - проворчала, но на мгновение приоткрыла.
Пропал Бригадир!
Смотрела на него бездонными глазами его непохожесть. Такая, что кроме как в душе, еще что-то шевельнулось - из того, что не шевелилось давно. О чем и не думал про это после того, как их бригаду, локализированную в мокролесье Энского урочища, посыпали с аэропланов желтым дустом.
Час ходил потерянный, опять пришел - не купил никто? Вздохнул с облегчением, хотя и удивлялся. Неужели так много ломит, что даже транзитникам не по карману?
– За что продаешь?
Не ответила, будто и не заметила.
– Почем? - уже настырнее, да и металлу в голосе добавил.
– Тебе не по карману!
Бригадир держал ухо востро и, нет-нет, трубочкой его сворачивал, чтобы не ухватили. Страшны разъяренные женщины. Если есть возможность укусить - клочья полетят. Неистовой силы они в тот момент. Это от отчаянья, что не сложилась очередная комбинация, что разгадали.
Вспоминал раннее, где и когда ему могли так начудить на глаза.
Была одна ведьма, вроде бы прикормленная, но вечно недовольная. Та раз совсем озверела, с катушек сошла, грозилась в ухо плюнуть - отчего должны были непременно завестись в черепе неведомые тараканы, и плюнула-таки, но не получилось у нее. Пока держали ее служки, Бригадир, рисуя на лице улыбку доброго идиота, расслабил мышцы, на обман пошел, а потом резко дернулся, увернулся, в ухо к себе не пустил, но на левый глаз плевок все-таки словил. Слюны у ведьмачки только на один хватило - выдохлась, уже никакая была, видно, вложилась в это последнее… Действительно последнее, потому как бригада навалилась, подоспела, и через мгновение уже висела как положено и тыркали в нее…
А с глазом получилось диво как хорошо, сперва чесалось а потом и стало давить во все стороны глазное яблоко, будто не помешалось, не хватало ему места в своей лунке. Бригадир, сколько мог, не обращал внимания, но потом и на свет стало смотреть больно, щурился. Обнаружил, что ночное зрение стало улучшаться, правда видел все в одном зеленоватом свете, без других красок. И даже кровь видел в ночи как зеленую - специально проверил. Зато второй глаз был вполне, только на ночь отключался, словно решал отдохнуть от дневных забот. Бригадир тогда-то, как обнаружил, стал жалеть, что ту бабу повесили, можно было слюной торговать. Подумаешь, полуночная ведьма - Бригадир тоже не под утро деланный!
– Ты - одуванчик от Матвея - мои карманы не щупай, они очень даже способны удивлять! - сказал Бригадир.
Врал. Сейчас и мышь серую не удивил бы куском сухаря - сам жил в долг, в хрычевне кормили "до заказа", под слово.
Не купилась на хвальбу, не поверила - буркнула что-то под нос, явно обидное. Скользнул рукой по ложу до ствола - оскорбления не снес бы даже от Смотрящего, а тут неизвестно что… Зловредная старуха, словно невзначай, отшагнула в сторону. И фальшивый сучок на коробе сдвинулся - кто-то глянул из секретки, и ствол вымастрячил. Хоронился до времени среди товара, под фальшивым днищем. Может статься, что и дедок этой старухи, а может и внук, предосторожность по нынешним временам, пожалуй, лишняя.
Без усмешки показал гранату, переделку из древней навесной блин-мины - 5 кило прекрасной взрывчатки, 2400 осколков - достаточно, чтобы основательно проредить всю Блошку и уж точно перепортить всю обувь на возу.
– Меняю бабу на место в базарном ряду, - неохотно сказала бабуля. - Продай гранату! Две пары дам - лучшие - нулевки! Или даже три!
– Это на первом, что ли? - на всякий случай переспросил Бригадир, понимая, что цена безнадежная.
Блошиный рынок стихийно образовывался у транзитной полосы, за первым рядом торговли, там имели застолбленные потомственные места, всякий транзитник невольно притормаживал, глядел с высоты своего бронированного передвижного семейного городка и, бывало, что останавливался, отправляя младшенького прикупить понравившуюся безделицу.
– Моя рука первая - придержишь! - сказал Бригадир, стараясь не обращать внимания на оскорбительное сомнение, отобразившееся на физиономии старухи.
Порядком собирался с духом, потом озлился на себя, что обмельчал так, подошел решительно.
– Сдвигайся! - сказал долговязому.
– Куда еще?
– На длину кисти.
– Вот еще! - возмутился долгун и, конечно же (как без этого!) показал ствол. Бригадир - свой. Измерили… У Бригадира оказался толще. Постоял, дождался, пока долговязый сместится. Перешел к следующему.
– Прими вправо!
– Чего ради?
– Новские?
– Ну?
– В прошлом году с ваших выселок соседей лох донимал?
– Ну…
– Сами справиться не могли? Кого вызывали?
– Так то у соседей, а у нас тихо, да и шкуру видели, значит - сдох!
– Чеши репу дальше - твой зуб даю на то, если в этом году у вас же не объявится! Детенышей я не прибрал, на них заказа не было - как раз должны подрасти. Так что лучше сейчас начинай думать, сдвигаться или нет. Думайте!
Сдвинулись. Бригадир, между прочим, не врал. Сам бы не пошел и других бы не пустил - разнес молву, какие там уроды насчет слов зарочных, что не держат их в куче. И пришлось бы им не воз сдвигать, как сейчас, а саму деревню переносить.
Уже с полтора локтя расстояние выиграл. Первый ряд - славный ряд - торговля идет бойко. Пироги с глазами, их едят - они глядят, и другие глядят, завидуют, потому как, пироги те дорогие. А поевший сам становится глазаст до чужой копейки. Сквозь карман видит. Первое лакомство шнырей-карманников и налоговиков.
Пока одних оставлял думать, отправлялся в другой конец расталкивать - так три машины сдвинул. На том краю с аптечного закутка начал - явно примазавшихся к празднику жизни. Ряженые под долгополых, но по рожам видно - не они. Этим, ясно дело - самое место на Блошке, а вовсе не здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Всякого дурного бывало. Хорошее так не запоминается.
Как-то не успел респиратор нацепить - попал в "раздувку". Раздуло. Иные лопались, а он выдержал. После болезни кожа висела складками и никак не хотела стягиваться, обратно к скелету возвращаться, к поджарости. Особенно раздражали складки на боках, напоминающие огромные уши - заправлять их под ремень или поверх? Но потом кожа, худо-бедно, стянулась… А вот у этой кожа висит, будто так и не получила вакцинацию от подобного. Та газовая атака закордонников… Где же она была? Бригадир не страдал склерозом, а тут попыхтел до поту, но подробностей не вспомнил - все перемешалось. Одно понятно, бабуля явно раньше торговала не семечками. И наверняка помнила еще первую торговлю, когда каждая обставлялась такими тактическими ухищрениями, что на саму торговлю уже не хватало пыла, и шла она ни шатко ни валко. Да и чем тогда было торговать? То ли дело сейчас!
Здесь было. Точно здесь! Про это место его сон! Вот и клетка накрытая…
– Покажи!
– Некоторые платют, чтобы поглядеть! - проворчала, но на мгновение приоткрыла.
Пропал Бригадир!
Смотрела на него бездонными глазами его непохожесть. Такая, что кроме как в душе, еще что-то шевельнулось - из того, что не шевелилось давно. О чем и не думал про это после того, как их бригаду, локализированную в мокролесье Энского урочища, посыпали с аэропланов желтым дустом.
Час ходил потерянный, опять пришел - не купил никто? Вздохнул с облегчением, хотя и удивлялся. Неужели так много ломит, что даже транзитникам не по карману?
– За что продаешь?
Не ответила, будто и не заметила.
– Почем? - уже настырнее, да и металлу в голосе добавил.
– Тебе не по карману!
Бригадир держал ухо востро и, нет-нет, трубочкой его сворачивал, чтобы не ухватили. Страшны разъяренные женщины. Если есть возможность укусить - клочья полетят. Неистовой силы они в тот момент. Это от отчаянья, что не сложилась очередная комбинация, что разгадали.
Вспоминал раннее, где и когда ему могли так начудить на глаза.
Была одна ведьма, вроде бы прикормленная, но вечно недовольная. Та раз совсем озверела, с катушек сошла, грозилась в ухо плюнуть - отчего должны были непременно завестись в черепе неведомые тараканы, и плюнула-таки, но не получилось у нее. Пока держали ее служки, Бригадир, рисуя на лице улыбку доброго идиота, расслабил мышцы, на обман пошел, а потом резко дернулся, увернулся, в ухо к себе не пустил, но на левый глаз плевок все-таки словил. Слюны у ведьмачки только на один хватило - выдохлась, уже никакая была, видно, вложилась в это последнее… Действительно последнее, потому как бригада навалилась, подоспела, и через мгновение уже висела как положено и тыркали в нее…
А с глазом получилось диво как хорошо, сперва чесалось а потом и стало давить во все стороны глазное яблоко, будто не помешалось, не хватало ему места в своей лунке. Бригадир, сколько мог, не обращал внимания, но потом и на свет стало смотреть больно, щурился. Обнаружил, что ночное зрение стало улучшаться, правда видел все в одном зеленоватом свете, без других красок. И даже кровь видел в ночи как зеленую - специально проверил. Зато второй глаз был вполне, только на ночь отключался, словно решал отдохнуть от дневных забот. Бригадир тогда-то, как обнаружил, стал жалеть, что ту бабу повесили, можно было слюной торговать. Подумаешь, полуночная ведьма - Бригадир тоже не под утро деланный!
– Ты - одуванчик от Матвея - мои карманы не щупай, они очень даже способны удивлять! - сказал Бригадир.
Врал. Сейчас и мышь серую не удивил бы куском сухаря - сам жил в долг, в хрычевне кормили "до заказа", под слово.
Не купилась на хвальбу, не поверила - буркнула что-то под нос, явно обидное. Скользнул рукой по ложу до ствола - оскорбления не снес бы даже от Смотрящего, а тут неизвестно что… Зловредная старуха, словно невзначай, отшагнула в сторону. И фальшивый сучок на коробе сдвинулся - кто-то глянул из секретки, и ствол вымастрячил. Хоронился до времени среди товара, под фальшивым днищем. Может статься, что и дедок этой старухи, а может и внук, предосторожность по нынешним временам, пожалуй, лишняя.
Без усмешки показал гранату, переделку из древней навесной блин-мины - 5 кило прекрасной взрывчатки, 2400 осколков - достаточно, чтобы основательно проредить всю Блошку и уж точно перепортить всю обувь на возу.
– Меняю бабу на место в базарном ряду, - неохотно сказала бабуля. - Продай гранату! Две пары дам - лучшие - нулевки! Или даже три!
– Это на первом, что ли? - на всякий случай переспросил Бригадир, понимая, что цена безнадежная.
Блошиный рынок стихийно образовывался у транзитной полосы, за первым рядом торговли, там имели застолбленные потомственные места, всякий транзитник невольно притормаживал, глядел с высоты своего бронированного передвижного семейного городка и, бывало, что останавливался, отправляя младшенького прикупить понравившуюся безделицу.
– Моя рука первая - придержишь! - сказал Бригадир, стараясь не обращать внимания на оскорбительное сомнение, отобразившееся на физиономии старухи.
Порядком собирался с духом, потом озлился на себя, что обмельчал так, подошел решительно.
– Сдвигайся! - сказал долговязому.
– Куда еще?
– На длину кисти.
– Вот еще! - возмутился долгун и, конечно же (как без этого!) показал ствол. Бригадир - свой. Измерили… У Бригадира оказался толще. Постоял, дождался, пока долговязый сместится. Перешел к следующему.
– Прими вправо!
– Чего ради?
– Новские?
– Ну?
– В прошлом году с ваших выселок соседей лох донимал?
– Ну…
– Сами справиться не могли? Кого вызывали?
– Так то у соседей, а у нас тихо, да и шкуру видели, значит - сдох!
– Чеши репу дальше - твой зуб даю на то, если в этом году у вас же не объявится! Детенышей я не прибрал, на них заказа не было - как раз должны подрасти. Так что лучше сейчас начинай думать, сдвигаться или нет. Думайте!
Сдвинулись. Бригадир, между прочим, не врал. Сам бы не пошел и других бы не пустил - разнес молву, какие там уроды насчет слов зарочных, что не держат их в куче. И пришлось бы им не воз сдвигать, как сейчас, а саму деревню переносить.
Уже с полтора локтя расстояние выиграл. Первый ряд - славный ряд - торговля идет бойко. Пироги с глазами, их едят - они глядят, и другие глядят, завидуют, потому как, пироги те дорогие. А поевший сам становится глазаст до чужой копейки. Сквозь карман видит. Первое лакомство шнырей-карманников и налоговиков.
Пока одних оставлял думать, отправлялся в другой конец расталкивать - так три машины сдвинул. На том краю с аптечного закутка начал - явно примазавшихся к празднику жизни. Ряженые под долгополых, но по рожам видно - не они. Этим, ясно дело - самое место на Блошке, а вовсе не здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65