Грейндж сделал вид, что возмущен. Сирена продолжала улыбаться.
– Почему?
– Чтобы не тратить целый час на еду. Лучше разглядывать витрины.
Ты могла бы купить любую витрину со всеми потрохами .
– Хорошо, договорились. А что мы будем искать? Туфли?
– Перестань.
Встревоженный ее тоном, Грейндж наклонился и заглянул ей в глаза.
– Что перестать?
– Внушать мне мысль, что я имею право транжирить деньги.
Грейндж вздохнул, но постарался, чтобы его голос звучал легко и беззаботно.
– Купить себе хорошие туфли не значит транжирить деньги.
– Пожалуй, нет. Прости, я зря обиделась.
– Тебе незачем извиняться. – Он поставил ее ступни на пол и потянул за руку, чтобы она села рядом с ним. – Мы только узнаем друг друга, и какие-то ошибки неизбежны.
Сирена быстро-быстро замигала.
– Спасибо за чудесный вечер. Спасибо за все, что ты сегодня сделал.
Грейндж не мог припомнить, чтобы когда-нибудь был так растроган. Он притянул ее ближе к себе.
– Это тебе спасибо – ты делишься со мной своими чувствами.
– Мои чувства! Я сама не могу в них разобраться. Я, наверное, ужасная недотепа, правда?
– Я бы нашел другое слово, – пробормотал Грейндж, а дышать ему становилось все труднее. От влажного ночного воздуха ее свитер плотнее обтянул тело, подчеркнув большие груди с торчащими сосками. Если бы коснуться их…
– К-какое?
Ее полуоткрытые губы манили. Казалось, она так же изнемогает от нетерпения, как он сам.
– Сегодня… – он запнулся… – сегодня никакое.
Сирена снова прижалась к его плечу.
Он не знал, сколько они так просидели. Он обнимал ее за плечи, а ее рука лежала у него на колене. Думать становилось все труднее, а разговаривать он даже не пытался. Странно. Она казалась такой уверенной в себе, когда они встретились в первый раз. Она и сейчас была такой же, только теперь он понимал, что под ее силой скрывается уязвимость.
– Грейндж.
– Что?
– Я… Ничего. – Она поскребла пальцем по его коленке.
– Ты что-то хотела сказать…
– Ничего важного.
Нет, это было важно. Она никогда не говорила только для того, чтобы послушать саму себя, но он не хотел ее принуждать. Имеют ли отношение эти невысказанные слова к ее пребыванию у него в доме, к этим искрам, которые пробегают между ними, к ожиданию и надежде?
– Сирена, я хочу быть с тобой откровенным. Это важно, очень важно.
Она кивнула.
Он набрал в грудь побольше воздуха.
– Я тебя хочу.
Сирена почувствовала, что ее тело дернулось как от удара. Но она не была удивлена. Если она что-то и узнала об этом человеке, так это то, что ему трудно скрывать свои эмоции. И что он верит в честные отношения.
Мы слишком мало знаем друг друга .
Нет, она не собирается разыгрывать возмущение или застенчивость. Он – они – заслуживали большего. И все же она не могла найти нужных слов. Она просто сняла руку с его колена и медленно пропустила через пальцы его волосы, растрепанные ветром и делавшие его непохожим на банкира. Потом она коснулась губами его виска, где бился пульс, и почувствовала, что он задрожал. Не сошла ли она с ума? Еще не поздно уложить вещи и бежать из этого дома, из его жизни.
Нет .
Когда рука Грейнджа перебралась с ее плеча на шею? Она не знала. Но его пальцы оставили на коже горячий след. Он улыбался, а его глаза становились все темнее и глубже, дыхание стало прерывистым.
Как и ее дыхание.
Она смеялась, когда он надел эту подаренную ею рубашку. Теперь ей хотелось стащить ее и ощутить его грудь – пальцами, губами, языком. Почувствовав внезапный прилив смелости, она вытащила рубашку из-под ремня, сняла ее через голову Грейнджа и положила ладонь на его грудь. Она слушала и ощущала его дыхание, ее чувствительные пальцы, казалось, испускали электрические разряды, когда пробегали по твердым соскам, мягким курчавым волосам, выпуклой лестнице ребер.
Когда он придвинулся ближе и коснулся ее уже возбужденных сосков, рука ее замерла.
Никогда прежде она не испытывала таких острых ощущений. Мягко вздрогнул живот, по рукам и ногам пробежал электрический ток и зажег огонь в глубине тела. Она дугой выгнулась навстречу ему, сама положила груди в его ждущие ладони. Он быстрым движением расстегнул бюстгальтер и сдвинул его вниз. Сирена задрожала, и крепче прижалась к нему.
Застонав, Грейндж одним движением стащил с нее свитер и припал ртом к ее груди. Она почувствовала тянущую боль внизу живота. Она запустила пальцы в его волосы, стараясь оторвать его, стараясь сохранить остатки рассудка.
Но зачем ?
Он сказал, что хочет ее, и она ответила единственным возможным способом. С глубоким вздохом она мягко прижала его голову к груди.
Его рот, приникший к ее соску – горячий, тянущий, требовательный.
Ее широко открытые глаза – затуманенные желанием, манящие, ждущие.
– Сирена, встань.
Она повиновалась. Он быстро сорвал с нее бюстгальтер и бросил его в сторону, потом стянул слаксы. Сирена тоже помогала ему освободиться от одежды.
Он был великолепен! Сильное, мускулистое тело, гладкая упругая кожа. Он стоял перед ней, гордый своим телом. Жаждущий.
И снова из глубины ее груди вырвался вздох.
– Как ты красива, – прошептал он.
Не я – ты !
Теперь его руки лежали на ее бедрах, тянули вниз. Он знал, как погасить бушующие в ее теле пламя. Она закинула голову и обхватила руками его плечи, вскрикнула, когда его влажный язык пробежал по ложбинке между грудей вниз, к животу. Она едва держалась на дрожащих ногах.
– Не здесь. В спальне.
Да. О, да !
Он взял ее за руку и повел. Она спотыкалась, может быть, они оба спотыкались. Ей хотелось, чтобы он взял ее на руки, и все же хотелось вот так брести вместе с ним.
Простыни, подушка – все пахло им.
Она легла на его постель, приподняв колени, протянув руки к нему навстречу. В его глазах горел огонь – и она сама сгорала от желания, видя этот огонь. Она могла дотянуться рукой до его великолепного тела, но он все еще стоял неподвижно. О чем он думал?
Он наклонился и положил ладонь на ее живот, нежно перебирая пальцами, пока ей не стало казаться, что они проникают в самую глубину тела. Ниже, еще ниже – пальцы погрузились в волосы между ногами.
Она перестала дышать.
– Цыганка моя.
Пальцы скользнули еще ниже, нашли самое сокровенное. Теперь он знал, что она готова принять его.
Кровать прогнулась, она протянула руки и почувствовала на себе тяжесть его тела, и все ее тело содрогнулось от нетерпения.
– Грейндж. Ну же! Прошу тебя.
Кожа Грейнджа была соленой от пота – его ли, ее ли – она не знала и не хотела знать. Когда она провела языком по его плечу, он повернул к ней голову, и его губы тронула ленивая улыбка. По свету, льющемуся через застекленную крышу, она поняла, что было раннее утро.
Должно быть, они спали совсем немного, но она не чувствовала усталости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55