Она боится простить ему свои обиды, потому что ей надо подпитывать свою ярость и потому что, если она избавится от мыслей о нем… – сестра сделала эффектную паузу, как будто собиралась открыть мне страшную тайну, – то чем она заменит их?
– Еще одним художественным кружком? Джульетта с упреком посмотрела на меня.
– Я говорила Марлене, что ты никогда ни с чем не соглашаешься. Она объясняет это обидами, полученными в детстве.
– Какими обидами? Неонормальные родители – это да, но обиды…
– Убери книги со стола и взгляни на это, – сказала сестра и, взяв стоявший в углу рулон плотной бумаги, развернула его.
Я увидела нарисованные черной пастой, связанные между собой прямыми линиями круги, стрелки, надписи, наклеенные вырезки из газет и семейные фотографии.
– Это – генеалогическое древо эмоциональной травмы, – заметно волнуясь, сказала Джульетта. – Вот смотри, это наш отец. Он напрямую связан со своей матерью, которая имела обыкновение запираться в кладовке для метел, и кузеном, которому постоянно снились кошмары. А вот наша мать, эта линия связывает ее с чокнутой тетушкой Мод. Этот кружок обозначает Пэгги. Помнишь, отец говорил, что она нянчила его, когда он был ребенком? Мать рассказывала, что эта женщина страдала депрессией. А рядом наклеена моя детская фотография, здесь мне шесть лет. Ты помнишь мое второе имя?
– Маргарет.
– Точно! – с торжествующим видом воскликнула Джульетта.
Она не пила вино, которое я привезла с собой, потому что все еще принимала антидепрессанты, и потом – «Марлена сказала, что не надо скрываться от реальности и прибегать к средствам, изменяющим сознание». Джульетта с явным удовольствием потягивала отвратительную серо-зеленую густую массу из стакана, а я жевала хрустящий хлебец и время от времени прикладывалась к бутылке.
– Помнишь, как я рассказала отцу, что Сида арестовали за непристойные действия, – продолжала Джульетта.
Я засмеялась.
– Тогда отец сказал: «Постарайся не думать об этом, дорогая», а мама огрела его за это тазиком.
– А как она вела себя с полицейским! Помнишь, как она говорила: «Я ее мать. Ее отец очень напуган всем произошедшим, а я пришла сюда»?
Мы расхохотались.
– В ту ночь, когда я ушла от Сида, она ждала меня в саду с совком, пока я собирала вещи.
Не знаю, от кого она собиралась защищаться таким оружием. Сид ведь сидел в полицейском участке! Джульетта прыснула и подавилась соком.
– Она не задумываясь ударила бы Сида совком, – уверенно сказала я, гордясь в душе своей матерью. Вино согрело меня и привело в хорошее расположение духа. – Забавно, что она все время внушает нам, что унижена и раздавлена отцом, и расписывает его настоящим чудовищем. Она же его гораздо сильнее. А помнишь то Рождество накануне их развода? Он, как всегда, исчез с глаз долой и спрятался подальше, потому что уже собирались соседи, а она выволокла его из кладовки прямо у них на глазах с криком «Не бойся ответственности, Родни!».
Джульетта схватилась за живот от смеха, и на ее глазах выступили слезы.
– Он всегда всего боялся, – немного успокоившись, заметила она. – Помнишь, когда отец несколько дней проводил свет в гараж и отключил электричество, так что не работала охранная сигнализация, он заставлял нас по очереди дежурить, чтобы в доме всегда кто-нибудь был… – Джульетта снова начала задыхаться в приступе смеха.
– А мама… – продолжала я, истерически всхлипывая от душившего меня хохота, – он заставил ее…
– Да! – воскликнула Джульетта. – Да! Я отлично помню, как он заставил ее войти в дом в платье и шляпе, а выйти в брюках, чтобы наблюдавшие за домом грабители…
Она больше не могла говорить от смеха.
– …подумали, что в доме кто-то есть, – закончила я за нее и тоже расхохоталась.
– А мы должны были, выйдя на крыльцо, кричать ей в след: «До свидания, тетя!» – немного отдышавшись, продолжала Джульетта.
– Странно то, что мы с тобой выросли все-таки относительно нормальными людьми, – сказала я, вытирая слезы.
– А все-таки это из-за него я так боюсь, что в доме что-нибудь взорвется, – весело сказала Джульетта. – Если бы он не требовал, чтобы в доме полностью отключали электричество каждый раз, когда он вкручивает лампочку…
– …а если бы он не перекрывал воду всякий раз, когда мы все уходили из дома… – добавила я.
– Потому-то нам и понравились Сид и Мартин, – заметила Джульетта. – Нам нужен был человек, из-за которого можно было бы постоянно тревожиться.
– И оба они превзошли наши ожидания! – воскликнула я и от души расхохоталась. Я давно уже не смеялась так искренне и беззаботно. – Мартин – просто урод, а Сид – настоящий сумасшедший!
– Да уж, – согласилась Джульетта.
– Я обняла ее на прощанье.
– Давай снова встретимся на следующей неделе и поболтаем, – предложила я. – Я приготовлю макароны с соусом, мы посидим, и я расскажу тебе о поездке с Генри в Брайтон.
Джульетта улыбнулась. Наконец-то она снова была похожа на ту сестру, с которой мы когда-то любили смеяться, накрывшись с головой одним одеялом.
– Это было бы здорово, – сказала она и поцеловала меня.
Глава 17
Пятница. У меня осталось семь часов на то, чтобы найти вечернее платье.
В восемь утра я снова тщательно перерыла весь шкаф, но так и не обнаружила ничего более или менее подходящего. Оказывается, я сдала в благотворительную организацию не только лишнюю, но и всю свою самую любимую одежду. А принимавшая мешок с моими тряпками женщина только сухо сказала мне спасибо, вместо того чтобы упасть передо мной на колени и рассыпаться в благодарностях. У меня не было денег, чтобы купить новую одежду.
Сейчас мне необходимо было как можно быстрее раздобыть подходящее платье. Мать изведет меня, если я пренебрегу своим внешним видом и надену что попало.
Я позвонила Луизе на работу и стала умолять ее помочь мне. Как ни странно, она довольно благосклонно выслушала меня и назначила встречу у себя дома в обеденный перерыв, обещав предоставить в мое распоряжение все шкафы с одеждой.
– Приезжай, – приветливо сказала она, как будто и не было последних трех с половиной недель, в течение которых она не желала общаться со мной. – Я приготовлю сэндвичи, и мы немного поболтаем.
Чтобы сохранить мир, я не стала на этот раз заикаться о тесте на беременность. Уж это я как-нибудь выясню. Положив трубку, я вытащила из-под кровати, на которой когда-то спал Мартин, покрытый пылью чемодан и стала рыться в ящиках комода в тщетных поисках каких-нибудь более или менее сексуальных трусиков и колготок без дыр и затяжек.
* * *
Луиза заметно пополнела. Мне было странно видеть ее округлившееся лицо.
– Не знаю, от чего я больше растолстела, – весело сказала она, доставая из кухонного шкафа таблетки для лучшего пищеварения, – от того, что постоянно жую печенье, или из-за беременности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– Еще одним художественным кружком? Джульетта с упреком посмотрела на меня.
– Я говорила Марлене, что ты никогда ни с чем не соглашаешься. Она объясняет это обидами, полученными в детстве.
– Какими обидами? Неонормальные родители – это да, но обиды…
– Убери книги со стола и взгляни на это, – сказала сестра и, взяв стоявший в углу рулон плотной бумаги, развернула его.
Я увидела нарисованные черной пастой, связанные между собой прямыми линиями круги, стрелки, надписи, наклеенные вырезки из газет и семейные фотографии.
– Это – генеалогическое древо эмоциональной травмы, – заметно волнуясь, сказала Джульетта. – Вот смотри, это наш отец. Он напрямую связан со своей матерью, которая имела обыкновение запираться в кладовке для метел, и кузеном, которому постоянно снились кошмары. А вот наша мать, эта линия связывает ее с чокнутой тетушкой Мод. Этот кружок обозначает Пэгги. Помнишь, отец говорил, что она нянчила его, когда он был ребенком? Мать рассказывала, что эта женщина страдала депрессией. А рядом наклеена моя детская фотография, здесь мне шесть лет. Ты помнишь мое второе имя?
– Маргарет.
– Точно! – с торжествующим видом воскликнула Джульетта.
Она не пила вино, которое я привезла с собой, потому что все еще принимала антидепрессанты, и потом – «Марлена сказала, что не надо скрываться от реальности и прибегать к средствам, изменяющим сознание». Джульетта с явным удовольствием потягивала отвратительную серо-зеленую густую массу из стакана, а я жевала хрустящий хлебец и время от времени прикладывалась к бутылке.
– Помнишь, как я рассказала отцу, что Сида арестовали за непристойные действия, – продолжала Джульетта.
Я засмеялась.
– Тогда отец сказал: «Постарайся не думать об этом, дорогая», а мама огрела его за это тазиком.
– А как она вела себя с полицейским! Помнишь, как она говорила: «Я ее мать. Ее отец очень напуган всем произошедшим, а я пришла сюда»?
Мы расхохотались.
– В ту ночь, когда я ушла от Сида, она ждала меня в саду с совком, пока я собирала вещи.
Не знаю, от кого она собиралась защищаться таким оружием. Сид ведь сидел в полицейском участке! Джульетта прыснула и подавилась соком.
– Она не задумываясь ударила бы Сида совком, – уверенно сказала я, гордясь в душе своей матерью. Вино согрело меня и привело в хорошее расположение духа. – Забавно, что она все время внушает нам, что унижена и раздавлена отцом, и расписывает его настоящим чудовищем. Она же его гораздо сильнее. А помнишь то Рождество накануне их развода? Он, как всегда, исчез с глаз долой и спрятался подальше, потому что уже собирались соседи, а она выволокла его из кладовки прямо у них на глазах с криком «Не бойся ответственности, Родни!».
Джульетта схватилась за живот от смеха, и на ее глазах выступили слезы.
– Он всегда всего боялся, – немного успокоившись, заметила она. – Помнишь, когда отец несколько дней проводил свет в гараж и отключил электричество, так что не работала охранная сигнализация, он заставлял нас по очереди дежурить, чтобы в доме всегда кто-нибудь был… – Джульетта снова начала задыхаться в приступе смеха.
– А мама… – продолжала я, истерически всхлипывая от душившего меня хохота, – он заставил ее…
– Да! – воскликнула Джульетта. – Да! Я отлично помню, как он заставил ее войти в дом в платье и шляпе, а выйти в брюках, чтобы наблюдавшие за домом грабители…
Она больше не могла говорить от смеха.
– …подумали, что в доме кто-то есть, – закончила я за нее и тоже расхохоталась.
– А мы должны были, выйдя на крыльцо, кричать ей в след: «До свидания, тетя!» – немного отдышавшись, продолжала Джульетта.
– Странно то, что мы с тобой выросли все-таки относительно нормальными людьми, – сказала я, вытирая слезы.
– А все-таки это из-за него я так боюсь, что в доме что-нибудь взорвется, – весело сказала Джульетта. – Если бы он не требовал, чтобы в доме полностью отключали электричество каждый раз, когда он вкручивает лампочку…
– …а если бы он не перекрывал воду всякий раз, когда мы все уходили из дома… – добавила я.
– Потому-то нам и понравились Сид и Мартин, – заметила Джульетта. – Нам нужен был человек, из-за которого можно было бы постоянно тревожиться.
– И оба они превзошли наши ожидания! – воскликнула я и от души расхохоталась. Я давно уже не смеялась так искренне и беззаботно. – Мартин – просто урод, а Сид – настоящий сумасшедший!
– Да уж, – согласилась Джульетта.
– Я обняла ее на прощанье.
– Давай снова встретимся на следующей неделе и поболтаем, – предложила я. – Я приготовлю макароны с соусом, мы посидим, и я расскажу тебе о поездке с Генри в Брайтон.
Джульетта улыбнулась. Наконец-то она снова была похожа на ту сестру, с которой мы когда-то любили смеяться, накрывшись с головой одним одеялом.
– Это было бы здорово, – сказала она и поцеловала меня.
Глава 17
Пятница. У меня осталось семь часов на то, чтобы найти вечернее платье.
В восемь утра я снова тщательно перерыла весь шкаф, но так и не обнаружила ничего более или менее подходящего. Оказывается, я сдала в благотворительную организацию не только лишнюю, но и всю свою самую любимую одежду. А принимавшая мешок с моими тряпками женщина только сухо сказала мне спасибо, вместо того чтобы упасть передо мной на колени и рассыпаться в благодарностях. У меня не было денег, чтобы купить новую одежду.
Сейчас мне необходимо было как можно быстрее раздобыть подходящее платье. Мать изведет меня, если я пренебрегу своим внешним видом и надену что попало.
Я позвонила Луизе на работу и стала умолять ее помочь мне. Как ни странно, она довольно благосклонно выслушала меня и назначила встречу у себя дома в обеденный перерыв, обещав предоставить в мое распоряжение все шкафы с одеждой.
– Приезжай, – приветливо сказала она, как будто и не было последних трех с половиной недель, в течение которых она не желала общаться со мной. – Я приготовлю сэндвичи, и мы немного поболтаем.
Чтобы сохранить мир, я не стала на этот раз заикаться о тесте на беременность. Уж это я как-нибудь выясню. Положив трубку, я вытащила из-под кровати, на которой когда-то спал Мартин, покрытый пылью чемодан и стала рыться в ящиках комода в тщетных поисках каких-нибудь более или менее сексуальных трусиков и колготок без дыр и затяжек.
* * *
Луиза заметно пополнела. Мне было странно видеть ее округлившееся лицо.
– Не знаю, от чего я больше растолстела, – весело сказала она, доставая из кухонного шкафа таблетки для лучшего пищеварения, – от того, что постоянно жую печенье, или из-за беременности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77