– не выдержала Алла.
– Я очнулся на руках доктора, – ответил Созерцатель скал. – А как это вышло, мне рассказал потом старый капитан.
Глубоко вздохнув, моряк продолжал рассказ.
– Не получая долго снизу сигналов от меня, он предположил, что произошло несчастье. В это время от меня, после большого перерыва, получился сигнал, неуверенный, чуть слышный. Облепленный моллюском, я действовал, очевидно, бессознательно.
Люди на баркасе настаивали на необходимости подождать более определенного знака, но капитан, знавший, что такое спрут, сам взялся за подъемник. Аппарат работал с предельной быстротой. Все столпились, с интересом ожидая моего появления, но слова застыли на устах... Громадная зеленовато-серая студенистая масса показалась из моря. Капитан не растерялся, и глыба была выброшена на баркас. Вдруг она задвигалась, из нее показались ноги. Это был водолаз, схваченный спрутом. Бородавчатые ремни поползли по палубе.
Единственный способ убить спрута – отрезать ему голову. Капитан бросился вперед и со страшной силой вонзил лезвие моллюску около глаз. Гигант-слизняк осел. Ремни зашлепали, заворошились на одном месте, освобождая меня. Чудовищный аппарат был испорчен.
Несколько минут стояло напряженное молчание... Созерцатель скал глубоко вздохнул.
– Я проболел от нервного потрясения два месяца, а когда поднялся, – тихо сказал он, – меня никто не узнавал, так как я был седой.
Все сидели молча в каком-то оцепенений.
– В одном я не согласен с профессором, – добавил он, – что спрут – самое страшное и гнусное существо, Я видел существо более страшное.
– Кто же это? – спросили все, ошеломленные. Созерцатель скал не сразу ответил.
– Человек, – тихо сказал он, вставая. – Кажется, дождь прекратился, – заметил он потом, выглянув из пещеры.
Все переглянулись. Какую тайну хранил этот беглец из культурного общества? Что заставляло его бросать человечеству такое страшное обвинение?
XII. Таинственный обитатель бездн Байкала
На следующее утро вузовцы потеряли профессора. Отправились искать и заметили Булыгина на берегу.
Он стоял среди прибрежного песка на коленях и с напряженным интересом разглядывал какую-то маслянистую жидкость, небольшой лужицей блестевшую на плоском камне.
Алла, шедшая с ребятами, заметила, что он сильно взволнован.
– Что вы там нашли? – окликнул Попрядухин. – Что рассматриваете?
– И так внимательно, – засмеялся Тошка.
– Даже понюхал и на язык попробовал, точно следопыт.
После нескольких минут молчания профессор отозвался целой тирадой.
– Мы и на самом деле следопыты, – сказал он, с интересом продолжая свое занятие, – как Кожаные Чулки и другие разные... У Купера, Майн Рида, или как Шерлок Холмс. Точно так же по обломанной веточке, по кучке золы, по отпечатку растения в древних пластах, по остатку кости, кусочку каменного оружия – по ряду иногда самых ничтожных фактов восстанавливаем картину того, что здесь произошло. По ниточке добираемся до клубка. Благодаря тому, что мы знаем, как и почему слагается исследуемое, ничтожное, казалось бы, явление для нас не может быть ничтожным. Это только звено в цепи других важных явлений. Поставленное в связь с ними, оно часто рассказывает первостепенные тайны, помогает разрешать сложнейшие загадки. Как же иначе мы получили бы орудия для покорения природы?
– Помните Ньютона? – спросил он, вставая. – Яблоко упало с дерева – может ли быть факт более ничтожный? Но это тот сучок, за который зацепилась мысль ученого. Это первоначальное впечатление в гениальном мышлении обрастает целым кустом мыслей и идей – сложным учением о земном притяжении. Двадцать лет разрабатывал эти впечатления Ньютон. По падению яблока разгадать тайны движения звезд и планет, – это куда увлекательней и романтичней задачи Кожаного Чулка: узнать по остаткам костра и следам ног, когда, сколько и какого племени дикарей прошло по прерии. Его ум спасал жизнь кучке людей. Здесь идет дело о человечестве.
Поддавшись порыву молодого ученого, все подошли ближе и слушали его, не отрываясь.
– Да, мы следопыты, и по ничтожным данным идем к раскрытию сложнейших загадок. Что такое, например, представляет эта лужица жиру? – произнес он, поднимая голову от камня. – Это одна из самых глубоких тайн Байкала.
Глаза его, устремленные на волны прибоя, горели. Казалось, в этот момент Байкал представлялся для него одним гигантским аквариумом, и он созерцал теперь в его неизмеримых безднах загадочных обитателей, все сказочное подводное царство гаммарид, рыб и водорослей.
– Ни одно море, ни один водоем в мире, – продолжал он, – не скрывает от науки столько тайн, как эти светло-зеленые воды. Эта лужица жиру – это след одного из загадочных обитателей зеленых пучин, неосторожно выглянувшего наружу из своих темных бездн. Он мгновенно сгорел на солнце и растопился. Словом, это то, что было голомянкой.
– Это голомянка? – вскричали с изумлением в один голос ребята и девушка и с интересом наклонились над кучкой жира.
– Это ее остатки, – сказал профессор. – Этот житель глубин мгновенно растаял. А что вы знаете про нее?
– Эта таинственная рыба живет, – ответил Тошка, – только на глубинах не менее пятисот метров. До сих пор все попытки достать ее живой не увенчались успехом. Иногда только после сильных бурь на поверхность выбрасываются ее трупы. Голомянка до двадцати пяти сантиметров длины, причем две трети тела занимает голова с непропорционально большими глазами на выкате. Тело покрыто голой розоватой кожей. Громадные грудные плавники идут от жабр и боков почти до хвоста, брюшных плавников не имеется. Она не откладывает икру, а родит живых детенышей. Если кому и посчастливится случайно вытащить ее на поверхность, то тело ее распадается на части и тает, обращаясь в жир, пахнущий ворванью.
– Правильно, – сказал профессор. – К этому я добавлю только, что единственное место на всей нашей планете, где живет это загадочное существо, – это Байкал. Я не раз вам говорил, что Байкал очень древен и тайна его происхождения еще не раскрыта. И, быть может, его таинственный обитатель мог бы кое-что рассказать науке. Но пока мы не можем заставить его говорить.
Девушка слушала слова профессора с широко раскрытыми глазами.
Взглянув еще раз не без любопытства на лужицу жира, которую из-за неприятного запаха не трогали даже бакланы, все направились к дому, где их ждали к завтраку.
– Почему-то ваша работа раньше мне не казалась такой интересной, – произнесла Алла, с наивным изумлением глядя на Булыгина. – Писатель, художник... это я знаю. А ученый...
– Надо подойти к науке ближе, и вы увидите, что работа ученого – это тоже творчество. У естественника она направлена на раскрытие тайн, которыми окружено происхождение и существование жизни на земле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
– Я очнулся на руках доктора, – ответил Созерцатель скал. – А как это вышло, мне рассказал потом старый капитан.
Глубоко вздохнув, моряк продолжал рассказ.
– Не получая долго снизу сигналов от меня, он предположил, что произошло несчастье. В это время от меня, после большого перерыва, получился сигнал, неуверенный, чуть слышный. Облепленный моллюском, я действовал, очевидно, бессознательно.
Люди на баркасе настаивали на необходимости подождать более определенного знака, но капитан, знавший, что такое спрут, сам взялся за подъемник. Аппарат работал с предельной быстротой. Все столпились, с интересом ожидая моего появления, но слова застыли на устах... Громадная зеленовато-серая студенистая масса показалась из моря. Капитан не растерялся, и глыба была выброшена на баркас. Вдруг она задвигалась, из нее показались ноги. Это был водолаз, схваченный спрутом. Бородавчатые ремни поползли по палубе.
Единственный способ убить спрута – отрезать ему голову. Капитан бросился вперед и со страшной силой вонзил лезвие моллюску около глаз. Гигант-слизняк осел. Ремни зашлепали, заворошились на одном месте, освобождая меня. Чудовищный аппарат был испорчен.
Несколько минут стояло напряженное молчание... Созерцатель скал глубоко вздохнул.
– Я проболел от нервного потрясения два месяца, а когда поднялся, – тихо сказал он, – меня никто не узнавал, так как я был седой.
Все сидели молча в каком-то оцепенений.
– В одном я не согласен с профессором, – добавил он, – что спрут – самое страшное и гнусное существо, Я видел существо более страшное.
– Кто же это? – спросили все, ошеломленные. Созерцатель скал не сразу ответил.
– Человек, – тихо сказал он, вставая. – Кажется, дождь прекратился, – заметил он потом, выглянув из пещеры.
Все переглянулись. Какую тайну хранил этот беглец из культурного общества? Что заставляло его бросать человечеству такое страшное обвинение?
XII. Таинственный обитатель бездн Байкала
На следующее утро вузовцы потеряли профессора. Отправились искать и заметили Булыгина на берегу.
Он стоял среди прибрежного песка на коленях и с напряженным интересом разглядывал какую-то маслянистую жидкость, небольшой лужицей блестевшую на плоском камне.
Алла, шедшая с ребятами, заметила, что он сильно взволнован.
– Что вы там нашли? – окликнул Попрядухин. – Что рассматриваете?
– И так внимательно, – засмеялся Тошка.
– Даже понюхал и на язык попробовал, точно следопыт.
После нескольких минут молчания профессор отозвался целой тирадой.
– Мы и на самом деле следопыты, – сказал он, с интересом продолжая свое занятие, – как Кожаные Чулки и другие разные... У Купера, Майн Рида, или как Шерлок Холмс. Точно так же по обломанной веточке, по кучке золы, по отпечатку растения в древних пластах, по остатку кости, кусочку каменного оружия – по ряду иногда самых ничтожных фактов восстанавливаем картину того, что здесь произошло. По ниточке добираемся до клубка. Благодаря тому, что мы знаем, как и почему слагается исследуемое, ничтожное, казалось бы, явление для нас не может быть ничтожным. Это только звено в цепи других важных явлений. Поставленное в связь с ними, оно часто рассказывает первостепенные тайны, помогает разрешать сложнейшие загадки. Как же иначе мы получили бы орудия для покорения природы?
– Помните Ньютона? – спросил он, вставая. – Яблоко упало с дерева – может ли быть факт более ничтожный? Но это тот сучок, за который зацепилась мысль ученого. Это первоначальное впечатление в гениальном мышлении обрастает целым кустом мыслей и идей – сложным учением о земном притяжении. Двадцать лет разрабатывал эти впечатления Ньютон. По падению яблока разгадать тайны движения звезд и планет, – это куда увлекательней и романтичней задачи Кожаного Чулка: узнать по остаткам костра и следам ног, когда, сколько и какого племени дикарей прошло по прерии. Его ум спасал жизнь кучке людей. Здесь идет дело о человечестве.
Поддавшись порыву молодого ученого, все подошли ближе и слушали его, не отрываясь.
– Да, мы следопыты, и по ничтожным данным идем к раскрытию сложнейших загадок. Что такое, например, представляет эта лужица жиру? – произнес он, поднимая голову от камня. – Это одна из самых глубоких тайн Байкала.
Глаза его, устремленные на волны прибоя, горели. Казалось, в этот момент Байкал представлялся для него одним гигантским аквариумом, и он созерцал теперь в его неизмеримых безднах загадочных обитателей, все сказочное подводное царство гаммарид, рыб и водорослей.
– Ни одно море, ни один водоем в мире, – продолжал он, – не скрывает от науки столько тайн, как эти светло-зеленые воды. Эта лужица жиру – это след одного из загадочных обитателей зеленых пучин, неосторожно выглянувшего наружу из своих темных бездн. Он мгновенно сгорел на солнце и растопился. Словом, это то, что было голомянкой.
– Это голомянка? – вскричали с изумлением в один голос ребята и девушка и с интересом наклонились над кучкой жира.
– Это ее остатки, – сказал профессор. – Этот житель глубин мгновенно растаял. А что вы знаете про нее?
– Эта таинственная рыба живет, – ответил Тошка, – только на глубинах не менее пятисот метров. До сих пор все попытки достать ее живой не увенчались успехом. Иногда только после сильных бурь на поверхность выбрасываются ее трупы. Голомянка до двадцати пяти сантиметров длины, причем две трети тела занимает голова с непропорционально большими глазами на выкате. Тело покрыто голой розоватой кожей. Громадные грудные плавники идут от жабр и боков почти до хвоста, брюшных плавников не имеется. Она не откладывает икру, а родит живых детенышей. Если кому и посчастливится случайно вытащить ее на поверхность, то тело ее распадается на части и тает, обращаясь в жир, пахнущий ворванью.
– Правильно, – сказал профессор. – К этому я добавлю только, что единственное место на всей нашей планете, где живет это загадочное существо, – это Байкал. Я не раз вам говорил, что Байкал очень древен и тайна его происхождения еще не раскрыта. И, быть может, его таинственный обитатель мог бы кое-что рассказать науке. Но пока мы не можем заставить его говорить.
Девушка слушала слова профессора с широко раскрытыми глазами.
Взглянув еще раз не без любопытства на лужицу жира, которую из-за неприятного запаха не трогали даже бакланы, все направились к дому, где их ждали к завтраку.
– Почему-то ваша работа раньше мне не казалась такой интересной, – произнесла Алла, с наивным изумлением глядя на Булыгина. – Писатель, художник... это я знаю. А ученый...
– Надо подойти к науке ближе, и вы увидите, что работа ученого – это тоже творчество. У естественника она направлена на раскрытие тайн, которыми окружено происхождение и существование жизни на земле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57