Вот и пошли всякие пропавшие реки да таинственные самострелы... И Крака взяли с собой, – тоже нехорошо. Ворон – птица колдовская, вещая. А вдруг вправду, может, и не ворон, а нечистый в образе птицы? Разве это птица – хитрей человека? Только-только вот не говорит: и собакой брешет, и курицей клохчет. А что будет, когда туда придут? Место у Пяти ручьев и так заклятое. Кликун-Камень себя там покажет. Лешие и русалки на него из воды выходят, игрища устраивают, невидимые звери по нему с рыком скачут. Ярь ихнюю, и шум, и вой у камня слыхать, а никого кругом нет...
Дед окончательно терял голову.
Река, между тем, как и предсказывал Ян, через несколько верст снова появилась и текла по поверхности, пройдя значительное расстояние под землей.
Как «беси реку украли» у Трефилия – теперь всем стало ясно. Над суеверным Трефилием подсмеивался даже Пимка.
Но Кликун-Камень ребята все-таки ждали с большим нетерпением. Уж очень диковинные вещи говорил про него старик.
Интересно было, как-то дед без конфуза выпутается из своих, несомненно, фантастических россказней.
И вот через несколько дней пути берегом реки, около полудня дед стал проявлять необыкновенное беспокойство. Потом попросил в необычное время отабориться. Осмотрел береговые скалы и заявил, что пришли.
Заключенная в каменистые высокие берега река в этом месте текла тихо. Не было ни порогов, ни ломов. После завтрака дед с Яном отправились на берег и скоро позвали ребят.
– Здесь! – окончательно решил он.
Здесь находились Вогульские пещеры и здесь же был волшебный Кликун-Камень.
Камень, стоявший на том берегу, представлял собой стенообразную громадную скалу в несколько десятков сажен высотой.
Но ребят постигло горькое разочарование. Сколько ни ходили вокруг, скала оказалась как скала: никаких кликов, ни рыку невидимых зверей. Вот тебе и Кликун! Вот тебе и диковинный Камень!
Дед был сконфужен. Ни леших, ни русалок... Выходит, соврал! Про себя он, конечно, знал, в чем дело. Нечистый! Скала та самая, а не кличет. А, может, чует ворона и нехристя?
После завтрака путешественники не стали даже отдыхать а, захватив одни нарты с необходимыми инструментами и запас провизии на два дня, отправились искать горку с пятью ручьями, которая должна была находиться где-то поблизости, а Гришука и Пимку оставили караулить лагерь и багаж.
В ожидании возвращения исследователей, оба домовника занялись приведением в порядок собранного материала, просушкой шкурок и разными другими делами. Работы было много.
Окончив обычную возню с коллекциями и шкурками, Гришук выходил на берег и любовался скалами.
Картина была полна дикой северной красоты.
Отвесные стенообразные камни, поросшие сверху дремучим еловым лесом, сдавили реку. Они походили на древние развалины замков, башен. Такие отвесно спускающиеся в реку скалы на Урале зовут «иконостасом».
Действительно, подобно иконостасу, они совершенно отвесно стоят над водой. В их расщелинах, трещинах, малейших ямках, где только на этих суровых каменных глыбах могут скопиться почва и влага, лепилась жизнь. Крохотные березки, травки, какие-то цветочки. В большинстве это была альпийская флора и специальные виды: разные мелкие папоротники, гвоздички, астры, камнеломки. Гришук подолгу любовался этой зеленью и цветами. Обычно созерцание заканчивалось тем, что само собой начинало складываться в голове стихотворение. Тогда Гришук садился на скале, вынимал блокнот и карандаш и искал слов, которыми можно было вылить звеневшую внутри мелодию... За экспедицию у него составилась целая тетрадка таких стихотворений.
Только через два дня вернулись разведчики. Гришук уже начал тревожиться. Их появление на третий день вечером совсем не соответствовало его ожиданиям.
Вместо веселых лиц, песен, смеха и шума он увидел молчаливо согнувшегося, точно под тяжестью горя, деда и усталые, хмурые лица ребят и Яна.
– И в третий раз не пофартило, – шепнул ему на ухо Тошка. – Не нашли. На десять верст все кругом обшарили. И лесок и болото тут, а лога и горки нету. И затесов нет. Сбился старик.
– А Кликун-Камень как же?
– Вот поди ж ты.
К деду Гришук и Пимка не решились подойти с расспросами, до того он был мрачен.
Впрочем, в тот же вечер ребята, отдохнув, пришли в прежнее хорошее настроение. Их раньше очень интересовала загадочность таинственного места. Когда все стало ясным, они махнули на него рукой.
Дед ходил туча тучей. Ему нелегко было расстаться со своей мечтой.
– Не фартит! В третий раз.
Зато Ян на другой день утром, найдя какие-то камни на берегу, проявил небывалый, исключительный интерес к реке и прибрежным скалам. Едва могли его дозваться к завтраку. Он принес с собой целую коллекцию пород, усталый, но очень довольный.
– Молодец ты, дедушка! Хорошее местечко! Очень хорошее! – хлопал он с воодушевлением деда по плечу.
«Хвали, хвали, – думал про себя убитый горем дед. – Еще бы тебе не хвалить. Самое что ни на есть нечистое место. Как раз по тебе».
После завтрака Ян не стал отдыхать, а, захватив молоток, компас, мешок и ружье, в сопровождении Пимки отправился вверх по течению, пообещав к ночи вернуться.
– Гляди, гляди, нехристь-то как забегал! – толкнул Тошку дед. – К своим в гости попал.
– Тебе не стыдно, дед? – возмутился Тошка, с сожалением глядя на рехнувшегося с горя старика.
– Отвел, проклятый... Поблазнило. Не фартит! Нет, не фартит! – бормотал дед.
Ребята остались устраивать лагерь. Они сначала думали разбить его на возвышенной опушке, как раз против злополучного Кликун-Камня, молчаливо стоявшего на противоположном берегу. Но дед встал прямо на дыбы. Он и слышать не мог о Кликуне и настоял, чтобы отаборились в лесу, в низине, рядом с долиной, лежавшей «против Кликун-Камня, но так, что Камня из лагеря было не видать. Ребятам было в сущности все равно. К Камню они потеряли интерес. И поставили палатку, где указывал рассвирепевший дед.
– Он себя еще окажет, – бормотал старик. – Он себя окажет.
IV. Тревога в лагере
Вечером всех обеспокоило долгое отсутствие Яна.
Настали сумерки, вечер. Потом ночь. Ребята поужинали. Ян все не показывался.
То один, то другой несколько раз поднимались на высокий берег и стреляли на случай, не потерял ли Ян дороги. Но на их выстрелы никто не отзывался. Да, по правде говоря, дорогу трудно было не найти: река была недалеко.
Устроили совещание. Идти искать ночью в этом глухом дремучем лесу и бесполезно и опасно. Может быть, Ян и Пимка отошли далеко, устали и заночевали где-нибудь на дереве. А выстрелов, возможно, и не слыхали, так как лес был необыкновенно густ, «овчина овчиной», как говорил дед, – вековая еловая чаща и пихтарник. На всякий случай решили на ночь удвоить караул.
Ночь прошла неспокойно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Дед окончательно терял голову.
Река, между тем, как и предсказывал Ян, через несколько верст снова появилась и текла по поверхности, пройдя значительное расстояние под землей.
Как «беси реку украли» у Трефилия – теперь всем стало ясно. Над суеверным Трефилием подсмеивался даже Пимка.
Но Кликун-Камень ребята все-таки ждали с большим нетерпением. Уж очень диковинные вещи говорил про него старик.
Интересно было, как-то дед без конфуза выпутается из своих, несомненно, фантастических россказней.
И вот через несколько дней пути берегом реки, около полудня дед стал проявлять необыкновенное беспокойство. Потом попросил в необычное время отабориться. Осмотрел береговые скалы и заявил, что пришли.
Заключенная в каменистые высокие берега река в этом месте текла тихо. Не было ни порогов, ни ломов. После завтрака дед с Яном отправились на берег и скоро позвали ребят.
– Здесь! – окончательно решил он.
Здесь находились Вогульские пещеры и здесь же был волшебный Кликун-Камень.
Камень, стоявший на том берегу, представлял собой стенообразную громадную скалу в несколько десятков сажен высотой.
Но ребят постигло горькое разочарование. Сколько ни ходили вокруг, скала оказалась как скала: никаких кликов, ни рыку невидимых зверей. Вот тебе и Кликун! Вот тебе и диковинный Камень!
Дед был сконфужен. Ни леших, ни русалок... Выходит, соврал! Про себя он, конечно, знал, в чем дело. Нечистый! Скала та самая, а не кличет. А, может, чует ворона и нехристя?
После завтрака путешественники не стали даже отдыхать а, захватив одни нарты с необходимыми инструментами и запас провизии на два дня, отправились искать горку с пятью ручьями, которая должна была находиться где-то поблизости, а Гришука и Пимку оставили караулить лагерь и багаж.
В ожидании возвращения исследователей, оба домовника занялись приведением в порядок собранного материала, просушкой шкурок и разными другими делами. Работы было много.
Окончив обычную возню с коллекциями и шкурками, Гришук выходил на берег и любовался скалами.
Картина была полна дикой северной красоты.
Отвесные стенообразные камни, поросшие сверху дремучим еловым лесом, сдавили реку. Они походили на древние развалины замков, башен. Такие отвесно спускающиеся в реку скалы на Урале зовут «иконостасом».
Действительно, подобно иконостасу, они совершенно отвесно стоят над водой. В их расщелинах, трещинах, малейших ямках, где только на этих суровых каменных глыбах могут скопиться почва и влага, лепилась жизнь. Крохотные березки, травки, какие-то цветочки. В большинстве это была альпийская флора и специальные виды: разные мелкие папоротники, гвоздички, астры, камнеломки. Гришук подолгу любовался этой зеленью и цветами. Обычно созерцание заканчивалось тем, что само собой начинало складываться в голове стихотворение. Тогда Гришук садился на скале, вынимал блокнот и карандаш и искал слов, которыми можно было вылить звеневшую внутри мелодию... За экспедицию у него составилась целая тетрадка таких стихотворений.
Только через два дня вернулись разведчики. Гришук уже начал тревожиться. Их появление на третий день вечером совсем не соответствовало его ожиданиям.
Вместо веселых лиц, песен, смеха и шума он увидел молчаливо согнувшегося, точно под тяжестью горя, деда и усталые, хмурые лица ребят и Яна.
– И в третий раз не пофартило, – шепнул ему на ухо Тошка. – Не нашли. На десять верст все кругом обшарили. И лесок и болото тут, а лога и горки нету. И затесов нет. Сбился старик.
– А Кликун-Камень как же?
– Вот поди ж ты.
К деду Гришук и Пимка не решились подойти с расспросами, до того он был мрачен.
Впрочем, в тот же вечер ребята, отдохнув, пришли в прежнее хорошее настроение. Их раньше очень интересовала загадочность таинственного места. Когда все стало ясным, они махнули на него рукой.
Дед ходил туча тучей. Ему нелегко было расстаться со своей мечтой.
– Не фартит! В третий раз.
Зато Ян на другой день утром, найдя какие-то камни на берегу, проявил небывалый, исключительный интерес к реке и прибрежным скалам. Едва могли его дозваться к завтраку. Он принес с собой целую коллекцию пород, усталый, но очень довольный.
– Молодец ты, дедушка! Хорошее местечко! Очень хорошее! – хлопал он с воодушевлением деда по плечу.
«Хвали, хвали, – думал про себя убитый горем дед. – Еще бы тебе не хвалить. Самое что ни на есть нечистое место. Как раз по тебе».
После завтрака Ян не стал отдыхать, а, захватив молоток, компас, мешок и ружье, в сопровождении Пимки отправился вверх по течению, пообещав к ночи вернуться.
– Гляди, гляди, нехристь-то как забегал! – толкнул Тошку дед. – К своим в гости попал.
– Тебе не стыдно, дед? – возмутился Тошка, с сожалением глядя на рехнувшегося с горя старика.
– Отвел, проклятый... Поблазнило. Не фартит! Нет, не фартит! – бормотал дед.
Ребята остались устраивать лагерь. Они сначала думали разбить его на возвышенной опушке, как раз против злополучного Кликун-Камня, молчаливо стоявшего на противоположном берегу. Но дед встал прямо на дыбы. Он и слышать не мог о Кликуне и настоял, чтобы отаборились в лесу, в низине, рядом с долиной, лежавшей «против Кликун-Камня, но так, что Камня из лагеря было не видать. Ребятам было в сущности все равно. К Камню они потеряли интерес. И поставили палатку, где указывал рассвирепевший дед.
– Он себя еще окажет, – бормотал старик. – Он себя окажет.
IV. Тревога в лагере
Вечером всех обеспокоило долгое отсутствие Яна.
Настали сумерки, вечер. Потом ночь. Ребята поужинали. Ян все не показывался.
То один, то другой несколько раз поднимались на высокий берег и стреляли на случай, не потерял ли Ян дороги. Но на их выстрелы никто не отзывался. Да, по правде говоря, дорогу трудно было не найти: река была недалеко.
Устроили совещание. Идти искать ночью в этом глухом дремучем лесу и бесполезно и опасно. Может быть, Ян и Пимка отошли далеко, устали и заночевали где-нибудь на дереве. А выстрелов, возможно, и не слыхали, так как лес был необыкновенно густ, «овчина овчиной», как говорил дед, – вековая еловая чаща и пихтарник. На всякий случай решили на ночь удвоить караул.
Ночь прошла неспокойно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46