- Обожди... Ленин? Ленин?.. Какая-то цаца у большевиков?
- Вспомни, Остен-Бакен, Финляндский вокзал. Плюгавый истерик в кепчонке, длин-н-нющ-щ-щую речугу закатил с броневика. Я еще в него кирпичом зафитилил.
- Ну, во- первых, не кирпичом, а булыжником средних размеров, а во-вторых, - попал в какого-то грузинистого типа с усами.
- Это не я ошибся - булыжник.
- Неодушевленному предмету можно простить ошибку. А вот ты уверен, что Ленин - агент вражеской разведки?
- В пломбированные вагоны за красивые глазки и картавость не сажают.
- Допустим...
- Нет, если я не сдам Ленина властям, спать не буду. Ох, и заплачут у меня большевики горючими слезами. Где это видано - экспроприировать у честного экспроприатора законно экспроприированные яйца экспроприаторов!
- Не петушись. Нам все равно Ленина не найти. Сидит он где-нибудь на берегу тихого озера в шалаше из сена и дышит свежим воздухом.
- Ты хоть соображаешь, Остен-Бакен, какую несусветную чепуху несешь? Человек масштаба и влияния лидера большевиков и дня не продержится без цивилизованных удобств. Можешь ты представить себе товарища Ленина, вульгарно сидящего на корточках в кустах и мнущего лист лопуха? Трава колется, комары кусаются. Нет, он лучше выберет привычное благоустройство тюремной камеры, чем переносить подобное издевательство.
- Итак, заседание продолжается, - в комнату энергичным шагом вошел присяжный поверенный и выхватил у Остапа газету. - Ну-с?
- По-моему, Ленину резон замаскироваться под рабочего и раствориться в родственной среде? - сказал я поспешно, дабы не дать присяжному поверенному приступить к опросу свидетелей.
- Вздор, молодой человек, сущий вздор... Я, например, случайно осведомлен, что главный петроградский дворник активно помогает прятаться разбежавшимся, как зайцы, большевикам, а его брат, состоящий при кавалергардском полку принимает особо опасных преступников...
- За мной, - Остап чуть не сшиб чиновника с газетой. - Остен-Бакен, не отставать!
Я догнал Бендера уже на улице.
- Обидел человека, сорвал заседание.
- Не идиотствуй... Я знаю, где Ленин... В кавалергардских казармах!
- Он что, самоубийца или псих?
- В этом-то и соль. Там его искать никому и в голову не взбредет.
- Проверить можно.
- Не можно, а нужно, и без промедления, а то будет поздно.
Через час мы с Бендером припали носами к мутным стеклинам кавалергардской дворницкой.
Там двое, в новых брезентовых фартуках с бляхами резались в карты.
Рядом высились девственные метлы.
- Который Ленин? - спросил я шепотом. - Тощенький?
- Да ты на другого смотри.
- Это же грузин, тот самый, с Финляндского вокзала, познакомившийся с твоим булыжником.
- Попались, большивечки!
Мы осторожно перебрались к окну с открытой форточкой.
Тощенький вдруг отшвырнул карты:
- Коба, ты опять смухлевал!
- Расклад такой, уважаемый кацо, Михаил Иванович Калинин, - грузин любовно потеребил усы. - Расклад.
Мы удалились, не замеченные, игроками возобновившими партию.
- Давай-ка, Остен-Бакен, сдадим этих олухов ближайшему шпику и продолжим погоню за Лениным.
- Вон как раз один из-за столба фонарного выглядывает. В котелке, с тросточкой и моноклем.
- Они бы еще на лбах у себя писали заглавными буквами название ведомства, - Остап досадливо сплюнул. - Нет, с кем приходится иметь дело...
Мы прогулочно и беззаботно миновали пустынную мостовую.
- Чего изволите? - шпик прогнулся и осклабился гнилыми зубами.
- Почем берешь за немецкого агента?
- Смотря по весу: За Ленина сто червонцев не пожалею.
- А за соратников?
- Имеется адресок? - шпик выдернул из кармана узкую записную книжку и обгрызок синего жирного карандаша.
- Мы согласны отдать грузина за полцены.
- Грузина? - переспросил шпик, возвращая блокнот в карман, отяжеленный револьвером.
- В кавалергардской дворницкой сидит - по кличке Коба.
- Уморили, ой уморили, - шпик прислонился к столбу. Чтобы я вам платил червонцы за нашего человека.
- Шутите?
- Пшли отсюдова к чертовой бабушке, Шерлок-Холмсы недоделанные. Не мешайте профессионалам тайного сыска.
- Теперь двинули в морг, - сказал Остап решительно.
- Думаешь, за свежемороженого Ленина тоже заплатят?
- Это мозги у тебя свежемороженые... Морг - самое надежное место в городе для нелегального пребывания.
Служитель, провонявший формалином, долго пялился на нас из-под сонных век.
- Папаньку, родненького, давеча тараканы с нагайками затоптали, прямо в кухне, - запричитал Остап. - Маманька говорит, без папаньки не возвращайтесь!
- Идите, шукайте , только в обморок не падайте. У меня нашатырь казенный на исходе.
- Сдюжим,- Остап обернулся ко мне. - Ты, кажется, уже посещал анатомический театр по контрамарке?
- "Разделка безымянного трупа" - в трех частях, без антракта и буфета.
Служитель, натужно крякнув, открыл дверь ледника.
- Пожалуйте, господа хорошие.
Остап шагнул первым к скорбным заиндевелым стеллажам.
Дверь за нами закрылась тихо и надежно.
Мы медленно и настороженно крались вдоль неподвижных желтых пяток.
Вдруг впереди, откуда лился зыбкий неровный свет, раздался осипший голос:
- Товарищ Орджоникидзе, ну вы опять скидываете не в масть.
- Ах, товарищ Аллилуев, я не нарочно. Пальцы едва сгибаются.
- А вы картишки к пузу прижимайте, к пузу.
- Соскальзывают.
- Кажется, опять кто-то родственников ищет?
- Ложитесь быстрей, Григорий Константинович, да не туда, не туда, а то в прошлый раз я вас с трудом отклеил от этой женщины.
- Карты, карты спрячьте.
- Мы их сюда, под дедушку.
Наступила мертвая тишина.
Остап громко кашлянул и повернул к выходу.
- У вас там, знаете, покойнички слишком разговорчивые, - сказал Остап зевающему служителю.
- Льду маловато, вот гады и оттаивают.
- Большевики?
- А как же, самые стойкие.
После морга мы передислоцировались в центр - но и здесь нас поджидала неудача.
Навстречу нам двигалась толпа ошалелых зевак. Они явно сопровождали какое-то шествие.
- Ну все, кранты, нас опередили, - сказал Остап грустно-грустно. - Ленина поймали.
- Посмотрим, а?
Усиленно работая локтями, животами, головами, коленями и языками, мы кое-как пробились к цели.
Но Ленина так и не увидели - ни живого, ни мертвого, ни полуживого, ни полумертвого, ни настоящего, ни фальшивого.
Ядром всеобщего внимания была свирепого вида псина, восседавшая в черном лакированном открытом английском автомобиле.
- Какая это порода? - спросил я Бендера с восторженным придыханием.
- То ли буль-буль-муму, то ли муму-буль-буль, точно не помню.
- Как вам не стыдно, молодой человек! - атаковала Остапа ближняя старушка с растрепанным ребристым зонтиком, используя сию принадлежность на манер легкого меча. - Как не стыдно! Не узнать знаменитейшую ищейку Тгефа!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30