"Ладно, - успокоился он, - у меня есть в запасе еще одна лунная ночь этого месяца, а сегодня пора спать".
Днем, вглядываясь в зарисовки, сделанные накануне, Олег Петрович еще больше поразился целесообразности и глубокой продуманности того, что было когда-то запрограммировано Фадой. Не подлежало сомнению, что вчера она старательно и очень удачно учила его, подготовляя к пониманию того важного и сложного, что хотела передать. Последовательно и систематически знакомила она его с необходимыми знаками, буквами, цифрами и разными понятиями, постепенно переходя от простого к сложному.
Он скоро разобрался, например, что в мире Фады была принята не десятеричная и не двоичная, а пятеричная система исчисления. Это было видно из сопоставления линейной и логарифмической шкал на осях координат. А для показа химических соединений было привлечено изображение строения атомов с орбитами электронов и ядром в центре, - совсем как у нас.
"Да, - заключил Олег Петрович, - Фада, по-видимому, отлично понимала, что нелегко будет "дикарям" Терры освоить дары пришельцев, и сделала все возможное, чтобы помочь им".
Олег Петрович не обманулся в своих ожиданиях. Дождавшись ночи, он установил выдержку времени на полтора часа и снова увидел вчерашнюю сложную схему. Она была даже сложнее, чем вчера, потребовала почти часовой зарисовки, после чего исчезла еще до момента срабатывания механизма.
Из этого можно было с полной уверенностью заключить, что запрограммированное сообщение передано до конца, а представлять собой оно могло не что иное, как устройство "Комбинатора", того самого, единственного технического устройства, которое при любых условиях, по мнению Фады, никак и ничем не могло повредить обитателям Терры.
24
Чужеродность обретенных зарисовок не испугала Олега Петровича. За долгие годы инженерных поисков он привык распутывать хитроумные задачи, да и сам создал не один десяток замысловатых устройств. Что из того, что в неземной схеме содержались непривычные сочетания, ведь даже материал учебных предметов всегда в значительной мере "чужероден" для обучающегося, но осваивается же и приобретается к тому, что уже накоплено, становясь послушным орудием дальнейшего познания.
Впрочем, в схеме Фады далеко не все было незнакомым. Довольно скоро в одном из участков ее он узнал нечто похожее на следящее устройство, местами проглядывали контуры, напоминающие узлы "памяти" ЭВМ, а в одном из блоков можно было угадать сходство с энцефалографом, усложненным самим Олегом Петровичем. Даже условное изображение венца Фады - окружность с внутренними выступами - походило на вид его каски.
Понимание схемы значительно облегчалось и тем, что она была составлена из блоков, каждый из которых можно было рассматривать самостоятельно, а основой являлась, несомненно, ЭВМ, работающая на полупроводниках. Изображение транзисторов и тиристоров узнавалось сразу, хотя заключались они не в кружочки, как у нас, а в треугольники.
Методически и настойчиво изучая схему день за днем, Олег Петрович через месяц представлял ее себе довольно отчетливо, знал назначение основных ее частей и догадывался об остальных. Так он убедился, что в схеме содержится три комплекса устройств долговременной памяти. Судя по тому, что один имел выход на кинескоп, а другой на кристаллофон, он заключил, что это два вида памяти: зримая и звуковая. Нескольким крупным блокам он дал, опираясь на определенные признаки, свои названия. Так появились у него "блок кинетики", "логический блок" и блок "довоображения", который должен был "дорисовывать" получаемое на дисплее изображение при его поворотах, например, давать вид с обратной стороны.
Как ни увлекся он изучением схемы, очередные три заветные ночи полнолуния он не пропустил, хотя ничего нового они ему не принесли. Он опять перевоплотился в Лию, наблюдал сближение с Разведчиком и переживал гибель Фаэтона. Словом, стало окончательно ясно, что программы, заложенные Лией и Фадой в их импульсатор, исчерпаны и теперь будут только повторяться неведомое число раз.
Вслед за изучением схемы пришел черед ее осуществления. Прикинув, в каких объемах она может выразиться, Олег Петрович дал заказ на изготовление добавочного корпуса к имеющейся ЭВМ, распорядился о заготовках панелей и стал подбирать нужную аппаратуру и детали. Особые затруднения в этом представили полупроводники, типы которых Фада не могла, конечно, выразить по земной номенклатуре - об этом оставалось догадываться, - да и на складах завода обнаружился только небольшой ассортимент, а остальное приходилось покупать и заказывать, на что Олег Петрович "ухлопал" добрую половину денег, скопившихся у него при одинокой его жизни.
Афина Павловна, видя своего друга вечно озабоченным и погруженным в какие-то хлопоты и раздумья, обижалась, принималась даже следить за ним, но убедилась, что, кроме службы, столовой и прачечной, он ходит только по электро- и радиомагазинам, а пишет отнюдь не письма.
- Чем ты занят, что тебя заботит? - несколько раз спрашивала она. Олег Петрович пытался отделаться незначащими отговорками, а потом придумал, на что ссылаться:
- Дорогая, мне пришла в голову заманчивая идея одного изобретения, она не дает мне покоя.
Это Афина Павловна могла понять, она и сама была инженером, но она была и другом, а потому сказала:
- Разве я не могу тебе помочь? Надеюсь, ты не боишься, что я украду твою замечательную идею. Давай, подумаем вместе, я тоже ведь худо-бедно могу кое-что соображать.
- Нет, Афина, незачем тебе зря ломать голову. Надо еще многое обдумать и проверить мне самому. Я даже не смогу достаточно точно сформулировать сейчас, что мне надо. Подожди...
И Афина Павловна поверила, не стала допытываться, а только тревожилась, наблюдая, как все хуже выглядит ее друг. Он стал бледнее и худее, сделался невнимательным, и ей чудилось, что и дыхание у него стало неровным. Однажды ночью она положила ему голову на грудь и вдруг услышала, как часто - совсем не по-мужски - стучит его сердце. Она не стала его будить, но с этого дня неотступно уговаривала его сходить к врачу.
Эта забота проявлялась почти при каждом ее приходе даже в том, что она выдумала хватать его за руку, считать пульс и сокрушенно крутить головой, совсем как Кузьма Кузьмич. Олег Петрович ценил это, но казалось, что она превышает всякую меру, а ему было не до врачей и не до лечения. Работа по изготовлению панелей и пайке разных узлов схемы, которой он занимался дома после рабочего дня, подвигалась медленно, и он с огорчением сознавал, что в одиночку он вряд ли управится и за год, а нетерпение и азарт толкали к тому, чтобы поскорее получить хоть какие-то результаты. Пусть пока это будет установка не в полном объеме всей схемы, пусть заработает хотя бы первая очередь, лишь бы получить эффект, чем-то отличающийся от того, на что способны машины, уже известные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56