От стола до входной двери не более восьми метров. Шарпей поднял глаза и увидел, как тихо открывается дверь в кабинет и в проем ловко и бесшумно проникает руководитель его секретариата.
– Еще раз, будьте добры, объясните, откуда у вас эта записка? – Шарпей держал двумя пальцами листок бумаги и демонстративно покачивал им.
– Иван Михайлович! Я же сказал: по почте пришло. Мне Трепов из службы по работе с письмами позвонил. Я прочитал, хотел сразу в ФСБ переправить. Там же прямое предупреждение о покушении. А потом решил, покажу-ка сначала вам.
– А почему вы так решили?
Руководитель секретариата пожал плечами:
– Даже не знаю. Подумалось, что это важно... для вас лично.
Оставшись один, Шарпей развернул листок и в который раз прочел текст, написанный ровным и четким почерком:
«Иван Михайлович! Раз вы читаете это письмо, значит, меня уже нет на свете. Моя фамилия Будаговский... Работал в Афганистане по проекту «Внедрение». Был в вашей команде. Помните?
Я – крыса. Но даже это уже не важно. За свою жадность я заплачу сполна. Важно то, что против вас готовится какая-то провокация. Не исключено покушение. Генерал Игнатов и некто Фомин могут быть его исполнителями. У меня нет выбора – у них моя жена и дочь. Я был вынужден подчиниться их требованиям и делать то, что они прикажут. Я и про вас многое наговорил. Простите и берегитесь...»
Шарпей отложил листок и устало прикрыл глаза. Иногда ему хотелось, никого не предупреждая, собрать пресс-конференцию и объявить о своей добровольной отставке. Власть тяготила его. Особенно необходимость чуть ли не каждодневно бывать на каких-то протокольных мероприятиях. «Опять лицом торговать пойдем? – мрачно спрашивал он свою службу протокола перед очередным праздничным приемом или вручением наград. – Знаю-знаю! За глаза Шарпеем меня называете... Мне обязательно надо там быть?»
Те понимающе кивали головами, давая понять, что избежать выхода в свет не удастся.
...Записка Будаговского вернула его далеко в прошлое – в годы его афганской эпопеи. Шарпей отлично помнил тот день, когда его пригласил в свой кабинет дряхлеющий Генсек. «Сколько же ему тогда было? – подумал он. И вдруг мрачно ухмыльнулся: – Да ровно столько, сколько тебе сейчас! А ведь казался просто развалиной!»
Ася Исанова. Шантаж
...Телефонный звонок раздался в Асиной квартире около восьми вечера. И уже сам факт, что кто-то в это время набирает номер ее домашнего телефона, настораживал. Она раньше девяти домой не возвращалась и сегодня специально отпросилась только ради того, что должна была заехать Люська – ближайшая подруга – и они намеревались обсудить грядущие дни, а именно отправку детей в Ульяновскую область, к Люськиным родителям, в глухую деревню, расположенную где-то неподалеку от районного центра под названием Барыш.
Беркас должен был звонить на мобильный, а Люська намеревалась заявиться без всякого предварительного звонка.
Для детей тоже рановато. Старший собирался забрать младшего из детсада и повести в свою секцию по карате. Раньше девяти Ася их не ждала.
Телефон надрывался, и было ясно, что звонивший явно намерен дождаться, когда кто-то, кто непременно в этот неурочный час находится дома, снимет трубку.
Голос в трубке был искажен каким-то прибором. Трудно было понять – говорит женщина или мужчина.
– Ася Руслановна? – заскрежетало в трубке. – Как ваш малыш – уже дома?
Ася, похолодев, молчала.
– Значит, еще не пришел, точнее, не пришли. Они же вместе – ваши красавцы, карате занимаются... Они такие дружные. Старший младшего ни на секунду не отпускает. Мы как раз наблюдали, как они детсадовскую площадку покидали.
– Вы кто? – хрипло спросила Ася, не узнав собственный голос.
– Какая разница, душа моя, Ася Руслановна, как меня зовут! Я – беда ваша! Которую вы сами и накликали! Нет бы бандитов своих ловить, так вы эвон куда замахнулись!
– Что с моими детьми?
– Да ничего особенного. Домой, наверное, идут, живехонькие. К поездке за город готовятся к этой вашей подруге, Людмиле, кажется. А вы что подумали? Что похищать деток ваших станем, шантажировать вас, женщину беззащитную? Да ладно вам! Полноте, как раньше говаривали! Это вы глупых фильмов насмотрелись. Все гораздо проще... и намного страшнее. Значит, слушай сюда, тварь трехсбруйная! – Голос на другом конце трубки стал по-особому свистяще-зловещим. – Пацаненка твоего – того, что поменьше, – мы сегодня чуть-чуть под коленку кольнули. Он же у тебя в шортиках ходит. Удобно, значит. – Говорящий скрипуче замычал, что, видимо, означало особую форму радости. – Там веночки такие синенькие, заметные, даже жалко было...
У Аси перехватило дыхание...
– Ты даже не представляешь, как мы все ловко придумали. Прикинь: берешь самый маленький шприц, наполняешь иголку... чем угодно наполняешь, к примеру, кровушкой какой заразной или эфедринчиком... Снимаешь ее, иголочку, и через обычную бумажную трубочку с трех метров – фу-у – и полетела. Ты не поверишь: входит в ножку просто отменно. Для семилетнего крохи – в самый раз. Правда, можно в вену и не попасть. Но это только по первости. Потренируемся – и попадем... А может быть, и вена не понадобится. СПИД там какой-нибудь или гепатит...
Ася бросила трубку, услышав, как открылась входная дверь.
– Представляешь, мать, – басил семнадцатилетний Вадим, – Олежка где-то на шприц напоролся. Точнее, на иголку. Даже не почувствовал. Я смотрю – кровь под коленкой. И игла торчит... Мама, ты что? – Вадим увидел перекошенное ужасом лицо Аси. – Да уже нет ничего! Мы даже успели в аптеку забежать и йодом ранку обработать. Глянь, все нормально уже.
Олежка снимал сандалики и вдруг неожиданно рассмеялся:
– Потом еще ежик был. С иголками. Вадька его мне с ноги снял.
Вадик покрутил пальцем у виска:
– Фантазер ты, братан. Про ежа на ходу сочиняешь... Говорю же, иголка от шприца. Где только ты на нее сесть умудрился?
Вновь вкрадчиво затренькал телефонный звонок.
– Я возьму, мам!
– Не сметь!!! – Ася метнулась к телефону.
– Ну, убедилась? Как там твой меньшой? Так вот, мы постараемся поближе с ним познакомиться. В наших планах, мадам Исанова, приобщить мальчонку к миру грез. Мы всякой примитивной дурью не балуемся. Ты будешь покупать ему только дорогие наркотики. А не будешь – мы ему объясним, как можно самому дозу раздобыть. Есть добрые дяди, которые могут себе позволить оплатить сексуальные услуги прелестного мальчика этакой безделицей.
В трубке раздались гудки. Ася бросилась к детям, как вдруг телефон вновь зазвонил.
– Ну что, тварь, все поняла? Я чё опять звоню-то: ты, наверное, пишешь нас на пленку? У тебя же привычка такая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
– Еще раз, будьте добры, объясните, откуда у вас эта записка? – Шарпей держал двумя пальцами листок бумаги и демонстративно покачивал им.
– Иван Михайлович! Я же сказал: по почте пришло. Мне Трепов из службы по работе с письмами позвонил. Я прочитал, хотел сразу в ФСБ переправить. Там же прямое предупреждение о покушении. А потом решил, покажу-ка сначала вам.
– А почему вы так решили?
Руководитель секретариата пожал плечами:
– Даже не знаю. Подумалось, что это важно... для вас лично.
Оставшись один, Шарпей развернул листок и в который раз прочел текст, написанный ровным и четким почерком:
«Иван Михайлович! Раз вы читаете это письмо, значит, меня уже нет на свете. Моя фамилия Будаговский... Работал в Афганистане по проекту «Внедрение». Был в вашей команде. Помните?
Я – крыса. Но даже это уже не важно. За свою жадность я заплачу сполна. Важно то, что против вас готовится какая-то провокация. Не исключено покушение. Генерал Игнатов и некто Фомин могут быть его исполнителями. У меня нет выбора – у них моя жена и дочь. Я был вынужден подчиниться их требованиям и делать то, что они прикажут. Я и про вас многое наговорил. Простите и берегитесь...»
Шарпей отложил листок и устало прикрыл глаза. Иногда ему хотелось, никого не предупреждая, собрать пресс-конференцию и объявить о своей добровольной отставке. Власть тяготила его. Особенно необходимость чуть ли не каждодневно бывать на каких-то протокольных мероприятиях. «Опять лицом торговать пойдем? – мрачно спрашивал он свою службу протокола перед очередным праздничным приемом или вручением наград. – Знаю-знаю! За глаза Шарпеем меня называете... Мне обязательно надо там быть?»
Те понимающе кивали головами, давая понять, что избежать выхода в свет не удастся.
...Записка Будаговского вернула его далеко в прошлое – в годы его афганской эпопеи. Шарпей отлично помнил тот день, когда его пригласил в свой кабинет дряхлеющий Генсек. «Сколько же ему тогда было? – подумал он. И вдруг мрачно ухмыльнулся: – Да ровно столько, сколько тебе сейчас! А ведь казался просто развалиной!»
Ася Исанова. Шантаж
...Телефонный звонок раздался в Асиной квартире около восьми вечера. И уже сам факт, что кто-то в это время набирает номер ее домашнего телефона, настораживал. Она раньше девяти домой не возвращалась и сегодня специально отпросилась только ради того, что должна была заехать Люська – ближайшая подруга – и они намеревались обсудить грядущие дни, а именно отправку детей в Ульяновскую область, к Люськиным родителям, в глухую деревню, расположенную где-то неподалеку от районного центра под названием Барыш.
Беркас должен был звонить на мобильный, а Люська намеревалась заявиться без всякого предварительного звонка.
Для детей тоже рановато. Старший собирался забрать младшего из детсада и повести в свою секцию по карате. Раньше девяти Ася их не ждала.
Телефон надрывался, и было ясно, что звонивший явно намерен дождаться, когда кто-то, кто непременно в этот неурочный час находится дома, снимет трубку.
Голос в трубке был искажен каким-то прибором. Трудно было понять – говорит женщина или мужчина.
– Ася Руслановна? – заскрежетало в трубке. – Как ваш малыш – уже дома?
Ася, похолодев, молчала.
– Значит, еще не пришел, точнее, не пришли. Они же вместе – ваши красавцы, карате занимаются... Они такие дружные. Старший младшего ни на секунду не отпускает. Мы как раз наблюдали, как они детсадовскую площадку покидали.
– Вы кто? – хрипло спросила Ася, не узнав собственный голос.
– Какая разница, душа моя, Ася Руслановна, как меня зовут! Я – беда ваша! Которую вы сами и накликали! Нет бы бандитов своих ловить, так вы эвон куда замахнулись!
– Что с моими детьми?
– Да ничего особенного. Домой, наверное, идут, живехонькие. К поездке за город готовятся к этой вашей подруге, Людмиле, кажется. А вы что подумали? Что похищать деток ваших станем, шантажировать вас, женщину беззащитную? Да ладно вам! Полноте, как раньше говаривали! Это вы глупых фильмов насмотрелись. Все гораздо проще... и намного страшнее. Значит, слушай сюда, тварь трехсбруйная! – Голос на другом конце трубки стал по-особому свистяще-зловещим. – Пацаненка твоего – того, что поменьше, – мы сегодня чуть-чуть под коленку кольнули. Он же у тебя в шортиках ходит. Удобно, значит. – Говорящий скрипуче замычал, что, видимо, означало особую форму радости. – Там веночки такие синенькие, заметные, даже жалко было...
У Аси перехватило дыхание...
– Ты даже не представляешь, как мы все ловко придумали. Прикинь: берешь самый маленький шприц, наполняешь иголку... чем угодно наполняешь, к примеру, кровушкой какой заразной или эфедринчиком... Снимаешь ее, иголочку, и через обычную бумажную трубочку с трех метров – фу-у – и полетела. Ты не поверишь: входит в ножку просто отменно. Для семилетнего крохи – в самый раз. Правда, можно в вену и не попасть. Но это только по первости. Потренируемся – и попадем... А может быть, и вена не понадобится. СПИД там какой-нибудь или гепатит...
Ася бросила трубку, услышав, как открылась входная дверь.
– Представляешь, мать, – басил семнадцатилетний Вадим, – Олежка где-то на шприц напоролся. Точнее, на иголку. Даже не почувствовал. Я смотрю – кровь под коленкой. И игла торчит... Мама, ты что? – Вадим увидел перекошенное ужасом лицо Аси. – Да уже нет ничего! Мы даже успели в аптеку забежать и йодом ранку обработать. Глянь, все нормально уже.
Олежка снимал сандалики и вдруг неожиданно рассмеялся:
– Потом еще ежик был. С иголками. Вадька его мне с ноги снял.
Вадик покрутил пальцем у виска:
– Фантазер ты, братан. Про ежа на ходу сочиняешь... Говорю же, иголка от шприца. Где только ты на нее сесть умудрился?
Вновь вкрадчиво затренькал телефонный звонок.
– Я возьму, мам!
– Не сметь!!! – Ася метнулась к телефону.
– Ну, убедилась? Как там твой меньшой? Так вот, мы постараемся поближе с ним познакомиться. В наших планах, мадам Исанова, приобщить мальчонку к миру грез. Мы всякой примитивной дурью не балуемся. Ты будешь покупать ему только дорогие наркотики. А не будешь – мы ему объясним, как можно самому дозу раздобыть. Есть добрые дяди, которые могут себе позволить оплатить сексуальные услуги прелестного мальчика этакой безделицей.
В трубке раздались гудки. Ася бросилась к детям, как вдруг телефон вновь зазвонил.
– Ну что, тварь, все поняла? Я чё опять звоню-то: ты, наверное, пишешь нас на пленку? У тебя же привычка такая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85