Как снег на голову. Но не слишком уверен в себе. Толком не понимает, что и как.
Они облегчили ему въезд в страну, выдав визу в течение сорока восьми часов.
В Москве гид из «Интуриста» Римма Широкова докладывала о его отдельных высказываниях в Четвертый отдел Седьмого департамента, где их передавали Кириленко. Алик выжидал, позволяя мелким чиновникам все запутать, заставляя мальчишку шагать взад-вперед по комнате, затем переехать в номер подешевле, выжидал, выжидал.
В посольстве США установлено сто пятьдесят подслушивающих устройств. В сейфе с буквенной комбинацией Алик хранил расшифровку реплики Освальда о том, что тот собирается разгласить военную тайну. Стараниями секретаря консульского отдела он получил фотографию паспорта Освальда и копию конфиденциальной телеграммы по поводу заявления молодого человека, отправленной из американского посольства в Москве в Государственный Департамент.
ОСНОВНАЯ ПРИЧИНА «Я МАРКСИСТ». ПОВЕДЕНИЕ: САМОУВЕРЕННОЕ, АГРЕССИВНОЕ.
Простой случай, который заставил Алика задуматься о прокоммунистических занятиях Освальда в армии. Неужели американская разведка не взяла его на учет? Неужели они не станут использовать его политические симпатии, чтобы узнать как можно больше о людях, с которыми он контактирует, о методах вербовки КГБ, о подготовке агентов? Переманили бы его, когда им это потребуется. Вот тогда-то он и расскажет им обо всем, что узнал, точно так же, как сейчас рассказывает нам.
Нужен ли этот паренек России-матушке? Он полезен как специалист по радарам с американской базы. Что нам с ним делать? Мыслимо ли отправлять его в здание на Кутузовском проспекте, где его обучат, с радостью поднатаскают в марксизме-ленинизме, микрофотографии и секретном письме, Русском и английском, заново слепят, так сказать, создадут из него новую личность и отправят на Запад в качестве подпольного агента?
Ведь именно этого они все хотят. Все эти люди, которые прячутся по углам внутри себя, за шторами, в норах. Новая личность, более безопасная. Научите нас жить, говорят они, жить кем-то другим.
Прибыли результаты проверки: удовлетворительным оказался только анализ мочи. Освальд эмоционально неустойчив. Склонен к эксцентричному поведению. Страдает определенной формой дислексии, потерей способности читать. Набрал приличный балл по физике и низкий по большинству остальных предметов. Результаты детектора лжи довольно хаотичны, но так почти всегда и бывает. Неубедительно в связи с многими факторами. Возможно, мальчик был напуган.
Простой случай – отправить его домой. Только вот у Алика квота. Он обязан завербовать определенное число агентов, выведать ценную информацию (или выдумать ее). Решающими были сведения об «У-2», которым Алик не вполне доверял. Двадцать пять километров? Двадцать семь с половиной километров? Так высоко не летают. Если подняться на двадцать семь километров, можно увидеть души праведников с нимбами. О метеосамолете Освальда допрашивали офицеры ГРУ, военной разведки, и они никак официально не отозвались о полученной информации. Что они могли сказать? Если парнишка плохо читает, может, он точно так же плохо считает?
Алик сел в изогнутое кресло.
Масса опасностей связана с тощей фигурой этого Ли X. Освальда, невинного юнца, который забрел в периферийные участки Центра и заставил задуматься серьезных людей. Отслеживают ли американцы его передвижения? Отдали бы они его в наши лапы, если бы полагали, что ему известно нечто важное? Ацуги – ключевая база. У нас есть отчеты Ханны Браунфельс, выуженные из документов Седьмого департамента (Япония, Индия и т. д.) Первого Главного управления. В каком-то смысле мы и так уже далеко зашли с этим мальчишкой, открыли ему слишком многие из наших методов. Несмотря на тесты и беседы, возможно, мы знаем о нем меньше, чем он о нас. Где-нибудь в Пентагоне ждут не дождутся, когда можно будет поковыряться у него в мозгах.
Алику платили за то, чтобы он сводил себя с ума.
Проверка выявила одно – Освальд не из того теста, из которого лепят агентов. Для этого нужно самообладание и выносливость, сила воли. А этот парень играет в пинг-понг у себя в голове. Но Алику он нравится, нужно организовать для него что-нибудь пристойное. Главное – подальше от Москвы. Там, где нет западных журналистов, нет возможности использовать его для пропаганды. Обеспечить ему уютную квартиру, хорошо оплачиваемую работу, приличную дотацию от Красного Креста – стимулы, чтобы остаться в этой стране. У Алика были все основания полагать, что Ли X. Освальд в конце концов получит советское гражданство, станет убежденным марксистом и довольным работником, будет ходить на лекции и групповую физкультуру, встроится в систему, найдет свое место в истории или в географии – в общем, то, что искал. Подлинный Освальдович.
Однако Алик рекомендовал бы какое-то время продолжать наблюдение, куда бы парня ни отправили.
Ли точно не помнил, видел ли уже этого чиновника. Их было так много, все в одинаковых темных костюмах.
Чиновник сказал, что его запрос о советском гражданстве еще не рассматривался. Вместо этого ему выдали удостоверение личности, не имеющей гражданства, за номером 311479. В любом случае, бумажка оказалась довольно красивой.
Чиновник сообщил, что его отправляют в Минск. Он произнес название города с оглушительной четкостью, будто У него болели зубы.
– Это в Сибири? – отпустил шутку Освальд.
Чиновник рассмеялся, пожал американцу руку, затем крепко хлопнул его между лопатками и выпроводил наружу, в снегопад.
На следующий день Красный Крест выдал Освальду пять тысяч рублей, что едва не сразило его наповал.
Еще днем позже свежевыбритый Ли X. Освальд отправился на поезде в свой Минск. В семи часах езды от Москвы ему удалось минут двадцать поспать на деревянной полке, на матрасе и подушке. Потом он съел пирожок с мясом и выпил чаю, и ему показалось, что в жизни не ел ничего вкуснее. За окнами поезда в русских сумерках простирались безмолвные заснеженные леса.
2 июля
Дэвид Ферри ехал на «рамблере» к югу мимо химических заводов, где излишки газа выгорали красным и желтым пламенем. Чуть поодаль заметил лачуги сборщиков устриц, торчащие на сваях над болотной травой. Он направлялся в местечко под названием Уэйдинг-Пойнт, загородную дачу Кармине Латты. Он проехал мимо знака «тупик», мимо «посторонним вход воспрещен», помахал рукой трем мужчинам, что совещались на лужайке, затем свернул на грунтовую дорожку. В Уэйдинг-Пойнте люди все время совещались. Ферри каждый раз наблюдал, как они толпятся у входных дверей или сидят в машине на дорожке, изрытой колеями: четверо крупных мужиков теснятся б «фольксвагене» чьего-то племянника, поглощенные серьезным разговором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122