– Секретная работа. Я слышал твой голос. Подумал – какой знакомый голос. Еще один пропавший кадет вернулся к капитану Дэйву.
Они рассмеялись, стоя в дверях. Вдруг притормозила машина, и с площади взлетели голуби.
– Жизнь удивительна, да? – сказал Ферри.
Комитет «Справедливость для Кубы» отговорил его открывать филиал. Но ответили ему мягко и вежливо, с орфографическими ошибками. В любом случае, сама по себе переписка уже важна. Он сохранит все. Это его документы. Придет время, и он предоставит кубинским властям документальные доказательства того, что является другом революции.
Кроме того, ему не нужно покровительство Нью-Йорка, чтобы открыть контору. У него есть набор штампов. И нужно всего лишь отштамповать название организации на листовке или брошюре. Отштамповать цифры и буквы. Все будет правдоподобно.
Дэвид Ферри повел его в бар «Гавана», мрачный дворец рядом с портом. Открыт круглые сутки, музыкальный автомат играет латиноамериканские ритмы, посетители явно хронические прогульщики, антиобщественные типы – изгнанники грузчики, моряки без документов, полдюжины неопределенных личностей, большей частью – одинокие мужчины, сидят вдоль длинной стойки на приличном расстоянии друг от друга.
Ферри и Освальд сели за столик.
– Хозяин бара – член Кубинского революционного совета.
– А они за кого? – спросил Ли.
– Не хочешь угадать?
– Судя по виду этого места…
– В сортире и то веселее.
– Антикастровцы.
– Феды приходят сюда и спрашивают у него, кто есть кто в этом движении. Иначе говоря, они не знают, что делают. Видят мексиканца с короткой стрижкой и думают, что он кубинский боец.
– Откуда у вас это словечко?
– Феды? Это мое словечко. Давно его придумал.
– Мне казалось, что я его придумал.
– Наверное, ты услышал его от меня, – ответил Ферри. – Так всегда бывает. Люди считают, будто что-то придумали, а на самом деле услышали это от меня. Я умею проникать в человеческие умы. Я пробираюсь внутрь.
Гнусавый голос, извилисто обтекающий вопрос, стоит ли ему верить.
– У нас с тобой явная телепатическая связь. Возможно, через годы и континенты. Ты когда-нибудь жил за границей?
Ли кивнул.
– Наверное, все это время мы с тобой были на одной линии. Я хочу поэкспериментировать с гипнозом на расстоянии. По телефону или телевизору. Потрясающее политическое оружие. Одна женщина преследует меня за то, что якобы я загипнотизировал ее сына и занимался с ним оральным сексом. Я учу водить самолет мальчиков в Лейкфронте.
Ферри отвел его к человеку, который жил в реставрированном каретном дворе на Дофин-стрит, за высокой белой стеной с красной дверью посередине. Звали его Клэй Шоу, высокий мужчина средних лет с лепной головой и поразительно белыми волосами. Он стоял посреди большой комнаты, занимавшей весь первый этаж. Шелковые занавеси, бронза, пробковые полы, покрытые персидскими коврами. Там сидели двое молодых людей, собранные и бдительные, будто флюгера.
– Когда ты родился? – Это было первое, что спросил Шоу.
– Восемнадцатого октября, – ответил Ли.
– Весы.
– Чаши весов, – сказал Ферри.
– Равновесие, – произнес Шоу.
Казалось, они узнали все, что им нужно.
Шоу носил хорошо сшитую домашнюю одежду и держался непринужденно, как человек, явно обученный всему, что правильно. Когда он улыбался, от уголка правого глаза до линии волос внезапно бежала жилка.
– Есть положительные Весы, – сообщил он, – которые научились владеть собой. Они уравновешенные, хладнокровные, здравомыслящие люди, которых все уважают. А есть отрицательные Весы, которые, скажем так, несколько непостоянны и импульсивны. Очень легко поддаются влиянию. Склонны предпринимать рискованные шаги. Иначе говоря, главное – равновесие.
– Я привел его посмотреть твою коллекцию плеток и цепей, – сказал Ферри.
Все рассмеялись.
– У Клэя есть плети и цепи, черные капюшоны и черные плащи.
– Для Марди-Гра, – произнес один из молодых людей, и все опять засмеялись.
Ли почувствовал, как его улыбка повисла в воздухе дюймах в шести от лица. Они постояли пятнадцать минут и вышли на улицу, в сумерки.
– Вы верите в астрологию? – спросил Ли.
– Я верю во все, – ответил Ферри.
Он привел Ли в свою квартиру. Темные комнаты с поломанной мебелью и предметами религиозных культов. Книжные полки застланы плотной бумагой с древесным рисунком, и прогибаются под весом сотен книг по медицине и праву, энциклопедий, пачек отчетов о вскрытиях, книг о раке, судебной патологии, огнестрельному оружию.
На полу гантели. На стене висит документ в рамке – научная степень по психологии, полученная в итальянском университете «Феникс», в Бари.
Ли сходил в ванную. Стеклянные полки уставлены желтыми пузырьками с таблетками и капсулами. Отдельные капсулы валяются на полу и в ванне. Вся раковина и стена рядом с ней измазаны липкими волокнами – клей, или чем он там приделывает свой мохеровый парик.
Не успел Освальд выйти из туалета в гостиную, как Ферри заговорил о своем состоянии:
– Это называется alopecia universalis. Происхождение загадочно, способ лечения неизвестен. Вместо того чтобы скрывать, я ее украшаю, наряжаю. Бог сделал из меня шута, поэтому я дурачусь. Когда волосы начали выпадать, я решил, что катастрофа неминуема, на Луизиану упадет Бомба. Бомба укрепит мою подлинность, сделает меня святым. Бомбоубежища называли семейными комнатами будущего. Я был готов поселиться в самой жуткой дыре. Наступил ракетный кризис. Это был чистейший экзистенциальный момент в истории человечества. К тому времени я полностью облысел. В общем, скажу тебе, я был готов. Нажми кнопку, Джек. Я мог простить Кеннеди за то, что он Кеннеди, только при одном условии – что он уничтожит Кубу. Я купил десять коробок консервов и отпустил мышей.
Ферри выглянул в окно. Рядом с ним на стене висело изображение Христа, глаза которого следят за теми, кто проходит мимо. Теперь Ферри заговорил шепотом:
– Еще есть теория о больших высотах. Волосы выпадают вдруг и полностью. Из-за больших высот. Могут страдать летчики, люди, которые слишком долго находятся на сверхвысотах. Вроде пилотов «У-2».
– Вы летали на «У-2»?
– Не могу тебе сказать. Имена тех, кто летает на таких самолетах, – строжайшая государственная тайна. Кстати о тайнах. Хочу спросить тебя вот о чем. Зачем тебе секретная деятельность в антикастровском движении, когда очевидно, что ты партизан Кастро, боец Фиделя?
Он отвернулся от окна и посмотрел в глаза Ли, который, не найдя ничего лучшего, ответил лишь своей странной усмешкой.
Так все и началось. Много вечеров Ли провел на своем крыльце, начищая «маннлихер», разрабатывая затвор, засиживался за полночь, строя планы.
Он прочитал в «Активисте», что может обойти запрет на въезд и получить кубинскую визу в Мехико.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122