– Разумеется.
– Весь фокус в том, чтобы рыбка оказалась на столе раньше, чем она заметит, что ее уже вытащили из воды.
Собственно говоря, я ни разу в жизни не ловила рыбу, если не считать игрового автомата, но даже там у меня ничего не получилось. Но когда словесная игра превращается в любовную, нужно идти до конца. Улыбка Эдвардса смягчилась, как и его взгляд, и вот он уже наклонился ко мне, а его рука начала скользить по барной стойке, придвигаясь к моей. И это мне ужасно нравилось.
Его пальцы обхватили мои и остановились, отдыхая.
– Я не враг вам.
– Хорошо.
– За последние восемнадцать часов я уже успел многое о вас узнать и теперь хочу узнать еще больше.
– Хорошо. – Если мне удастся и дальше обходиться одним и тем же словом, я смогу сосредоточиться на важных вещах, например, ровно дышать и не нести чепуху.
– Значит, мы с вами заодно?
Лаконичное "хорошо" здесь уже не подходило, поэтому мне пришлось задуматься. Насколько он искренен? Понятно, что он не хочет быть моим врагом, потому что не хочет, чтобы я мешала его расследованию. У него нет ордера, иначе он бы уже выложил эту карту на стол. Наверно, он считает, что вместо этого может использовать свой шарм. Какая часть его настоящая, а какая – коммерческая уловка? Его рука была теплой и твердой, и я подумала о том, какой теплой и твердой может быть его грудь. Но я тут же взяла себя в руки. Я хочу быть рыбаком, а не рыбкой.
– Конечно. Мы ведь оба хотим одного и того же, правда? – Я сделала паузу, давая ему время кивнуть, и уточнила: – Разоблачения убийцы и торжества справедливости.
Мягкая улыбка вновь превратилась в усмешку, а его ладонь полностью накрыла мою.
– Ага. И этого тоже. Так когда я смогу увидеть вещи?
– Спросите Хелен.
– Но они не у нее.
– Они будут у нее.
– Разве не понятно, что я напрашиваюсь на приглашение к вам домой?
– Я как раз сейчас оцениваю ваши притязания.
– Вы еще и препятствуете отправлению правосудия, но мне сейчас не хочется в это углубляться. – Его улыбка ни на йоту не изменилась, пока он это говорил, а глаза ни на секунду не оторвались от моих. Это была не угроза, а констатация факта. И почему-то именно это показалось мне невероятно привлекательным. От этого парня за версту несло всяческими приключениями и неприятностями. И я готова была по уши влипнуть в эти неприятности. Нет, я имела в виду не забавы типа "а можно мне поиграть с твоими наручниками". А игры на моих собственных условиях.
– Мне пора домой.
– Я вас отвезу.
– Это не понравится моему другу.
На этот раз Эдвардс даже не потрудился повернуть голову в сторону Питера.
– Это имеет значение?
– Да.
– Но только потому, что мамочка вас правильно воспитывала.
– Возможно.
– А что, если мы скажем ему, что это необходимо для полицейского расследования?
– А это так?
Его пальцы на моем запястье слегка шевельнулись.
– Отчасти.
Слово "забытье" всегда меня завораживало – оно звучало как раз так, как должно было, в точном соответствии со смыслом и напоминало Мерль Оберон, падающую на руки Лоуренсу Оливье в "Грозовом перевале". Истинная механика обморока тем не менее оставалась для меня загадкой: как сделать так, чтобы колени не подогнулись и вы неуклюже не плюхнулись на пятую точку у ног мужчины, который готов носить вас на руках? Поэтому на всякий случай я постаралась зафиксировать колени – сейчас было не время и не место выяснять, как надо красиво лишаться чувств.
– Не в моих привычках форсировать события, но мне нужно, чтобы это произошло сегодня.
Я не понимала, имеет ли он в виду "отчасти полицейское расследование" или то, что не имело никакого отношения к расследованию. Но и в том, и в другом случае мне не хотелось слишком бурно реагировать.
– Почему?
– Потому что я не хочу лежать без сна всю ночь и представлять, как вы… – Эдвардс выдержал паузу, чтобы оценить, как красиво обвел меня вокруг пальца, и закончил, – сжигаете то, что, по вашему мнению, я не должен увидеть.
Я не сдержала улыбки – он ее заслужил.
– Но вы ведь мне не враг, не так ли? Эдвардс мотнул головой в сторону Питера:
– Он так не думает.
Теперь наступила моя очередь держать паузу, потому что я наконец поняла, что он твердо намерен получить вещи Тедди сегодня же, и что ему очень хочется, чтобы Питер увидел в нем соперника. Это может обернуться приключением, или скандалом, или и тем, и другим. Но это наверняка обещает быть интересным.
В науке об отношениях важную роль играет умение их прекращать: когда перестать разговаривать, когда перестать целоваться, когда перестать встречаться с другими людьми, когда перестать встречаться друг с другом. Чаще всего бывает трудно принять правильное решение в разгар событий. Но в редких случаях можно услышать колокола судьбы, подсказывающие: час настал, пора действовать.
Я пересекла зал, возвращаясь к своему столику – и к Питеру, преодолев соблазн оглянуться и посмотреть, идет ли за мной Эдвардс. Их взгляды почти что пронзали меня насквозь: я видела Питера, не сводящего с меня глаз и спиной чувствовала взгляд Эдвардса. Прямо-таки перекрестный огонь.
Прекрасно понимая, почему у Питера такой недовольный вид, я тем не менее чувствовала себя превосходно и даже испытывала некоторую головокружительную легкость, которую мне хватило ума не демонстрировать. Не дав ему произнести ни слова, я сразу перешла в атаку:
– Питер, мне ужасно жаль, но мне нужно уйти.
Чтобы подчеркнуть срочность, я осталась стоять возле столика. Я все еще чувствовала то место на руке, где ее касался Эдвардс, и на мгновение мне показалось, что Питер тоже может его увидеть, как след от ожога или тату. Поспешно прикрывшись другой рукой, я продолжала:
– Возникла срочная необходимость.
– Не сомневаюсь.
Питер не собирался облегчать мою задачу. Эдвардс, стоявший чуть позади меня, тоже не спешил прийти на помощь и, похоже, предоставил мне выпутываться самой.
Не успела я придумать, как мне ему за это отплатить, как он шагнул вперед и с самым официальным видом произнес:
– Прошу прощения, но, как бы банально это ни звучало, это требование полиции.
Я вздрогнула. Мне совершенно не хотелось, чтобы Питер знал о деле хоть что-то сверх минимально необходимого, а тут вдруг Эдвардс начинает искушать его любопытство. Питер сбросил с колен салфетку и заверил:
– Я понимаю. – Адресовав Эдвардсу улыбку, означавшую: "Эй, приятель, будем вести себя как подобает спортсменам" и вполне соответствующую его блейзеру и спортивным туфлям, он резко поднялся: – Идемте.
– Прошу прощения? – вырвалось у меня, хотя Эдвардс был ошарашен ничуть не меньше.
Судя по всему, Питер намеревался разыграть карту "Истинный джентельмен". Ну кто мог такое предвидеть?
– Я не оставлю тебя, Молли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76