– Это вообще можно прочесть?
– Оно складывается как пазл.
– Где вы это взяли? – спросил Эдвардс, в то время как Липскомб вложил мой пакетик в пакет для улик и сунул в карман пиджака.
– Нашла в офисе Ивонн.
– Выудили из мусорной корзины?
– Нет, достала из ее музыкальной шкатулки.
– Почему вы заглянули в ее музыкальную шкатулку?
– Потому, что вы считаете, что Хелен убила Тедди, а я уверена, что это не так, и я пыталась найти тому доказательства.
Липскомб закрыл блокнот. Это был плохой признак. Эдвардс вздохнул. Это тоже ничего хорошего не предвещало.
– Лучше бы вы поговорили с нами, прежде чем собирать потенциально недействительные доказательства самой, – сказал Эдвардс. Он посмотрел мне прямо в глаза в первый раз за вечер, и, несмотря на мою растущую досаду, меня все равно тряхнуло. Он меня раздражал. Я сама себя раздражала. Почему я позволяю этому человеку сводить меня с ума?
– Я думала, мне нужно как-то подтвердить свои заявления, чтобы не выглядеть сумасбродной болтушкой. – Я старалась, чтобы мой голос звучал плавно и ровно.
– Но это все… – начал Эдвардс, но Липскомб слегка покачал головой.
– …очень интересно и мы ценим ваши усилия. Мы вам позвоним. – Липскомб встал, пожал мне руку и направился к двери, полагая, что Эдвардс последует за ним.
Я ринулась вслед, опережая Эдвардса, и протестуя:
– Детектив Липскомб, я в состоянии понять, когда мне дают от ворот поворот.
– Мисс Форрестер, мы очень ценим все, что вы нам сказали, и все, что вы сделали, но для соблюдения законности расследования очень важно, чтобы с этого момента вы позволили нам взять все в свои руки. Вы же не хотите, чтобы убийца мистера Рейнольдса был на свободе, потому что доказательства были собраны с нарушениями, не так ли?
– Конечно, нет….
– Благодарю вас, мисс Форрестер. Мы вам позвоним, – повторил он для особо понятливых, и вышел.
Я развернулась, предполагая, что Эдвардс стоит прямо за мной. Это было не так. Он стоял в десяти футах и смотрел на меня с уже знакомым мне непроницаемым выражением лица. Я бросила взгляд через плечо, но Липскомба в поле зрения не было. Что это, какая-то разновидность игры в плохого и хорошего полицейского? Липскомб обходился со мной вежливо, хотя и достаточно бесцеремонно, а Эдвардс задержался, чтобы выдать строгое предупреждение?
– Я хочу извиниться, – сказал Эдвардс через секунду, застав меня врасплох.
– Вы о чем?
– О прошлой ночи.
Я заставила себя не прикоснуться к губам.
– Я ничего не имела против. И никому об этом не рассказала. – Кэссиди и Трисия не в счет.
– Это было неуместно.
Он пытается прикрыть свою задницу или отступить?
– Мне жаль, что вы это так воспринимаете.
Он медленно направился ко мне, но вместо приятного волнения меня терзали мрачные предчувствия. В его повадках появилось что-то новое, что-то темное, раньше мной не замеченное. Я не двинулась с места, и он подошел ко мне почти вплотную.
– Я просто не хочу делать вам больно.
Так не делай, подумала я, но у меня хватило здравомыслия не педалировать эту тему. Кажется, он имеет в виду более широкую картину, так что я просто сказала: "Спасибо". Мы стояли настолько близко друг к другу, что мне приходилось немного откидывать голову назад, чтобы смотреть ему в глаза. Если бы я встала на цыпочки, то могла бы поцеловать его в губы. Прекрасная идея – но и ужасная одновременно.
– Когда это закончится, мы все наверстаем, – пробормотал он, проводя рукой по тыльной стороне моей ладони. Я заставила себя не вздрогнуть, когда он задел меня, проходя мимо и направляясь к двери. Я читала про тантрический секс и думала, не было ли это тантрической прелюдией.
Спустя три часа я все еще пыталась не вздрагивать. Я уже успела проинформировать Кэссиди и Трисию и начать бутылку красного вина "Шираз". Я не притворяюсь знатоком вин – зачем выставлять себя на посмешище? Вы провоцируете друзей на то, чтоб они подарили вам бутылку какого-то неизвестного вина из Вирджинии, выдавая ее за последнюю новинку с Калифорнийского побережья, а потом они сидят, откинувшись на спинку дивана и наблюдают, как вы, как последняя дура, рассуждаете о розовых лепестках в послевкусии, сложной кислотности и труде мигрантов.
А ведь есть еще все эти правила: что к чему подавать – красное вино к говядине, белое к рыбе, розовое – к чему там его подает бабушка, потому что других вин она не покупает, – вы понимаете, о чем я. Мне еще предстоит найти объяснение более сложному набору правил – каберне к тяжелому разрыву отношений, пино гри к ностальгии, мерло к мести, примерно так.
В отсутствие четко установленных правил, я решила, что "Шираз" подходит к приступам беспокойства и достала бутылку производства "Чаттер Крик" из кухонного шкафчика. Название вина тоже казалось подходящим, потому что мои зубы уже выбивали мелкую дробь.
Я бесконечно долго переключала каналы и в конце концов посмотрела последние двадцать пять минут фильма "Король и я", думая, что если я как следует поплачу, то это поможет мне расслабиться, но все равно не смогла сбросить напряжение. Канал рыданий. Вот что действительно нужно кабельному ТВ. Канал, по которому показывают только слезовыжимающие сцены из фильмов, так что можно включить его в любой момент дня или ночи и прорыдаться за пять минут. Новое слово в психотерапии.
Но даже после финальных титров я не могла принять решение. Правильно ли я поступила? Кэссиди и Трисия уверяли, что да. Подумали ли детективы Липскомб и Эдвардс, что я сумасшедшая? Наверно. А я сумасшедшая? Надеюсь, что нет. И как понимать детектива Эдвардса? Но от этого нервная дрожь только усилилась.
Я налила последний бокал вина, завернулась в покрывало и постаралась сосредоточиться на "Льве зимой", который начинался на канале классических фильмов. Мне бы следовало смотреть "Газовый свет", но его не показывали. Я наконец заснула – как раз, когда Энтони Хопкинс спрятался за занавеской в спальне Тимоти Далтона.
На следующее утро я чувствовала себя так, будто лично воевала с Францией и Испанией. У меня не было похмелья, я просто была как выжатая тряпка. На диване редко удается хорошо выспаться, и все мои мышцы ныли и болели от напряжения. Я готова была поклясться, что это испытание не улучшит мою физическую форму. Где чувство свободы и обновления, которое положено испытывать от правильного поступка?
После двух бутылок воды, банана и фрапучино, я все еще ломала голову над этим вопросом. И то, что я приехала в офис как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ивонн выпроваживает Эдвардса и Липскомба из своего офиса, не оказало настолько благоприятного влияния, как вы могли бы подумать.
Все в нашем загончике притворялись, что не замечают двух детективов, расследующих убийство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76