Невозможно поверить, что такое станет носить мужчина, никак не связанный с порноиндустрией.
Он не пожалел денег на эту кошмарную штуку, за мидии заплатить не захотел. Я точно сошла с ума.
– Поцелуй меня сюда, – -попросил он, указав на содержимое своих стрингов.
– Что-что? Тебе нужна вода?
– Нет, потрогай мое барахло; оно хочет тебя.
– Твое что?
– Ну, знаешь, мои штучки, – пояснил он и погладил свои яйца.
Так, здесь лучше сделать паузу.
Я слышала, что мужчины иногда дают своему члену имя. Я этого не понимаю – это ж не машина все-таки! А вот что меня по-настоящему удивляет, так это привычка говорить о нем в третьем лице, будто у него есть личность и собственные вкусы. «Вилли хочет выйти поиграть». Фу. Это уже ни в какие ворота не лезет.
Женщинам совсем не хочется думать о вашем члене и яйцах как о «барахле» и «штучках». Для начала, слово «штучки» напоминает разве что о ребенке, который выковыривает изюм из булочки: мол, что это за штучки? А «барахло» напоминает о кучах мусора и о том, что надо бы разобрать антресоли. Неудачные сравнения. Булочки возвращают в детство, а кучи мусора заставляют вспомнить о дурном запахе. Ничего сексуального в этом нет. Оставьте «барахло» в покое. Неужели нет слов получше? Мне вот нравится слово «зона»; оно прохладное, как раз для телешоу с «детским» рейтингом, но хоть не наводит на неподходящие мысли.
Ладно. Вернемся к нашим яйцам. Вернее – к его.
Кристиан улыбнулся и притянул меня к себе, чтобы поцеловать. На вкус он напоминал одеколон, а целовался наездами, то задвигая, то выдвигая язык из моего рта, – похоже, решил продемонстрировать возможности своего языка. Мужчины иногда любят похвастаться даже в этом. Впрочем, однажды я наткнулась на кое-что особенное. Один мужчина велел поцеловать его точно так, как я бы хотела, чтобы он мне сделал куннилингус. «Ну да, вот так, сначала лижешь губы... Теперь покажи мне, что делать с клитором. Мой язык – это твой клитор. Покажи мне». Вот это возбуждает. А поцелуи со спортивными выпадами лучше оставить для детских игр.
К сожалению, метросексуалы и их родственники евросексуалы не способны окупить поцелуями затраты на свои косметические причиндалы. Они дотошно изучают статьи о технике этого дела в «Джентльмен Куотерли» и этим ограничиваются. Сосредоточившись на стиле и мастерстве, они забывают о страсти, которая только и способна пробуждать ответные чувства. Когда мужчина слишком озабочен технической стороной дела, ласки начинают напоминать осмотр у врача, и они так же холодны, как медицинские инструменты. Да, кстати: первоначальный натиск и дальше сплошные стоны и подергивания – это еще не страсть. Это тоже дешевка.
Мне нужен был мужчина, который добивается того, чего хочет, и способен при этом обойтись без журнала «Мужское здоровье». Кристиан на эту роль явно не годился. Он наверняка разучивал перед огромным зеркалом взгляд «Я тут главный, и ты будешь моей»; в нем чувствовалась фальшь. А после разучивания взгляда он, наверное, еще двадцать минут изучал, идут ли ему темные очки, поднятые на лоб. Целоваться с ним было все равно что с авокадо: сплошное пюре.
Может; он в чем-то другом разбирался? У меня сложилось впечатление, что оральным сексом он занимался точно по инструкции, но проверить не удалось. Ничего сексуальнее, чем стащить с меня шортики и заявить, что ему нравятся нестриженые волосы на лобке, он не продемонстрировал.
Ну да, так и сказал, честное слово.
Вот вам и вся страсть. Поначалу пристрастие к лобкам в стиле семидесятых показалось мне многообещающе пылким. «Дай-ка я стащу с тебя промокшие трусики и попробую твой нектар на вкус». Вот это было бы сексуально. А он, скорее, отчитал меня за старомодность. Я так и ждала, что он достанет ручку и начнет записывать все мои упущения по списку.
Нет, мне правда хотелось привлечь его к себе, почувствовать его, осязать эти плечи. Мышцы бедер. Кожу. Я тянула его к себе, исходя желанием. Но все прошло, как только он вспомнил о смягчающем креме «Теракс».
– Очень важно, чтобы место преступления было обработано должным образом, дорогая!
Место преступления? Тьфу на тебя. Ненавижу. У меня было такое ощущение, будто мне следует перед кем-то извиниться. Черт, если бы я хотела испортить себе настроение, я бы пошла за покупками в «Скуп», послушать, как тощие продавщицы извиняются, что у них нет джинсов большого размера.
Меня всегда привлекали мужчины, которые знают, чего хотят, и без смущения добиваются этого. Упоминания косметики от «Сефора» меня не возбуждают ни капельки: слишком это напоминает об ужасной депиляторше Хельге. Так нельзя. Я так больше не могу.
– Извини, у меня не получится. – Я наполнила голос душевной болью, а не раздражением.
Кристиан перестал покусывать мое ухо, сел прямо, чуть склонив голову, и спросил:
– Что именно?
– Все! Прости меня, но я... Я просто не могу. – Я заслуживала премии «Эмми».
Лифчик у меня все еще был застегнут. Я опустила рубашку, чтобы прикрыть нижнюю часть тела. Поразительно, но Кристиан до сих пор казался мне потрясающим красавчиком. Ямочки на щеках, локоны, сияющие зеленые глаза. Но все это не имело никакого значения.
– Да-арагая, я же только начал!
– И хорошо, – прошептала я, надеясь, что он решит, будто я потерпела разочарование и тоскую о прошлом, о котором он пока не слышал.
Но я его не убедила.
– Ну давай попробуем дальше! Я научусь, честно. – Похоже, он уже сталкивался с такой реакцией.
Я не собиралась заниматься сексом с мужчиной, у которого депиляция лучше, чем у меня.
– Нет, лучше просто уходи.
Он трепыхался, как мокрый тюлень.
– Нет, ну правда, мне нужно знать, что любят американки.
– Ну, для начала, мы любим обрезанные члены. Ты думаешь, тут дело в национальности?
– Да, с английскими девушками у меня всегда все в порядке. Научи меня.
Ого. А что, я могу взять на себя такую задачу. Принять миссию. «Не спрашивай, что твоя страна может сделать для тебя, спроси, что ты можешь сделать для своей страны». Итак, из любви к США и под влиянием французского вина я возьму британца между ног и устрою ему подробный урок по тонкостям владения языком. Да я патриотка не хуже легендарного Пола Ревера!
Британцы начинают и проигрывают!
– Скажу честно, он мне устроил выход в стиле Дайаны Китон. – Поверить не могу, что реально обсуждаю такое с Психотерапевтом-по-телефону. Впрочем, именно за это я ей и платила – за то, чтобы она получила исчерпывающую картину событий и определила, до какой именно степени я запуталась в своих проблемах.
– В каком смысле в стиле Дайаны Китон?
– Ну знаете, она на каждую церемонию типа вручения Оскаров приходит в мужском костюме, в какой-нибудь дурацкой жилетке с широким галстуком или в котелке, чтобы вынудить окружающих по-новому взглянуть на женственность и традиционные тендерные роли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Он не пожалел денег на эту кошмарную штуку, за мидии заплатить не захотел. Я точно сошла с ума.
– Поцелуй меня сюда, – -попросил он, указав на содержимое своих стрингов.
– Что-что? Тебе нужна вода?
– Нет, потрогай мое барахло; оно хочет тебя.
– Твое что?
– Ну, знаешь, мои штучки, – пояснил он и погладил свои яйца.
Так, здесь лучше сделать паузу.
Я слышала, что мужчины иногда дают своему члену имя. Я этого не понимаю – это ж не машина все-таки! А вот что меня по-настоящему удивляет, так это привычка говорить о нем в третьем лице, будто у него есть личность и собственные вкусы. «Вилли хочет выйти поиграть». Фу. Это уже ни в какие ворота не лезет.
Женщинам совсем не хочется думать о вашем члене и яйцах как о «барахле» и «штучках». Для начала, слово «штучки» напоминает разве что о ребенке, который выковыривает изюм из булочки: мол, что это за штучки? А «барахло» напоминает о кучах мусора и о том, что надо бы разобрать антресоли. Неудачные сравнения. Булочки возвращают в детство, а кучи мусора заставляют вспомнить о дурном запахе. Ничего сексуального в этом нет. Оставьте «барахло» в покое. Неужели нет слов получше? Мне вот нравится слово «зона»; оно прохладное, как раз для телешоу с «детским» рейтингом, но хоть не наводит на неподходящие мысли.
Ладно. Вернемся к нашим яйцам. Вернее – к его.
Кристиан улыбнулся и притянул меня к себе, чтобы поцеловать. На вкус он напоминал одеколон, а целовался наездами, то задвигая, то выдвигая язык из моего рта, – похоже, решил продемонстрировать возможности своего языка. Мужчины иногда любят похвастаться даже в этом. Впрочем, однажды я наткнулась на кое-что особенное. Один мужчина велел поцеловать его точно так, как я бы хотела, чтобы он мне сделал куннилингус. «Ну да, вот так, сначала лижешь губы... Теперь покажи мне, что делать с клитором. Мой язык – это твой клитор. Покажи мне». Вот это возбуждает. А поцелуи со спортивными выпадами лучше оставить для детских игр.
К сожалению, метросексуалы и их родственники евросексуалы не способны окупить поцелуями затраты на свои косметические причиндалы. Они дотошно изучают статьи о технике этого дела в «Джентльмен Куотерли» и этим ограничиваются. Сосредоточившись на стиле и мастерстве, они забывают о страсти, которая только и способна пробуждать ответные чувства. Когда мужчина слишком озабочен технической стороной дела, ласки начинают напоминать осмотр у врача, и они так же холодны, как медицинские инструменты. Да, кстати: первоначальный натиск и дальше сплошные стоны и подергивания – это еще не страсть. Это тоже дешевка.
Мне нужен был мужчина, который добивается того, чего хочет, и способен при этом обойтись без журнала «Мужское здоровье». Кристиан на эту роль явно не годился. Он наверняка разучивал перед огромным зеркалом взгляд «Я тут главный, и ты будешь моей»; в нем чувствовалась фальшь. А после разучивания взгляда он, наверное, еще двадцать минут изучал, идут ли ему темные очки, поднятые на лоб. Целоваться с ним было все равно что с авокадо: сплошное пюре.
Может; он в чем-то другом разбирался? У меня сложилось впечатление, что оральным сексом он занимался точно по инструкции, но проверить не удалось. Ничего сексуальнее, чем стащить с меня шортики и заявить, что ему нравятся нестриженые волосы на лобке, он не продемонстрировал.
Ну да, так и сказал, честное слово.
Вот вам и вся страсть. Поначалу пристрастие к лобкам в стиле семидесятых показалось мне многообещающе пылким. «Дай-ка я стащу с тебя промокшие трусики и попробую твой нектар на вкус». Вот это было бы сексуально. А он, скорее, отчитал меня за старомодность. Я так и ждала, что он достанет ручку и начнет записывать все мои упущения по списку.
Нет, мне правда хотелось привлечь его к себе, почувствовать его, осязать эти плечи. Мышцы бедер. Кожу. Я тянула его к себе, исходя желанием. Но все прошло, как только он вспомнил о смягчающем креме «Теракс».
– Очень важно, чтобы место преступления было обработано должным образом, дорогая!
Место преступления? Тьфу на тебя. Ненавижу. У меня было такое ощущение, будто мне следует перед кем-то извиниться. Черт, если бы я хотела испортить себе настроение, я бы пошла за покупками в «Скуп», послушать, как тощие продавщицы извиняются, что у них нет джинсов большого размера.
Меня всегда привлекали мужчины, которые знают, чего хотят, и без смущения добиваются этого. Упоминания косметики от «Сефора» меня не возбуждают ни капельки: слишком это напоминает об ужасной депиляторше Хельге. Так нельзя. Я так больше не могу.
– Извини, у меня не получится. – Я наполнила голос душевной болью, а не раздражением.
Кристиан перестал покусывать мое ухо, сел прямо, чуть склонив голову, и спросил:
– Что именно?
– Все! Прости меня, но я... Я просто не могу. – Я заслуживала премии «Эмми».
Лифчик у меня все еще был застегнут. Я опустила рубашку, чтобы прикрыть нижнюю часть тела. Поразительно, но Кристиан до сих пор казался мне потрясающим красавчиком. Ямочки на щеках, локоны, сияющие зеленые глаза. Но все это не имело никакого значения.
– Да-арагая, я же только начал!
– И хорошо, – прошептала я, надеясь, что он решит, будто я потерпела разочарование и тоскую о прошлом, о котором он пока не слышал.
Но я его не убедила.
– Ну давай попробуем дальше! Я научусь, честно. – Похоже, он уже сталкивался с такой реакцией.
Я не собиралась заниматься сексом с мужчиной, у которого депиляция лучше, чем у меня.
– Нет, лучше просто уходи.
Он трепыхался, как мокрый тюлень.
– Нет, ну правда, мне нужно знать, что любят американки.
– Ну, для начала, мы любим обрезанные члены. Ты думаешь, тут дело в национальности?
– Да, с английскими девушками у меня всегда все в порядке. Научи меня.
Ого. А что, я могу взять на себя такую задачу. Принять миссию. «Не спрашивай, что твоя страна может сделать для тебя, спроси, что ты можешь сделать для своей страны». Итак, из любви к США и под влиянием французского вина я возьму британца между ног и устрою ему подробный урок по тонкостям владения языком. Да я патриотка не хуже легендарного Пола Ревера!
Британцы начинают и проигрывают!
– Скажу честно, он мне устроил выход в стиле Дайаны Китон. – Поверить не могу, что реально обсуждаю такое с Психотерапевтом-по-телефону. Впрочем, именно за это я ей и платила – за то, чтобы она получила исчерпывающую картину событий и определила, до какой именно степени я запуталась в своих проблемах.
– В каком смысле в стиле Дайаны Китон?
– Ну знаете, она на каждую церемонию типа вручения Оскаров приходит в мужском костюме, в какой-нибудь дурацкой жилетке с широким галстуком или в котелке, чтобы вынудить окружающих по-новому взглянуть на женственность и традиционные тендерные роли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81