ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

«Стройсь! Начи-и-най! Раз, два! Раз, два! Махатма Ганди целых сорок дней голодал, и знаете, что его спасло? Гимнастика! В случае неподчинения буду вынужден доложить командиру…» Командир наш погиб в бою, его властный, но спокойный голос еще звучал у нас в ушах, а тут такая болтовня… «Слушай, Дьяволенок, это уж чересчур, не забывайся!» Мои уговоры, однако, не действовали, так что на четвертый день скитаний по незнакомому лесу, когда наше отчаяние переросло в полное безразличие, когда нас охватила полная духовная и физическая апатия, он сумел заставить нас делать физзарядку – это была пародия на то, что каждое утро происходило в лагере, но все же это была физзарядка!
Затерянные среди хаотически громоздящихся скал, под лучами скупого весеннего солнца, под шум мутных и бурных горных потоков восемь обросших почти до глаз мужиков делали утреннюю гимнастику. Три-и-и, четыре… Все дружнее взлетали вверх руки, щелкали затекшие суставы, исчезали последние следы озноба, и вот уже на лбах заблестели капельки пота. "Ну, спасибо, Дьяволенок, ну, будь здоров, братишка!.."
Вечером в долине мы увидели какие-то огоньки. Дьяволенок заявил, что это якобы село Дядово, такое у него предчувствие. "Ну и что с того, что Дядово?'' – огрызнулся один из наших. "Л ничего, я просто спущусь туда, попытаюсь установить связь и раздобуду хлеба". Так он сказал и, посвистывая, скатился по склону. Могли ли мы тогда знать, что видим его в последний раз?
В ту ночь он не вернулся, не вернулся и когда наступил день. Напрасно мы ждали его и следующей ночью… Чего нам только в головы не приходило, самое страшное мерещилось – вот когда мы поняли, как любим его, как он нам нужен, кого мы потеряли…
Подробности его гибели нам стали известны уже после Девятого сентября, и то не сразу. В село Дьяволенок пробрался никем незамеченный, а партизанский нюх подсказал ему, в какую дверь постучаться. Он не ошибся: те люди дали ему хлеба, сала и крупы, переодели во все сухое и показали дорогу на Дядово. С тяжелым мешком за плечами он пересек поляну и направился к ближней рощице, расположенной у самого подножья гор. Дьяволенок нарочно пошел другой дорогой, хотел запутать возможных преследователей. И вдруг ночная тишина взорвалась стрельбой и криками. Залаяли собаки, село проснулось. Ему осталось совсем чуть-чуть до гребня горы, но жандармы шли по пятам. Тогда Дьяволенок спрятал мешок с провизией под выкорчеванным пнем и стал карабкаться еще быстрее. Но вот беда – на пути у него оказалась бездонная пропасть. Куда же теперь? Он заметался и вдруг заметил что-то вроде мостика – тонкое голое деревце, сломанное бурей, верхушка которого опиралась на другой край пропасти. Недолго думая, он решил перебраться по нему на другую сторону. Идти? Нет, слишком опасно, трудно сохранить равновесие. Присев на корточки, он схватился за скользкий ствол и повис над пропастью. Так еще неудобнее. Тогда он подтянулся, выбросил тело вверх и медленно выпрямился на руках. Для такого гимнаста, как он, это не так уж трудно. А чтобы от высоты не кружилась голова, он закрыл глаза и стал двигаться вслепую.
Жандармы застали его в позе, которая в гимнастике считается одной из самых красивых, – ноги вместе, тело вытянуто свечкой. Большинство из них были мужики простые – глядят и глазам своим не верят. Что это такое – человек или привидение? Их охватил почти мистический ужас, куда уж тут рассуждать, а остервенение сменилось необычной для их братии расслабленностью. Наверное, немало прошло времени, прежде чем кто-то из них каким-то обмякшим голосом позвал:
– Эй, парень, давай назад!
Диалог вышел довольно интересный. Дьяволенок не был бы Дьяволенком, коли б и в этом ужасном положении не попытался блеснуть остроумием.
– Слышь, парень, давай сюда! Не бойся, ничего тебе не будет!
– Да уж лучше вы ко мне. Места всем хватит.
– Чего резину тянешь? Особого приглашения ждешь?
– Не могу спуститься, боюсь.
– Ага, теперь боишься, да? Ты эти штучки брось. Слезай!
– Ну и манеры! Когда человеку кто-то нужен, он сам к нему идет, а не наоборот.
– Может, его пулей угостить? Эй, ты, оглох, что ли? Давай сюда!
– Ну вот, опять за свое. И потом я же вас не знаю, а мама меня учила с незнакомыми не разговаривать. Миль пардон!
И Дьяволенок, стоя на руках, опять тронулся по дереву; до края пропасти ему оставалось каких-то несколько метров.
– А ну, стой, доиграешься! Да как у него только руки не отнимутся?!
– Тетки моей парнишка… тоже такие номера проделывает… Вернись, тебе говорят. Убьешься!
– Не могу, боюсь… Вы мне лучше завтра свои визитные карточки пришлите.
– Ты смотри, как бы мы тебя самого в рай не отправили!
– Весьма кстати. Хоть одно доброе дело за вами будет. Заранее благодарствуем…
Жандармы приумолкли, наступило замешательство – появился их начальник. Уж этот никому спуску не даст, его по кривой не объедешь! К тому же он сразу узнал Дьяволенка, да и обстановку сумел оценить – отвлекая их разговорами, партизан мог ускользнуть прямо из-под носа.
– Это что за комедия, чего рты раззявили?!… Эй, хватит выпендриваться, давай быстро назад. Считаю до трех! – Голос его звучал резко, словно удары хлыста. – Стой, стой! Ни с места, стрелять буду…
Прогремел выстрел, беглец почувствовал, как что-то обожгло его в паху и на секунду потерял равновесие. Собрав последние силы, он снова в струнку вытянул раненое тело, а потом медленно и грациозно, словно соскакивая с брусьев, полетел в пропасть.
В долине еще не стихло эхо выстрелов, когда Дьяволенок нырнул в серебристый туман, вниз, в волны горной речушки, которая в предсмертном забытье представлялась ему огромным, ласковым сине-зеленым морем.
Я встал, подошел к окну и прижался лбом к холодному стеклу. Над церковкой плыли облака. Понял ли он, что умирает? Не верю, не хочу верить! Он был сама жизнь, он и сегодня здесь, рядом со мной. Он – моя бодрость, моя улыбка, ему я обязан тем, что научился доставлять себе маленькие радости и спокойно относиться к неприятностям. Он стал частью моего "я", а я даже не отдавал себе в том отчета, не сознавал, не понимал, чем я ему обязан… Обязан? Да, генерал мог рассчитывать не только на свой последний козырь. Завтра он обещал прислать мне какие-то материалы, скорее всего дифирамбы своему протеже, борцу, чемпиону Европы. Что ж, я их прочту внимательно, попытаюсь вникнуть в их суть, чтобы представить себе человека, с которым мне, может быть, придется работать. Однако сейчас для меня важнее предпоследний, именно предпоследний козырь генерала, он поможет довести эту игру до конца, хотя дело идет трудно и я абсолютно себе не представляю, как можно сравнивать этих двух спортсменов – живого и мертвого.
Да, сильный козырь припас генерал, заставил меня вспомнить о Дьяволенке, о друге, товарище, о ярком самобытном таланте, который мог бы стократ умножить спортивную славу Болгарии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59