Да еще поиск свидетелей, да бесконечные дрязги местных жителей! А теперь вот похищение. Откуда взять на все это время и силы?…
Зимнее солнце, ослепляя, сияло на безоблачном небе. Инспектор, проходя под великолепным железным фонарем арочного свода, торопливо нашарил в кармане темные очки: глаза не терпели яркого света. Надежно защитив их темными стеклами, он смело подставил лицо теплым солнечным лучам, наслаждаясь утренними запахами, которые свирепый ветер нес с гор. Солнце пыталось согреть воздух, однако, как только Гварначча покинул Палаццо Питти и вышел на открытый склон перед дворцом, ледяной ветер набросился на него, и он с удовольствием подумал, как хорошо, что на нем плотная тяжелая куртка.
На площади у подножия холма царило возбуждение и было не протолкнуться — флорентийцы, воодушевленные великолепием дня, стремились ехать порезвее. Каждые несколько минут перекресток виа Романо и виа Маджо оглашался хором клаксонов. Инспектор пересек площадь и пошел прямо, срезая путь через квартал многоэтажных домов по узкой аллее с припаркованными мопедами. Машин на стоянках не было. Он вышел на пьяцца Санто-Спирито на углу у церкви. И зачем его сюда занесло? Эта история его не касается! Куда разумнее было бы отправиться прямо в главное управление на другом берегу реки. Однако он прекрасно понимал, что его ожидает: он хорошо знал своего шефа.
К делу, подобному этому, необходимо привлекать разных специалистов, группу специального назначения, которая прибудет на вертолетах из Ливорно, возможно, придется сотрудничать с силами гражданской полиции. Не исключено, что работа уже началась. Но Гварначча был уверен: капитан Маэстренжело всеми правдами и неправдами обязательно втянет его в расследование.
Ведь кто-то должен поддерживать постоянную связь с семьей, и именно инспектор станет этим человеком. Поэтому Гварначча неторопливо двигался по пьяцца Санто-Спирито и дышал свежим морозным воздухом.
Вокруг располагались магазины и рыночные прилавки, палатки кустарей, где-то низким голосом зазывал мужчина, торгующий дешевым бельем, слева пахло кофе и опилками, справа — старой одеждой и свежим фенхелем.
— Привет, инспектор!
— Доброе утро.
— А ведь твой парень здесь уже был. — В реплике был скрыт вопрос.
Ежедневно один из карабинеров приходил сюда, на площадь, за продуктами, а потом готовил на всех обед в маленькой казарме в Питти. Сегодня он тут уже побывал. Сам Гварначча обычно ест дома с женой и детьми. Значит, он не за овощами явился, а, видно, по делу. Или как?…
Инспектор не стал ничего объяснять, поэтому юркий Торквато в переднике до лодыжек и шерстяной шапочке, из-за ветра надвинутой на уши, повернулся к следующему покупателю.
— Ну, знаешь, Торквато, у этого салата отвратительный вид.
— А что ты хочешь при таком холодном ветре? Ты его съесть собираешься или в свадебный букет засунуть? В желудке ведь темно. Возьми вот еще пучок петрушки, морковь и сельдерей для соуса…
Бог знает, сколько лет Торквато ежедневно привозил сюда зелень из деревни. Темнота в желудке была его обычной отговоркой. Инспектор подождал, пока тот освободится, затем нагнулся, делая вид, что всматривается в мятый, растрепанный ветром салат, стараясь не привлекать к себе внимания.
Торквато внимательно глядел на инспектора снизу вверх:
— Хочешь узнать о графине, да?
— Ты что-нибудь слышал? Торквато пожал плечами:
— Она частенько сюда наведывалась, и люди из ее мастерской на первом этаже покупали у меня зелень. Но вот уже больше недели никто не показывается. И ее сын Леонардо не выходит. Во дворе нет ее машины — это и отсюда видно.
— А что люди говорят?
— Похищение. Они это скрывают?
Инспектор перешагнул через чахлый кустарник между высокими деревьями в центре сквера и встал около маленького прилавка. Не замечая бледный, цвета охры силуэт церкви слева, он пристально смотрел на палаццо Брунамонти напротив. Огромные, утыканные гвоздями главные ворота были открыты. В конце длинного темного туннелеобразного входа — яркое пятно красок, как на картине, внезапно освещенной солнечным лучом. Эти дворцы эпохи Возрождения всегда поворачиваются спиной к внешнему миру и прячут свои сады, фонтаны, статуи и роскошно отделанные фасады исключительно для наслаждения своих хозяев. Это всегда казалось инспектору странным, но эти флорентийцы… Инспектор просто не находил слов, хотя жил среди них вот уже двадцать лет.
Оливия Беркетт… Из тех красавиц, перед которыми машины застывают как вкопанные. Инспектор вспоминал ее удивительные зеленые глаза и невероятно длинные ноги. Память воскресила и крутившегося около нее маленького мальчика, а вот девочка… Возможно, она тогда еще не родилась. Он понадеялся, что записал имя девушки, потому что ни за что на свете не смог бы его вспомнить. Оливия Беркетт не была флорентийкой, интересно, что она думала обо всех этих дворцах? Маленькая беспородная собачка. Какая-то помесь песочного цвета. Он попытался представить крохотную золотистую собачку, которая глядит в частный сад из-за коричневых филенчатых ставней. Вероятно, она погибла, похитители не захотели бы, чтоб она привлекла чье-нибудь внимание своим лаем…
Инспектор не замечал, что малышка в розовом лыжном костюмчике на трехколесном велосипеде кружит и кружит вокруг его неподвижной черной фигуры, как она могла бы ездить вокруг белой мраморной статуи Ридольфи, стоявшей на другом конце сквера, или вокруг фонтана в центре площади.
На верхнем этаже палаццо Брунамонти бросалась в глаза вместительная лоджия. Должно быть, оттуда открывается великолепный вид на площадь, на кроны деревьев, шарообразные лампы, светящиеся в ночи, церковь. А вон из тех комнат на верхнем этаже слева, где сейчас закрыты все ставни, наверное, можно увидеть реку Арно. Три пса неслись через площадь, кувыркаясь, скользя на поворотах и никак не реагируя на громкие крики хозяев. Самая мелкая собака подскочила к большой и затеяла возню. Маленькая золотистая собачка…
«В наши дни у них может быть даже СПИД».
В наши дни, если человек зарабатывает деньги и дела идут в гору, его могут похитить…
Инспектор вздохнул и двинулся прочь.
— Эй! Осторожно! — Он нахмурился и посмотрел вниз, когда твердое переднее колесо маленького трехколесного велосипеда наехало на его сверкающий черный ботинок.
Малышка взглянула в его ничего не выражающие темные очки, развернулась и что есть мочи устремилась к кучке покупательниц с покрасневшими от ветра носами.
— Ба! Бабушка! — позвала она.
— Иди сюда, я завяжу тебе шарф. Мы еще должны зайти в булочную.
Он перешел через мост Санта-Тринита. Внизу бурлила река, свирепый ветер обжигал лицо, перехватывало дыхание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Зимнее солнце, ослепляя, сияло на безоблачном небе. Инспектор, проходя под великолепным железным фонарем арочного свода, торопливо нашарил в кармане темные очки: глаза не терпели яркого света. Надежно защитив их темными стеклами, он смело подставил лицо теплым солнечным лучам, наслаждаясь утренними запахами, которые свирепый ветер нес с гор. Солнце пыталось согреть воздух, однако, как только Гварначча покинул Палаццо Питти и вышел на открытый склон перед дворцом, ледяной ветер набросился на него, и он с удовольствием подумал, как хорошо, что на нем плотная тяжелая куртка.
На площади у подножия холма царило возбуждение и было не протолкнуться — флорентийцы, воодушевленные великолепием дня, стремились ехать порезвее. Каждые несколько минут перекресток виа Романо и виа Маджо оглашался хором клаксонов. Инспектор пересек площадь и пошел прямо, срезая путь через квартал многоэтажных домов по узкой аллее с припаркованными мопедами. Машин на стоянках не было. Он вышел на пьяцца Санто-Спирито на углу у церкви. И зачем его сюда занесло? Эта история его не касается! Куда разумнее было бы отправиться прямо в главное управление на другом берегу реки. Однако он прекрасно понимал, что его ожидает: он хорошо знал своего шефа.
К делу, подобному этому, необходимо привлекать разных специалистов, группу специального назначения, которая прибудет на вертолетах из Ливорно, возможно, придется сотрудничать с силами гражданской полиции. Не исключено, что работа уже началась. Но Гварначча был уверен: капитан Маэстренжело всеми правдами и неправдами обязательно втянет его в расследование.
Ведь кто-то должен поддерживать постоянную связь с семьей, и именно инспектор станет этим человеком. Поэтому Гварначча неторопливо двигался по пьяцца Санто-Спирито и дышал свежим морозным воздухом.
Вокруг располагались магазины и рыночные прилавки, палатки кустарей, где-то низким голосом зазывал мужчина, торгующий дешевым бельем, слева пахло кофе и опилками, справа — старой одеждой и свежим фенхелем.
— Привет, инспектор!
— Доброе утро.
— А ведь твой парень здесь уже был. — В реплике был скрыт вопрос.
Ежедневно один из карабинеров приходил сюда, на площадь, за продуктами, а потом готовил на всех обед в маленькой казарме в Питти. Сегодня он тут уже побывал. Сам Гварначча обычно ест дома с женой и детьми. Значит, он не за овощами явился, а, видно, по делу. Или как?…
Инспектор не стал ничего объяснять, поэтому юркий Торквато в переднике до лодыжек и шерстяной шапочке, из-за ветра надвинутой на уши, повернулся к следующему покупателю.
— Ну, знаешь, Торквато, у этого салата отвратительный вид.
— А что ты хочешь при таком холодном ветре? Ты его съесть собираешься или в свадебный букет засунуть? В желудке ведь темно. Возьми вот еще пучок петрушки, морковь и сельдерей для соуса…
Бог знает, сколько лет Торквато ежедневно привозил сюда зелень из деревни. Темнота в желудке была его обычной отговоркой. Инспектор подождал, пока тот освободится, затем нагнулся, делая вид, что всматривается в мятый, растрепанный ветром салат, стараясь не привлекать к себе внимания.
Торквато внимательно глядел на инспектора снизу вверх:
— Хочешь узнать о графине, да?
— Ты что-нибудь слышал? Торквато пожал плечами:
— Она частенько сюда наведывалась, и люди из ее мастерской на первом этаже покупали у меня зелень. Но вот уже больше недели никто не показывается. И ее сын Леонардо не выходит. Во дворе нет ее машины — это и отсюда видно.
— А что люди говорят?
— Похищение. Они это скрывают?
Инспектор перешагнул через чахлый кустарник между высокими деревьями в центре сквера и встал около маленького прилавка. Не замечая бледный, цвета охры силуэт церкви слева, он пристально смотрел на палаццо Брунамонти напротив. Огромные, утыканные гвоздями главные ворота были открыты. В конце длинного темного туннелеобразного входа — яркое пятно красок, как на картине, внезапно освещенной солнечным лучом. Эти дворцы эпохи Возрождения всегда поворачиваются спиной к внешнему миру и прячут свои сады, фонтаны, статуи и роскошно отделанные фасады исключительно для наслаждения своих хозяев. Это всегда казалось инспектору странным, но эти флорентийцы… Инспектор просто не находил слов, хотя жил среди них вот уже двадцать лет.
Оливия Беркетт… Из тех красавиц, перед которыми машины застывают как вкопанные. Инспектор вспоминал ее удивительные зеленые глаза и невероятно длинные ноги. Память воскресила и крутившегося около нее маленького мальчика, а вот девочка… Возможно, она тогда еще не родилась. Он понадеялся, что записал имя девушки, потому что ни за что на свете не смог бы его вспомнить. Оливия Беркетт не была флорентийкой, интересно, что она думала обо всех этих дворцах? Маленькая беспородная собачка. Какая-то помесь песочного цвета. Он попытался представить крохотную золотистую собачку, которая глядит в частный сад из-за коричневых филенчатых ставней. Вероятно, она погибла, похитители не захотели бы, чтоб она привлекла чье-нибудь внимание своим лаем…
Инспектор не замечал, что малышка в розовом лыжном костюмчике на трехколесном велосипеде кружит и кружит вокруг его неподвижной черной фигуры, как она могла бы ездить вокруг белой мраморной статуи Ридольфи, стоявшей на другом конце сквера, или вокруг фонтана в центре площади.
На верхнем этаже палаццо Брунамонти бросалась в глаза вместительная лоджия. Должно быть, оттуда открывается великолепный вид на площадь, на кроны деревьев, шарообразные лампы, светящиеся в ночи, церковь. А вон из тех комнат на верхнем этаже слева, где сейчас закрыты все ставни, наверное, можно увидеть реку Арно. Три пса неслись через площадь, кувыркаясь, скользя на поворотах и никак не реагируя на громкие крики хозяев. Самая мелкая собака подскочила к большой и затеяла возню. Маленькая золотистая собачка…
«В наши дни у них может быть даже СПИД».
В наши дни, если человек зарабатывает деньги и дела идут в гору, его могут похитить…
Инспектор вздохнул и двинулся прочь.
— Эй! Осторожно! — Он нахмурился и посмотрел вниз, когда твердое переднее колесо маленького трехколесного велосипеда наехало на его сверкающий черный ботинок.
Малышка взглянула в его ничего не выражающие темные очки, развернулась и что есть мочи устремилась к кучке покупательниц с покрасневшими от ветра носами.
— Ба! Бабушка! — позвала она.
— Иди сюда, я завяжу тебе шарф. Мы еще должны зайти в булочную.
Он перешел через мост Санта-Тринита. Внизу бурлила река, свирепый ветер обжигал лицо, перехватывало дыхание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60