Теперь же он предстал в совершенно ином свете. И этот свет оказался ярче ламп ресторана. Внешнее обаяние, очаровавшее и пленившее Дилайлу, вдруг исчезло, и она впервые увидела то, что скрывалось за ним. И ей это не понравилось. Чары рассеялись.
Оглянувшись, Дилайла увидела удаляющуюся спину Сэма.
– Сэм, подожди! – крикнула она в отчаянии и, стуча высокими каблуками, бросилась за ним вдогонку.
ГЛАВА 34
На улице шел проливной дождь. Дилайла распахнула стеклянные двери. Ни души. Журналистам давно наскучили звезды сериалов и футболисты, и они отправились в ближайший паб скоротать время до следующего мероприятия: от официантки из ресторана на Кингс-роуд они узнали, что там должен появиться знаменитый актер со своей новой таинственной пассией. Одинокий швейцар возле дверей вглядывался в сырые лондонские сумерки, поджидая запоздавших гостей.
Наконец-то Дилайла разглядела фигуру Сэма на противоположной стороне улицы.
– Сэм, подожди! Пожалуйста! – крикнула Дилайла, сбегая по ступенькам. – Сэм!
Сэм остановился. Дождь мгновенно промочил насквозь его футболку, и она прилипла к спине. Сэм явно колебался секунду, затем все-таки обернулся.
– Что?
Дилайла растерянно молчала. Потоки дождя стекали по ее волосам, струились по лбу, жакет потемнел от влаги.
– Можешь мне объяснить, что все это значит? Как ты очутился в «Айсберге» и что случилось с твоим кафе?
Сэм покачал головой.
– Не делай вид, будто не знаешь и не догадываешься о том, что происходит, – сказал он негромко. Его голос был твердым, он словно разрезал пелену дождя.
– Я не понимаю, о чем ты, – растерянно пролепетала Дилайла. Сэм никогда раньше не говорил с ней так. – Я действительно ничего не знаю.
Сэм рассмеялся с горечью:
– Что ж, попроси своего дружка, пусть объяснит. Уж он-то знает ответы на все вопросы. – Он посмотрел прямо в глаза Дилайле и решительно двинулся по улице.
– Сэм, пожалуйста, не уходи так! – взмолилась Дилайла дрожащим голосом.
Сэм остановился.
– Значит, мне нельзя уходить вот так?! Ну, раз уж ты хочешь поговорить – это другое дело, да? А что было на прошлой неделе, когда поговорить хотел я? – Он смотрел ей в глаза, морщась под струями дождя. – Но тебя это не волновало, не так ли? Ты поспешила сбежать. Сбежать от своей ошибки.
Дилайла хотела ответить ему, но не смогла. Слезы навернулись на глаза и потекли по щекам, смешавшись с дождевой водой.
– Это не так, – еле слышно произнесла она. – Я не думала…
– В этом-то все и дело, правда? Ты не думала. Ты вообще не думаешь ни о ком, кроме себя.
– Но…
– Иди, Дилайла, к своему богатенькому дружку. – Он произнес слова так, словно ему физически трудно было с ней разговаривать. Презрение, обида, боль явственно слышались в его голосе. – Я тебя больше знать не знаю.
Он повернулся к ней спиной и зашагал прочь, не обращая внимания на лужи и переполненные водостоки. Униженная Дилайла смотрела ему вслед, его фигура становилась все меньше и меньше, пока и вовсе не исчезла из виду. Ей казалось, что она целую вечность стоит одна на пустынной улице. Дилайла без сил опустилась на край тротуара и закрыла лицо руками. Ее рыдания смешались с шумом ливня, а слезы – с дождевой водой.
Прошла, казалось, вечность, прежде чем ресторанный вышибала сжалился над Дилайлой и посадил ее в такси. Всю дорогу она сидела неподвижно, словно во сне, глядя в мокрое окно машины. Все шло не так, как надо. Она снова разругалась с Чарли, поссорилась и с Сэмом. Съежившись на сиденье, Дилайла прижалась щекой к оконному стеклу. В ушах звучали слова Сэма: «Я тебя больше знать не знаю… Я тебя больше знать не знаю…» Он сказал это так, словно ненавидел ее.
Дилайла вышла из оцепенения, только когда повернула ключ в замке и навстречу ей выбежал Фэтцо. Дилайла села на диван и прижала пса к себе. В такой позе ее и обнаружил Чарли, вскоре вернувшийся домой. Расстроенный и злой, он вышел из ресторана вслед за ней и, не обнаружив ее на улице, совершил беспрецедентный поступок: быстро свернул все веселье и поехал домой. Увидев Дилайлу на диване, живую и невредимую, он вздохнул с облегчением. А он было подумал, что потерял ее навсегда. А этого ему совсем не хотелось. Что бы там ни говорили, он любил ее, хоть и по-своему, как мог любить человек избалованный и эгоистичный.
Следующие несколько дней, несмотря на перемирие, оба чувствовали себя неловко. Чарли просил прощения, Дилайла тоже. Ей не хотелось ссориться и спорить. Она устала от ссор. Почему все так переменилось? Раньше они целыми днями валялись в постели, шептали друг другу на ушко всякие глупости, смеялись над наивными шутками и занимались любовью, а потом засыпали, обнявшись. И все казалось так легко и просто. А теперь вдруг стало сложно. Вожделение и страсть уступили место сомнениям и обвинениям. Они перестали делиться друг с другом своими мыслями, обиды накапливались и не находили выхода.
Дилайла спросила Чарли про Сэма. Про его кафе. И Чарли объяснил ей, что он ни в чем не виноват. Он только повторил то, о чем уже говорил: Сэм ревнует. Такие, как он, всегда обвиняют в собственных несчастьях таких, как Чарли.
– Я вообще понятия не имею, что он имел в виду. Я отобрал у него кафе? – Голос Чарли зазвучал резко. Чарли в неподдельном изумлении всплеснул руками. – Ладно, я могу понять его раздражение от того, что он потерял работу в «Айсберге». Но я-то тут при чем? Этот официант сам себе все испортил – не нужно было уходить. – Чарли смотрел на Дилайлу, как человек, которого оговорили. Врать он умел очень убедительно.
– Он не официант. Он шеф-повар, – мрачно проворчала Дилайла.
– Ну, хорошо, – безразлично кивнул Чарли. – Кто бы он ни был, я не позволю ему встревать между тобой и мной. – Чарли подался вперед, взял ее руку и нежно произнес: – Я люблю тебя.
Три слова. Три коротеньких слова, которые она мечтала услышать с их первой встречи в Центральной больнице Брэдфорда. Три коротеньких слова, за которые когда-то она отдала бы все на свете. Когда слышишь такие слова, кажется, что разворачиваешь подарок. Тот ли это подарок, о котором ты мечтала? Дилайла стояла неподвижно, а Чарли нежно убрал волосы, упавшие ей на лицо. Она закрыла глаза, и он коснулся губами ее губ, медленно раздвинул их языком. Дилайла уже ни в чем не была уверена.
На следующее утро Чарли собрал дорожную сумку. Он сказал, что едет в Корнуолл доснимать документальный фильм и пробудет там два дня. Дилайла лежала в кровати и прислушивалась к его шагам на винтовой лестнице, к стуку захлопнувшейся двери, к шуму мотора его машины. Она почувствовала облегчение. Ей нужно было время, чтобы все обдумать, разобраться во всем, что произошло. Она лежала так целый час, уставившись на белый потолок, на который сквозь шторы попадали полоски света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Оглянувшись, Дилайла увидела удаляющуюся спину Сэма.
– Сэм, подожди! – крикнула она в отчаянии и, стуча высокими каблуками, бросилась за ним вдогонку.
ГЛАВА 34
На улице шел проливной дождь. Дилайла распахнула стеклянные двери. Ни души. Журналистам давно наскучили звезды сериалов и футболисты, и они отправились в ближайший паб скоротать время до следующего мероприятия: от официантки из ресторана на Кингс-роуд они узнали, что там должен появиться знаменитый актер со своей новой таинственной пассией. Одинокий швейцар возле дверей вглядывался в сырые лондонские сумерки, поджидая запоздавших гостей.
Наконец-то Дилайла разглядела фигуру Сэма на противоположной стороне улицы.
– Сэм, подожди! Пожалуйста! – крикнула Дилайла, сбегая по ступенькам. – Сэм!
Сэм остановился. Дождь мгновенно промочил насквозь его футболку, и она прилипла к спине. Сэм явно колебался секунду, затем все-таки обернулся.
– Что?
Дилайла растерянно молчала. Потоки дождя стекали по ее волосам, струились по лбу, жакет потемнел от влаги.
– Можешь мне объяснить, что все это значит? Как ты очутился в «Айсберге» и что случилось с твоим кафе?
Сэм покачал головой.
– Не делай вид, будто не знаешь и не догадываешься о том, что происходит, – сказал он негромко. Его голос был твердым, он словно разрезал пелену дождя.
– Я не понимаю, о чем ты, – растерянно пролепетала Дилайла. Сэм никогда раньше не говорил с ней так. – Я действительно ничего не знаю.
Сэм рассмеялся с горечью:
– Что ж, попроси своего дружка, пусть объяснит. Уж он-то знает ответы на все вопросы. – Он посмотрел прямо в глаза Дилайле и решительно двинулся по улице.
– Сэм, пожалуйста, не уходи так! – взмолилась Дилайла дрожащим голосом.
Сэм остановился.
– Значит, мне нельзя уходить вот так?! Ну, раз уж ты хочешь поговорить – это другое дело, да? А что было на прошлой неделе, когда поговорить хотел я? – Он смотрел ей в глаза, морщась под струями дождя. – Но тебя это не волновало, не так ли? Ты поспешила сбежать. Сбежать от своей ошибки.
Дилайла хотела ответить ему, но не смогла. Слезы навернулись на глаза и потекли по щекам, смешавшись с дождевой водой.
– Это не так, – еле слышно произнесла она. – Я не думала…
– В этом-то все и дело, правда? Ты не думала. Ты вообще не думаешь ни о ком, кроме себя.
– Но…
– Иди, Дилайла, к своему богатенькому дружку. – Он произнес слова так, словно ему физически трудно было с ней разговаривать. Презрение, обида, боль явственно слышались в его голосе. – Я тебя больше знать не знаю.
Он повернулся к ней спиной и зашагал прочь, не обращая внимания на лужи и переполненные водостоки. Униженная Дилайла смотрела ему вслед, его фигура становилась все меньше и меньше, пока и вовсе не исчезла из виду. Ей казалось, что она целую вечность стоит одна на пустынной улице. Дилайла без сил опустилась на край тротуара и закрыла лицо руками. Ее рыдания смешались с шумом ливня, а слезы – с дождевой водой.
Прошла, казалось, вечность, прежде чем ресторанный вышибала сжалился над Дилайлой и посадил ее в такси. Всю дорогу она сидела неподвижно, словно во сне, глядя в мокрое окно машины. Все шло не так, как надо. Она снова разругалась с Чарли, поссорилась и с Сэмом. Съежившись на сиденье, Дилайла прижалась щекой к оконному стеклу. В ушах звучали слова Сэма: «Я тебя больше знать не знаю… Я тебя больше знать не знаю…» Он сказал это так, словно ненавидел ее.
Дилайла вышла из оцепенения, только когда повернула ключ в замке и навстречу ей выбежал Фэтцо. Дилайла села на диван и прижала пса к себе. В такой позе ее и обнаружил Чарли, вскоре вернувшийся домой. Расстроенный и злой, он вышел из ресторана вслед за ней и, не обнаружив ее на улице, совершил беспрецедентный поступок: быстро свернул все веселье и поехал домой. Увидев Дилайлу на диване, живую и невредимую, он вздохнул с облегчением. А он было подумал, что потерял ее навсегда. А этого ему совсем не хотелось. Что бы там ни говорили, он любил ее, хоть и по-своему, как мог любить человек избалованный и эгоистичный.
Следующие несколько дней, несмотря на перемирие, оба чувствовали себя неловко. Чарли просил прощения, Дилайла тоже. Ей не хотелось ссориться и спорить. Она устала от ссор. Почему все так переменилось? Раньше они целыми днями валялись в постели, шептали друг другу на ушко всякие глупости, смеялись над наивными шутками и занимались любовью, а потом засыпали, обнявшись. И все казалось так легко и просто. А теперь вдруг стало сложно. Вожделение и страсть уступили место сомнениям и обвинениям. Они перестали делиться друг с другом своими мыслями, обиды накапливались и не находили выхода.
Дилайла спросила Чарли про Сэма. Про его кафе. И Чарли объяснил ей, что он ни в чем не виноват. Он только повторил то, о чем уже говорил: Сэм ревнует. Такие, как он, всегда обвиняют в собственных несчастьях таких, как Чарли.
– Я вообще понятия не имею, что он имел в виду. Я отобрал у него кафе? – Голос Чарли зазвучал резко. Чарли в неподдельном изумлении всплеснул руками. – Ладно, я могу понять его раздражение от того, что он потерял работу в «Айсберге». Но я-то тут при чем? Этот официант сам себе все испортил – не нужно было уходить. – Чарли смотрел на Дилайлу, как человек, которого оговорили. Врать он умел очень убедительно.
– Он не официант. Он шеф-повар, – мрачно проворчала Дилайла.
– Ну, хорошо, – безразлично кивнул Чарли. – Кто бы он ни был, я не позволю ему встревать между тобой и мной. – Чарли подался вперед, взял ее руку и нежно произнес: – Я люблю тебя.
Три слова. Три коротеньких слова, которые она мечтала услышать с их первой встречи в Центральной больнице Брэдфорда. Три коротеньких слова, за которые когда-то она отдала бы все на свете. Когда слышишь такие слова, кажется, что разворачиваешь подарок. Тот ли это подарок, о котором ты мечтала? Дилайла стояла неподвижно, а Чарли нежно убрал волосы, упавшие ей на лицо. Она закрыла глаза, и он коснулся губами ее губ, медленно раздвинул их языком. Дилайла уже ни в чем не была уверена.
На следующее утро Чарли собрал дорожную сумку. Он сказал, что едет в Корнуолл доснимать документальный фильм и пробудет там два дня. Дилайла лежала в кровати и прислушивалась к его шагам на винтовой лестнице, к стуку захлопнувшейся двери, к шуму мотора его машины. Она почувствовала облегчение. Ей нужно было время, чтобы все обдумать, разобраться во всем, что произошло. Она лежала так целый час, уставившись на белый потолок, на который сквозь шторы попадали полоски света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73