Дилайла смотрела на нее блестящими от слез глазами. Ей уже вполне хватило сюрпризов, которые устроила Вивьен.
– Медовый месяц! – Грудь у Вивьен вздымалась. Она готова была выпрыгнуть из корсета.
Дилайла растерялась.
– Какой медовый месяц? Гарольд же в больнице.
– Я знаю, глупая девчонка, – разозлилась Вивьен. – Неужели ты думаешь, что я собираюсь ехать с ним? Я имею в виду нас двоих – тебя и меня. Неделя на острове Бали. И выбросить из головы всех мужиков. Нам нужен праздник. Ты только подумай! Мы залечим сердечные раны и получим загар, – радостно грохотала Вивьен. – Ну, что скажешь?
Тяжелая черная туча над головой Дилайлы начала таять, проглянуло солнышко. Сомнения заняли всего несколько секунд, после чего Дилайла улыбнулась и сказала:
– Едем.
ГЛАВА 42
В тот вечер они завезли недовольно ворчащего Фэтцо в собачий приют и благодаря предсвадебной щедрости Гарольда вылетели первым классом в пятизвездочный отель «Аман Пури», расположенный на равнинах острова Бали. Там их встретил менеджер, который вручил дамам бутылку шампанского и гирлянды лотосов, после чего проводил в роскошный номер для новобрачных, а сам спустился вниз, чтобы посудачить с остальным персоналом по поводу весьма странной пары, приехавшей в свадебное путешествие.
Впрочем, Дилайлу и Вивьен ничье мнение не интересовало. Они провели семь волшебных дней, как в сказке: принимали воздушные ванны, жгли ароматические свечи, ели блюда из кокоса, покупали себе саронги и плетеные браслеты – те самые, которые отлично смотрятся на загорелых руках и хорошо подходят к ярким майкам, продающимся по три штуки в упаковке, но становятся совершенно бесполезны, когда вы возвращаетесь в Лондон и снова влезаете в водолазки и свитера. Они с удовольствием пили коктейли с фигурными кусочками ананаса и уверяли друг друга, что мужчины им абсолютно не нужны. Им не нужно вообще ничего, кроме коктейлей, а Вивьен еще нужны хорошие сигареты.
Конечно, это была всего лишь праздничная бравада. Обеим подругам очень не хотелось возвращаться в Лондон. Вивьен опасалась, что все двести пятьдесят рассерженных гостей потребуют вернуть им свадебные подарки. А Дилайла, отправив документы в колледж, мучилась вопросом: примут или нет? Если не примут – что тогда? Ждать целый год и попробовать еще раз? А что она будет делать все это время? Ей была противна мысль о работе официантки, но вполне возможно, что придется к ней вернуться. И чем ближе был конец их праздника, тем больше набиралось вопросов без ответов. Дилайла уже не могла спать спокойно и всю ночь размышляла о том, что ждет ее по возвращении.
Когда Дилайла вернулась домой, ее ждали два письма. Первое повергло ее в слезы: это был стандартной формы отказ из колледжа. Убитая отказом, Дилайла упала на стул в коридоре, читала и перечитывала вежливую формулировку: «Благодарим вас за интерес, проявленный… Курс переполнен… Пожалуйста, обращайтесь на будущий год…» Она битый час изучала бланк письма, теряясь в догадках, что она теперь будет делать, пока наконец не вспомнила о втором письме. Это был большой и толстый коричневый конверт, и почерк на нем показался Дилайле смутно знакомым, только она никак не могла вспомнить, чей он. На марке стоял штемпель Монте-Карло. Кто мог прислать ей письмо из Монте-Карло? Заинтригованная, Дилайла вскрыла конверт. Она даже представить себе не могла, что обнаружит внутри, и с удивлением смотрела на сложенный вдвое документ с надписью на обороте: «Никаких обид, ладно?» Это была лицензия на кафе. Чарли выписал документ на ее имя, сделав ей прощальный подарок.
Опомнившись от нежданного щедрого подарка Чарли, Дилайла, следуя велению сердца, взобралась на стремянку и собственноручно сняла плакат с надписью: «Сдается». Потом она занялась дизайном помещения и сделала все так, как ей хотелось. Она сама занялась интерьером, подобрала ткань на шторы и обивку, подобрала нужное освещение. Упиваясь собственной значимостью, она следила за тем, как рабочие, выполняя ее указания, сносили старые стены, выносили все оборудование и ставили новое. Постепенно становилось понятно, что здесь будет. Кстати, благодаря помощи дяди Стэна, который примчался из Бенидорма в тот же день, когда Дилайла ему позвонила.
Одуревший от праздности, солнца и красного вина, он был только рад заняться ремонтом. Не откладывая отъезд ни на день, дядя Стэн прихватил с собой заляпанную краской униформу, поцеловал Ширли, взял пакет с бутербродами и, сев за руль старого испытанного автофургона, выехал на шоссе М1.
Все было как в старые добрые времена: Стэн и Дилайла. Только теперь она не сидела в уголке, а принимала решения: выбирала краски, экспериментировала с разными материалами и получала удовольствие от каждой минуты, которую посвятила превращению кафе в ресторан. Не имея опыта работы и достаточного количества денег, она работала очень много и училась очень быстро. К счастью, Вивьен решила все финансовые проблемы, сняв деньги со своего счета, а в благодарность Дилайла сделала ее своим партнером. Такая должность вполне годилась для Вивьен, хотя и была первой в ее жизни. До этого дня Вивьен имела опыт общения только с деловыми партнерами – мужчинами. Да и то главным образом в постели.
У Вивьен все сложилось неплохо. Даже, можно сказать, чертовски удачно. Не меняя привычного жизненного уклада, она снова делила постель с мужчиной, только на сей раз это был не просто секс. Это была любовь. Она до потери сознания влюбилась в Джилса. Да и сам Джилс понял, что не может жить без Вивьен, так же, как и она без него, решил обрушить на свою голову гнев конгрегации ради любви этой редкой женщины и провел двое суток в аэропорту, дожидаясь возвращения возлюбленной с острова Бали. Едва плетеные сандалии Вивьен коснулись асфальта в аэропорту Хитроу, Джилс тут же потащил ее жениться, и их официально объявили мистером и миссис Мактагарт (а точнее, ее – миссис Пендлбери-Мактагарт). Трудно было представить себе Вивьен более счастливой. Впервые в жизни она была замужем и влюблена, а потому чувствовала себя на седьмом небе. В их браке было и еще одно преимущество: Вивьен всегда любила заигрывать с викариями. Теперь она могла делать это с утра до вечера.
Ресторан должен был открыться через две недели. Над дверью появилась вывеска «У Тома» – в честь маминого кумира Тома Джонса. Персонал уже подобрали. Кроме шеф-повара. Дилайла знала – это место по праву принадлежит Сэму. Но со дня несостоявшейся свадьбы Вивьен о нем не было ни слуху ни духу. Никто не знал, куда он запропастился. Дилайла страдала. Получив неожиданный подарок от Чарли, она много дней подряд названивала Сэму, но он не подходил к телефону. Дилайла все время нарывалась на автоответчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73