– Вы получите взамен бесплатный совет. Ведите себя за рулем не так агрессивно, Питер. Иначе, несмотря на ваш безупречный музыкальный вкус и шикарную машину, люди сочтут вас незрелым.
Рикерман вспыхнул.
Уиллоус сказал:
– Да, и еще одно.
Рикерман не отводил от него глаз. Уиллоус улыбнулся:
– Не заглядывайтесь назад.
Глава 10
Уму непостижимо, что могут сотворить с девичьим лицом баночка белой сметаноподобной жидкости и пачка салфеток. Когда Лулу вышла из душа, менее чем через полчаса после ограбления века, ее бледная плоть снова казалась белесым паром, едва ли плотнее сгустившегося тумана, а волосы серебристо мерцали наподобие сахарной ваты.
Только в ложбинке шеи, там, где Фрэнк облобызал ее слишком пылко, темнело пятнышко.
Она поймала его взгляд и сказала:
– У меня быстро образуются синяки, да?
Фрэнк кивнул. Он ощущал золотой «Ролекс» на запястье; тяжесть часов слегка тянула его к земле.
Лулу вытерлась и влезла в комбинезон из лайкры глубокого синего цвета, усыпанный массой блестящих золотистых пятиконечных звездочек. Повернулась спиной к Фрэнку и подобрала волосы.
– Застегни молнию.
Фрэнк сделал, что ему велели.
Лулу обернулась к нему. Взяла за руки и заглянула в глаза.
– Ты сердишься на меня?
Фрэнк пожал плечами:
– Не то чтобы сержусь.
– Я импульсивная натура, Фрэнк. Но я всегда готова учиться на своих ошибках. Скажи, что я, по-твоему, сделала неправильно. Давай все обсудим, чтоб не было недомолвок.
Фрэнк сказал:
– Никогда не гадь на собственном дворе.
У Лулу расширились глаза. Она поднесла руку ко рту. Изображает глубокое потрясение. А может, не притворяется?
– Прости, пожалуйста!
Фрэнк объяснил:
– Ювелирных магазинов в городе пруд пруди. Не слишком умно было выбирать тот, что по соседству. А вдруг малый наговорится с полицейскими и решит прогуляться до отеля, опрокинуть стаканчик в баре, расслабиться?
– Он скорее всего пойдет в бар на Джорджия-стрит, это ближе и дешевле.
– Дело не в этом. Он мог зайти пообедать. Или положить деньги на счет в банке, который в холле.
Лулу покачала головой:
– Нет, все дела он делает у себя. Гораздо безопаснее, не нужно рисковать, ходить поздно по улицам.
Фрэнк потер челюсть.
– Мы словно на разных волнах вещаем. Вот что я пытаюсь тебе втолковать: Векслер слишком близко. Как сосед. В любую минуту можно налететь. И что потом?
– Скажи. – Лулу отпустила руки Фрэнка. Просто дуется или собралась как следует поплакать?
У окна стояло лиловое кресло на колесиках. Фрэнк уселся в него и взгромоздил ноги на подоконник.
– Вероятно, он дойдет до ближайшего телефона и вызовет полицию. А полицейские арестуют нас и посадят в кутузку.
– Сначала пусть поймают.
– Не думаю, что это будет сложно. Ты что, полагаешь, они пошлют уведомление? «Привет, у нас ордер, скоро будем». По-твоему, это так происходит, да, они звонят, дают тебе время прибрать квартиру?
Лулу сказала:
– Пожалуйста, без сарказма. Это подло и нечестно.
– Что происходит, – продолжал Фрэнк, – а вот что: дверь вылетает к черту, и вдруг в комнате полным-полно легавых, которые наставили на тебя свои пушки. И крышка. Игра окончена.
Он бросил взгляд в окно. Интересно, сколько преступлений происходит в эту самую минуту. Не только крупных, вроде вооруженного ограбления, но и совсем крохотных: скажем, прихватили ручку из конторы или десять минут рабочего времени к обеду. Сотни тысяч людей, сотни тысяч прохиндеев. В эту истину он верил, на ней стоял. Все воры. Все.
Фрэнк оторвал фильтр у сигареты, щелкнул зажигалкой и глубоко затянулся.
– Знаешь, что будет потом, когда они заведут на нас дело, смажут пальчики чернилами, велят не улыбаться и сфотографируют?
– Нет, Фрэнк. Что будет потом?
– Роджер потратит часть денег, заработанных наркотиками, на адвоката и возьмет тебя на поруки.
– Подумаешь, как страшно. Фрэнк сказал:
– Ты плохо слушала. Я сказал, Роджер возьмет тебя на поруки. Но уж никак не меня.
– Тебя тоже.
– Может, ты и правда так думаешь, но ты ошибаешься. Он оставит меня гнить в камере и сделает это по двум причинам. Во-первых, он будет думать, что это я виноват.
Лулу сказала:
– Я объясню ему, что произошло. Что это была моя идея, а не твоя.
– Он тебе не поверит. И я бы не стал его упрекать.
В коридоре послышался шум. Крики. Захлопнулась дверь. Фрэнк увидел, как Лулу напряглась, как в ее глазах промелькнул страх.
– Во-вторых, Роджер решил бы, что, если он внесет залог и за меня, я смоюсь из города, а он останется с носом, потеряет свои пять штук или сколько там. Значит, я проторчал бы за решеткой до суда, разве только Ньют сжалился бы, что весьма сомнительно.
– А сколько это, до суда? – Полгода, если повезет.
– Полгода – ты пропустишь Рождество!
Фрэнк сказал:
– С моим послужным списком я пропущу не одно Рождество. Ты была в гриме, а меня Векслер выловит на опознании, как проспиртованную вишню из пломбира с фруктами.
– Ты хороший человек. Фрэнк.
– А?
– Такой терпеливый. – Она улыбнулась. Прозрачные зубы, десны светло-розовые, как жевательная резинка. – Боюсь, я поступила довольно безответственно. В следующий раз мы все провернем, как надо. Осмотрим место и всякое такое.
– Никаких следующих разов. – Фрэнк расплющил окурок в пепельнице для пущего эффекта.
Лулу уселась к нему на колени, прижалась, обвила руками.
– Мне так понравилось, как ты двинул ему в нос. Словно это самое плевое дело. Ты был такой небрежный, такой расслабленный.
– Подбородок, – сказал Фрэнк. – Я ударил его в подбородок.
– Он вырубился еще на ногах, правда? Я видела, как у него глаза закатились. До чего странно, должно быть, когда тебя двинут так, что теряешь сознание.
Фрэнк сказал:
– А вдруг он стукнулся головой об пол и повредил мозг и теперь не сможет нормально говорить, будет мычать или еще что? Вдруг я убил беднягу? Хороша шуточка, а – двадцать пять лет в тюряге за кражу часов?
– Боже мой, и они ведь отберут их у тебя, да?
Фрэнк сказал:
– Давным-давно, еще совсем мальчишкой, я недолгое время был профессиональным боксером.
– Как тебя звали?
– Меня звали Фрэнк Дикки.
– Дикий!
Всего лишь догадка, но она попала в точку. Фрэнк вздрогнул:
– Да, когда-то меня называли именно так.
Лулу возбужденно запрыгала на его коленях.
– Что случилось? Расскажи!
– Я провел восемь боев. Первые пять раз мои противники отправлялись в нокаут на первой же минуте первого раунда, после первого моего удара.
– Ты меня дуришь!
– Первый удар. Правой наотмашь. Бац! – Фрэнк продемонстрировал свою манеру. – Пять боев, а потом мой контракт перекупил парень по имени Херб Мунш. Решил, что сделал ценное приобретение. Он потратился на меня, платил за спарринг-партнеров, за мясо. Следующие два поединка прошли с таким же результатом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59