Оттуда выпрыгнули два автоматчика.
Третий вытолкнул из фургона тяжелый брезентовый мешок, закрыл дверцы и сразу же заперся изнутри.
На обоих концах запломбированного мешка имелись ручки. Взявшись за них, Финберг и шофер приподняли его с земли.
Охранники и служащие банка выстроились цепочкой до самого порога, где их ждал папаша Эдуар.
Два автоматчика охраняли несущих мешок: один – на полшага впереди, другой – сзади. Оба напряженно осматривались.
Брюнет шел рядом с Финбергом. Он знал, что мешок полон крупными купюрами, и их сумма представлялась чертовски внушительной. Но, поскольку силы охраны порядка насчитывали в общей сложности семь человек (не иначе, как по числу смертных грехов), главарь банды также понимал, что одна фальшивая нота – и начнется дьявольский танец.
Что до Финберга, то он уже ни о чем не думал. Вес мешка пригибал его влево. Любому директору банка известно, что по понедельникам денег всегда больше, чем в последующие будние дни, но на сей раз мешок казался ему еще тяжелее обычного.
Папаша Эдуар уже отошел в сторону, освобождая дорогу, а Финберг, коснувшись ногой порога, втянул голову в плечи.
Брюнет пропустил директора банка вперед, чтобы папаша Эдуар сразу запер за их спиной дверь и не пытался делать глупостей.
Блондины дали спокойно пройти Финбергу с мешком, но охранникам, идущим следом, вдруг показалось, что они взлетают. На каменные плиты пола они рухнули уже безоружными.
– Всем скрестить руки за спиной! Живо! – распорядился главарь, подталкивая вперед папашу Эдуара.
Блондины собрали валявшееся оружие и швырнули мешок за перегородку. Служащие пригнулись, чтобы не получить по голове бесценным грузом, и мешок приземлился у самой боковой двери.
Следом за ним пронеслись блондины: один подхватил мешок, другой распахнул дверь.
Главарь одновременно запер парадный вход и велел всем держаться подальше от окон.
Из всех налетчиков в банке теперь остался он один. Он мысленно отсчитывал секунды, которые потребуются его людям, чтобы погрузить мешок в торговый фургончик с яркой рекламой.
Теоретически мотоциклисты могли увидеть, как мешок несут из переулка к аптеке, и столь неожиданное продолжение его путешествия не преминуло бы заинтересовать их.
Однако оба они слишком увлеченно слушали разговор двух коренных парижан на чисто французскую тему. Один из беседовавших, потрясая свернутой в трубку газетой, схватил другого за рукав.
– Ах, так вам, выходит, плевать, что мой братец живет с вашей женой?
– Этого я не говорил, – спокойно возразил другой.
– Тогда дайте ей развод!
– Ничего подобного я тоже не говорил… Я только сказал вам, что когда-нибудь она вернется домой, вот и все…
Мотоциклисты обменялись улыбками и продолжали слушать двух не на шутку разговорившихся прохожих со все возрастающим любопытством.
– Ох, и насмешили! – воскликнул первый и действительно рассмеялся. – Между прочим, я от нее слышал совсем другое! – Он хлопнул себя в грудь свернутой газетой.
– Позвольте! Рогоносец – не вы, а я!.. Причем рогоносец, отлично знающий свою супругу, можете мне поверить! Повторяю вам: она вернется.
– И вы примете ее обратно? – возопил первый, воздев руки к небу.
Он чуть ли не призывал мотоциклистов в свидетели, но сам нарочно стал так, чтобы из-за него те не могли увидеть, как два налетчика пробежали с мешком к фургончику.
– Я люблю эту женщину. Пусть у нее будет еще куча любовников, но в один прекрасный день она успокоится, – небрежно бросил рогоносец.
Главарь покинул банк, еще раз посоветовав Финбергу и его служащим не лезть на рожон, промчался по переулку и вскочил в торговый фургончик. Секунду спустя тот исчез за углом.
– Ну, вы, по крайней мере, стараетесь не осложнять себе существование! – заметил господин с газетой, направляясь к ближайшей станции метро.
Мотоциклисты с сожалением проводили его глазами. Тем временем в окнах банка появились перекошенные физиономии служащих, а в бронированную дверь отчаянно замолотили кулаками.
Мотоциклисты выхватили оружие и, став одной ногой на землю, одновременно поднесли к губам свои свистки. Почти сразу же завыла сирена в полицейском участке, откуда высыпали крепкие ребята и поспешили к банку.
Маленькая Люсьен уже не лежала под столом. Она призывно махала руками, стоя на батарее отопления.
Девушке было о чем порассказать. На уровне ее живота виднелась голова Финберга. Но думал он не о банке, а о своей жене и представлял себе музыканта с длинными грязными волосами.
Глава 2
Шестой этаж дома на острове Сен-Луи, как бы подернутого патиной веков (хоть плачь от умиления), занимала ничем не примечательная холостяцкая квартира. Правда, огромная кровать под балдахином в этой квартире соседствовала с холодильником, который, в свою очередь, оказался, почему-то, самым лучшим местом для размещения проигрывателя.
Габриэль Бриан спал. Он лежал на животе на кровати, широко раскинув руки, словно его привязали к двум столбам в ожидании допроса с пристрастием. Последняя из покоренных Габриэлем красоток прикорнула на самом краю и тоже спала, свесив вниз одну руку. Похоже, на какое-то время они умерли для всего на свете.
Это был тот кошмарный сон с рассвета до полудня, который, не давая отдыха, более всего удаляет вас от действительности.
По обе стороны кровати на покрытом кафельной плиткой полу стояло по телефонному аппарату – для того, чтобы Габриэль мог снимать трубку, не перебираясь на другую сторону огромного ложа. Он утверждал, что все военные страдают болезнью почек из-за того, что им часто приходится вскакивать с постели по тревоге.
Зазвонил телефон, но ни о каком пробуждении, удобном или неудобном, не могло быть и речи, ибо ни он, ни она даже не повели бровью.
Трезвон не умолкал. Габриэль, уловив из самой глубины сна чуть слышное дребезжание, вцепился в простыню, согнул ногу, примерил широкую ступню к бедру подруги и хорошенько толкнул ее.
Она свалилась рядом с телефоном и, разом соприкоснувшись с прохладной, жесткой поверхностью кафеля и неприятным позвякиванием у самого уха, сняла трубку.
– Алло…
– Это ты, Спартак? – осведомился мужской голос.
– Спарта… что? – пробормотала девушка.
– …так! Спартак!
– Спартак? – повторила она, изумленно таращась на странное убранство комнаты и гору костей и мускулов на кровати.
– Ну да… здоровенный придурок, который, очевидно, сказал вам, что вы – женщина его мечты и что он повезет вас в Норвегию ловить лососей… Как видите, ошибиться невозможно… Ну, крошка, встряхните его, это срочно!
Девушка положила трубку рядом с телефоном и неуверенно поднялась на ноги – вполне приличные, если не считать чуть толстоватых щиколоток.
– Э-э-э!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Третий вытолкнул из фургона тяжелый брезентовый мешок, закрыл дверцы и сразу же заперся изнутри.
На обоих концах запломбированного мешка имелись ручки. Взявшись за них, Финберг и шофер приподняли его с земли.
Охранники и служащие банка выстроились цепочкой до самого порога, где их ждал папаша Эдуар.
Два автоматчика охраняли несущих мешок: один – на полшага впереди, другой – сзади. Оба напряженно осматривались.
Брюнет шел рядом с Финбергом. Он знал, что мешок полон крупными купюрами, и их сумма представлялась чертовски внушительной. Но, поскольку силы охраны порядка насчитывали в общей сложности семь человек (не иначе, как по числу смертных грехов), главарь банды также понимал, что одна фальшивая нота – и начнется дьявольский танец.
Что до Финберга, то он уже ни о чем не думал. Вес мешка пригибал его влево. Любому директору банка известно, что по понедельникам денег всегда больше, чем в последующие будние дни, но на сей раз мешок казался ему еще тяжелее обычного.
Папаша Эдуар уже отошел в сторону, освобождая дорогу, а Финберг, коснувшись ногой порога, втянул голову в плечи.
Брюнет пропустил директора банка вперед, чтобы папаша Эдуар сразу запер за их спиной дверь и не пытался делать глупостей.
Блондины дали спокойно пройти Финбергу с мешком, но охранникам, идущим следом, вдруг показалось, что они взлетают. На каменные плиты пола они рухнули уже безоружными.
– Всем скрестить руки за спиной! Живо! – распорядился главарь, подталкивая вперед папашу Эдуара.
Блондины собрали валявшееся оружие и швырнули мешок за перегородку. Служащие пригнулись, чтобы не получить по голове бесценным грузом, и мешок приземлился у самой боковой двери.
Следом за ним пронеслись блондины: один подхватил мешок, другой распахнул дверь.
Главарь одновременно запер парадный вход и велел всем держаться подальше от окон.
Из всех налетчиков в банке теперь остался он один. Он мысленно отсчитывал секунды, которые потребуются его людям, чтобы погрузить мешок в торговый фургончик с яркой рекламой.
Теоретически мотоциклисты могли увидеть, как мешок несут из переулка к аптеке, и столь неожиданное продолжение его путешествия не преминуло бы заинтересовать их.
Однако оба они слишком увлеченно слушали разговор двух коренных парижан на чисто французскую тему. Один из беседовавших, потрясая свернутой в трубку газетой, схватил другого за рукав.
– Ах, так вам, выходит, плевать, что мой братец живет с вашей женой?
– Этого я не говорил, – спокойно возразил другой.
– Тогда дайте ей развод!
– Ничего подобного я тоже не говорил… Я только сказал вам, что когда-нибудь она вернется домой, вот и все…
Мотоциклисты обменялись улыбками и продолжали слушать двух не на шутку разговорившихся прохожих со все возрастающим любопытством.
– Ох, и насмешили! – воскликнул первый и действительно рассмеялся. – Между прочим, я от нее слышал совсем другое! – Он хлопнул себя в грудь свернутой газетой.
– Позвольте! Рогоносец – не вы, а я!.. Причем рогоносец, отлично знающий свою супругу, можете мне поверить! Повторяю вам: она вернется.
– И вы примете ее обратно? – возопил первый, воздев руки к небу.
Он чуть ли не призывал мотоциклистов в свидетели, но сам нарочно стал так, чтобы из-за него те не могли увидеть, как два налетчика пробежали с мешком к фургончику.
– Я люблю эту женщину. Пусть у нее будет еще куча любовников, но в один прекрасный день она успокоится, – небрежно бросил рогоносец.
Главарь покинул банк, еще раз посоветовав Финбергу и его служащим не лезть на рожон, промчался по переулку и вскочил в торговый фургончик. Секунду спустя тот исчез за углом.
– Ну, вы, по крайней мере, стараетесь не осложнять себе существование! – заметил господин с газетой, направляясь к ближайшей станции метро.
Мотоциклисты с сожалением проводили его глазами. Тем временем в окнах банка появились перекошенные физиономии служащих, а в бронированную дверь отчаянно замолотили кулаками.
Мотоциклисты выхватили оружие и, став одной ногой на землю, одновременно поднесли к губам свои свистки. Почти сразу же завыла сирена в полицейском участке, откуда высыпали крепкие ребята и поспешили к банку.
Маленькая Люсьен уже не лежала под столом. Она призывно махала руками, стоя на батарее отопления.
Девушке было о чем порассказать. На уровне ее живота виднелась голова Финберга. Но думал он не о банке, а о своей жене и представлял себе музыканта с длинными грязными волосами.
Глава 2
Шестой этаж дома на острове Сен-Луи, как бы подернутого патиной веков (хоть плачь от умиления), занимала ничем не примечательная холостяцкая квартира. Правда, огромная кровать под балдахином в этой квартире соседствовала с холодильником, который, в свою очередь, оказался, почему-то, самым лучшим местом для размещения проигрывателя.
Габриэль Бриан спал. Он лежал на животе на кровати, широко раскинув руки, словно его привязали к двум столбам в ожидании допроса с пристрастием. Последняя из покоренных Габриэлем красоток прикорнула на самом краю и тоже спала, свесив вниз одну руку. Похоже, на какое-то время они умерли для всего на свете.
Это был тот кошмарный сон с рассвета до полудня, который, не давая отдыха, более всего удаляет вас от действительности.
По обе стороны кровати на покрытом кафельной плиткой полу стояло по телефонному аппарату – для того, чтобы Габриэль мог снимать трубку, не перебираясь на другую сторону огромного ложа. Он утверждал, что все военные страдают болезнью почек из-за того, что им часто приходится вскакивать с постели по тревоге.
Зазвонил телефон, но ни о каком пробуждении, удобном или неудобном, не могло быть и речи, ибо ни он, ни она даже не повели бровью.
Трезвон не умолкал. Габриэль, уловив из самой глубины сна чуть слышное дребезжание, вцепился в простыню, согнул ногу, примерил широкую ступню к бедру подруги и хорошенько толкнул ее.
Она свалилась рядом с телефоном и, разом соприкоснувшись с прохладной, жесткой поверхностью кафеля и неприятным позвякиванием у самого уха, сняла трубку.
– Алло…
– Это ты, Спартак? – осведомился мужской голос.
– Спарта… что? – пробормотала девушка.
– …так! Спартак!
– Спартак? – повторила она, изумленно таращась на странное убранство комнаты и гору костей и мускулов на кровати.
– Ну да… здоровенный придурок, который, очевидно, сказал вам, что вы – женщина его мечты и что он повезет вас в Норвегию ловить лососей… Как видите, ошибиться невозможно… Ну, крошка, встряхните его, это срочно!
Девушка положила трубку рядом с телефоном и неуверенно поднялась на ноги – вполне приличные, если не считать чуть толстоватых щиколоток.
– Э-э-э!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43