Взять Потапова. Делец, умный и хладнокровный, вор, взяточник, убийца, а что-то еще вещает, учит жить. Губернатор Ставрополья Колесниченко, генеральный директор КАКТа Миша Муссолини, вице-премьер, человек с бледным, холодным лицом и непроницаемым взглядом, на которого Генпрокуратурой давно возбуждено дело за миллионы долларов ущерба. Дело, правда, приостановлено, но ведь придет и час расплаты, министры, финансисты, за которыми Турецкий тоже знал неблаговидные делишки… Да что же это такое?
Речь господина Потапова была краткой, но внушительной, а по масштабам поставленных перед партией задач просто грандиозной. В противовес другим партиям РПДП не претендовала на власть, хотя всем известно: кто платит, тот и заказывает музыку. А платить партия собиралась много. Уже в этом году предназначались выплаты всех задолженностей по заработной плате, пятикратное увеличение пенсий, полное ассигнование средств на реформу армии, ресширение фермерских хозяйств, для чего будут закуплены сельскохозяйственные машины малых габаритов, и так далее, и так далее.
Большого ума не надо, чтобы догадаться: если партия не претендует на власть, значит, нынешние властные структуры ее устраивают. Стало быть, со временем произойдет объединение государственных предприятий с корпорациями и коммерческими фирмами и последние в конце концов подомнут под себя первые, а руководители типа Миши Муссолини будут полновластными хозяевами экономики страны.
Из выступлений первого вице-премьера, министров и финансистов Турецкий понял, что на самом верху, видимо, вопрос о создании партии был одобрен, и он пришел к малоутешительному выводу: правительство, не имея выхода из тупика, в которое оно само себя и загнало, пошло на поклон к коммерческому и частному капиталу, который был создан и создается криминальным путем.
Делегаты перешли к выборам кандидатур на пост председателя партии, а так как Турецкому было известно, кто получит этот пост, он поднялся и вышел из зала.
Как обычно бывает на подобного рода собраниях, в холлах посиживали какие-то люди, неизвестно кого представляющие, одетые по последней моде, среди них были и молодые женщины и мужчины, и пожилые. Но всех их объединяло одно – печать какой-то таинственности и самоуверенности. Когда-то знающие сотрудники объяснили Турецкому, что это родственники больших людей, имеющих особый статус на том или ином собрании, и они на вполне официальном уровне проникают всюду, даже в Кремль.
– Где здесь можно выпить? – спросил Турецкий у одной из таких дамочек.
Дамочка ответила не сразу, сначала оглядела мужчину с ног до головы и лишь потом соизволила произнести:
– Бар находится внизу.
– Спасибо, крошка, – слегка потрепал ее по плечу Турецкий.
И в баре не было пусто. И тут сидели, выпивали, закусывали.
– Стакан минеральной и рюмку коньяку, – подойдя к стойке, заказал Александр.
– Пожалуйста.
Турецкий вытащил бумажник, но бармен вежливо предупредил:
– Оплачено.
– Спасибо…
Направляясь к свободному столику, Александр увидел знакомую седую шевелюру мужчины, сидевшего к нему спиной.
– Костя, – узнал Турецкий.
То ли услышал Константин Дмитриевич Меркулов голос друга, то ли почувствовал его взгляд, но он обернулся, увидел Турецкого и расплылся в добродушной улыбке. Меркулов сидел за столиком не один, рядом с ним восседали одетые в строгие черные костюмы Серега Прошин по кличке Левитан и Филимон Старчук по кличке Старик, воры в законе, генеральные директора фирм.
– Костя, – повторил Александр, присаживаясь к столу.
– Ладно, ладно… С директорами поздоровайся.
– Привет, господа! – церемонно раскланялся Турецкий и, когда услышал ответ, удивленно посмотрел на Левитана. – У тебя голос прорезался, Серега! И даже бас!
– Шаляпин, – хохотнул Старик.
– Оперировали, что ли?
– В Штатах, – уточнил Левитан.
– Жалуются на тебя, – сказал Меркулов.
– За что? Они вроде никого не убивали…
– Выпей, Саша, – посоветовал Меркулов.
Турецкий немедленно последовал совету и обернулся к директорам:
– Слушаю вас, господа.
– Так дело не пойдет, – сказал Старик, наливая себе коньяку.
– В чем дело, Филимон?
– Мы люди свои, – подмигнул Старик. – Для кого, конечно, и господа, а для вас, «важняков», мы – воры в законе. Или я не прав?
– Прав, – ответил Турецкий.
– Ты меня не сажал, а вот Константин Дмитриевич «крестил», и не раз. Занимался я когда-нибудь наркотой или оружием?
– Чего не было, того не было, – согласился Меркулов.
– А мне шьют то, чего не было!
– Разве лично тебе? – поинтересовался Турецкий.
– Ну, фирме. Не одно и то же, что ль?
– Фирме шьют другое, не менее значительное, если считать по сроку…
– Ты сначала докажи!
– Уже доказано. А по наркотикам и оружию запели твои работнички!
– А у твоих работничков кто хошь запоет! Не по делу взяли.
– К примеру, Левитана не тронули, – кивнул на Серегу Прошина Турецкий. – Потому что в этом смысле его район чистый.
– Почему только в этом? – обиделся Левитан. – У нас все в полном ажуре.
– Ну хватит, – постучал по столику Меркулов. – Пойдем-ка, Александр Борисович, погуляем.
– Да-а, – покачал головой Меркулов, когда они вышли из особняка. – Или нервишки у тебя пошаливают, или идешь в открытую, без забрала…
– Иду в открытую. И с самого начала… Как ты залетел-то сюда, Костя?
– Соскучился. – Меркулов огляделся, понизил голос: – Поедем отсюда, от греха подальше, Саша. Не нравится мне здесь.
– В подвальчик. Такой подвальчик нашел… Чудо!
– Поехали.
Как всегда, незаметно возникли охранники, а Падерин уже вежливо открывал дверцу машины.
– С приездом, Константин Дмитриевич!
– Спасибо, Игорь.
– В подвальчик?
– Споит он тебя, Игорь, – вздохнул Меркулов, кивая на Турецкого.
– Может, – серьезно ответил Падерин. – Я после этой командировки в отпуск уйду. Отмокать.
Подвальчик оказался очень уютным, чистым и совершенно пустым, если не считать хозяина.
– И когда успел найти это чудо? – удивился Меркулов. – Ты, кажется, второй день в этом городе?
– Долго ли умеючи, – весело откликнулся Турецкий. – Федя! Графинчик вина и домашней брынзы!
Выпил стакан густого красного вина и Меркулов.
– Не вино, сказка, – похвалил он. – Значит, говоришь, пошел в открытую?
– Другим языком с этой публикой бесполезно.
– Перед отъездом был у секретаря Совета Безопасности…
– Мрачен и серьезен?
– Серьезен – да, мрачен – нет. Держится очень уверенно. Более того, потребовал отставки министра МВД.
– У хозяина?
– Больше не у кого. Но хозяин таких выкрутасов не любит.
– Слышал я, недолго просидит секретарь в своем кабинете?
– Ты только слышал, а я точно знаю. Не больше двух-трех дней. А возможно, и сегодня слетит. Неизвестно, с какой ноги встанет Президент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Речь господина Потапова была краткой, но внушительной, а по масштабам поставленных перед партией задач просто грандиозной. В противовес другим партиям РПДП не претендовала на власть, хотя всем известно: кто платит, тот и заказывает музыку. А платить партия собиралась много. Уже в этом году предназначались выплаты всех задолженностей по заработной плате, пятикратное увеличение пенсий, полное ассигнование средств на реформу армии, ресширение фермерских хозяйств, для чего будут закуплены сельскохозяйственные машины малых габаритов, и так далее, и так далее.
Большого ума не надо, чтобы догадаться: если партия не претендует на власть, значит, нынешние властные структуры ее устраивают. Стало быть, со временем произойдет объединение государственных предприятий с корпорациями и коммерческими фирмами и последние в конце концов подомнут под себя первые, а руководители типа Миши Муссолини будут полновластными хозяевами экономики страны.
Из выступлений первого вице-премьера, министров и финансистов Турецкий понял, что на самом верху, видимо, вопрос о создании партии был одобрен, и он пришел к малоутешительному выводу: правительство, не имея выхода из тупика, в которое оно само себя и загнало, пошло на поклон к коммерческому и частному капиталу, который был создан и создается криминальным путем.
Делегаты перешли к выборам кандидатур на пост председателя партии, а так как Турецкому было известно, кто получит этот пост, он поднялся и вышел из зала.
Как обычно бывает на подобного рода собраниях, в холлах посиживали какие-то люди, неизвестно кого представляющие, одетые по последней моде, среди них были и молодые женщины и мужчины, и пожилые. Но всех их объединяло одно – печать какой-то таинственности и самоуверенности. Когда-то знающие сотрудники объяснили Турецкому, что это родственники больших людей, имеющих особый статус на том или ином собрании, и они на вполне официальном уровне проникают всюду, даже в Кремль.
– Где здесь можно выпить? – спросил Турецкий у одной из таких дамочек.
Дамочка ответила не сразу, сначала оглядела мужчину с ног до головы и лишь потом соизволила произнести:
– Бар находится внизу.
– Спасибо, крошка, – слегка потрепал ее по плечу Турецкий.
И в баре не было пусто. И тут сидели, выпивали, закусывали.
– Стакан минеральной и рюмку коньяку, – подойдя к стойке, заказал Александр.
– Пожалуйста.
Турецкий вытащил бумажник, но бармен вежливо предупредил:
– Оплачено.
– Спасибо…
Направляясь к свободному столику, Александр увидел знакомую седую шевелюру мужчины, сидевшего к нему спиной.
– Костя, – узнал Турецкий.
То ли услышал Константин Дмитриевич Меркулов голос друга, то ли почувствовал его взгляд, но он обернулся, увидел Турецкого и расплылся в добродушной улыбке. Меркулов сидел за столиком не один, рядом с ним восседали одетые в строгие черные костюмы Серега Прошин по кличке Левитан и Филимон Старчук по кличке Старик, воры в законе, генеральные директора фирм.
– Костя, – повторил Александр, присаживаясь к столу.
– Ладно, ладно… С директорами поздоровайся.
– Привет, господа! – церемонно раскланялся Турецкий и, когда услышал ответ, удивленно посмотрел на Левитана. – У тебя голос прорезался, Серега! И даже бас!
– Шаляпин, – хохотнул Старик.
– Оперировали, что ли?
– В Штатах, – уточнил Левитан.
– Жалуются на тебя, – сказал Меркулов.
– За что? Они вроде никого не убивали…
– Выпей, Саша, – посоветовал Меркулов.
Турецкий немедленно последовал совету и обернулся к директорам:
– Слушаю вас, господа.
– Так дело не пойдет, – сказал Старик, наливая себе коньяку.
– В чем дело, Филимон?
– Мы люди свои, – подмигнул Старик. – Для кого, конечно, и господа, а для вас, «важняков», мы – воры в законе. Или я не прав?
– Прав, – ответил Турецкий.
– Ты меня не сажал, а вот Константин Дмитриевич «крестил», и не раз. Занимался я когда-нибудь наркотой или оружием?
– Чего не было, того не было, – согласился Меркулов.
– А мне шьют то, чего не было!
– Разве лично тебе? – поинтересовался Турецкий.
– Ну, фирме. Не одно и то же, что ль?
– Фирме шьют другое, не менее значительное, если считать по сроку…
– Ты сначала докажи!
– Уже доказано. А по наркотикам и оружию запели твои работнички!
– А у твоих работничков кто хошь запоет! Не по делу взяли.
– К примеру, Левитана не тронули, – кивнул на Серегу Прошина Турецкий. – Потому что в этом смысле его район чистый.
– Почему только в этом? – обиделся Левитан. – У нас все в полном ажуре.
– Ну хватит, – постучал по столику Меркулов. – Пойдем-ка, Александр Борисович, погуляем.
– Да-а, – покачал головой Меркулов, когда они вышли из особняка. – Или нервишки у тебя пошаливают, или идешь в открытую, без забрала…
– Иду в открытую. И с самого начала… Как ты залетел-то сюда, Костя?
– Соскучился. – Меркулов огляделся, понизил голос: – Поедем отсюда, от греха подальше, Саша. Не нравится мне здесь.
– В подвальчик. Такой подвальчик нашел… Чудо!
– Поехали.
Как всегда, незаметно возникли охранники, а Падерин уже вежливо открывал дверцу машины.
– С приездом, Константин Дмитриевич!
– Спасибо, Игорь.
– В подвальчик?
– Споит он тебя, Игорь, – вздохнул Меркулов, кивая на Турецкого.
– Может, – серьезно ответил Падерин. – Я после этой командировки в отпуск уйду. Отмокать.
Подвальчик оказался очень уютным, чистым и совершенно пустым, если не считать хозяина.
– И когда успел найти это чудо? – удивился Меркулов. – Ты, кажется, второй день в этом городе?
– Долго ли умеючи, – весело откликнулся Турецкий. – Федя! Графинчик вина и домашней брынзы!
Выпил стакан густого красного вина и Меркулов.
– Не вино, сказка, – похвалил он. – Значит, говоришь, пошел в открытую?
– Другим языком с этой публикой бесполезно.
– Перед отъездом был у секретаря Совета Безопасности…
– Мрачен и серьезен?
– Серьезен – да, мрачен – нет. Держится очень уверенно. Более того, потребовал отставки министра МВД.
– У хозяина?
– Больше не у кого. Но хозяин таких выкрутасов не любит.
– Слышал я, недолго просидит секретарь в своем кабинете?
– Ты только слышал, а я точно знаю. Не больше двух-трех дней. А возможно, и сегодня слетит. Неизвестно, с какой ноги встанет Президент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85