Пять букв по вертикали. Хм… Наезд? Подходит. Наезд.
– Ага, – бормотал Слон, поглядывая на часы, – кажется, я сейчас рекорд поставлю.
– Где он? – раздалось вдруг над ухом.
Слон поднял голову и увидел невысокого крепыша в цветастом галстуке. За спиной у него стояли два мордоворота. Того, что с галстуком, ему однажды показывали издали. Его звали Жора. Не поставлю сегодня рекорд, подумал Слон.
– Где – кто?
– Твой дружок. Который любит пиво «миллер». – Жора продемонстрировал фотографию.
Слон отложил карандаш в сторону и решил не показывать, что не понимает, о ком речь идет.
– Да я его недели две уже не видел. Сам хотел бы найти. Он мне задолжал за выпивку. Так что, когда найдете, попросите, чтобы в «Подшипник» заглянул. Заранее благодарен.
– Ты не выделывайся, умник, – зашипел Жора. – Кончай мне дерьмо на уши вешать! Колись лучше сам. Есть люди, которые видели, как ты с ним разговаривал.
Слон встал в полный рост, и Жора почувствовал себя так же неуютно, как пару дней назад при встрече с сержантом Лопатовым.
– Знаешь что? – задумчиво сказал Слон. – Ты вроде умный парень. Давай помоги мне с кроссвордом, я поделюсь тем, что знаю.
– Я не ослышался? – вкрадчиво переспросил Жора. – Ты мне предлагаешь в слова играть?
– Это очень полезно, когда напряженно думаешь, работает та же самая часть мозга, что за рост костей отвечает, так что…
– Ну все, – зашипел Жора, – тебе хана!
Слон высокомерно улыбнулся. Сколько раз он уже слышал эту фразу в своей жизни. В детстве, на ринге и после того, как ушел из спорта, когда работал вышибалой, да и здесь, в собственном баре, иногда приходилось. Чего только не несут поднабравшиеся посетители. Но редко за их словами стоит что-то действительно серьезное. И хотя Слон знал, что у его друга и хозяина заведения серьезные проблемы, он все еще не мог поверить, что вот они, эти проблемы, стоят перед ним в одушевленном виде. Слон уже давно не мог воспринимать подобные угрозы, реальное чувство опасности и чувство самосохранения притупилось. И жаль, потому что, когда пришло время, а оно действительно пришло, его рефлексы не оказались на высоте. Один из двух парней, стоявших за спиной у Жоры, вдруг сделал короткое движение рукой, и бармена ослепила струя газа. Это не был обычный газовый баллончик, это было пирожидкостное оружие парализующего действия. И Слон молча упал за стойку. Все случилось так мгновенно, что никто ничего не заметил. Пирожидкостное оружие «удар» не похоже на пистолет, с виду – одна рукоятка, так что полностью скрывается в руке.
Мгновение спустя один из людей Жоры втащил Слона в подсобное помещение и принялся там пеленать скотчем, а второй уже искал запасный выход из бара.
…Слон пришел в себя в подвале, хотя трудно было сказать наверняка, по крайней мере ему так казалось, – сыро, хоть и не были видны, но ощущались холодные каменные стены, единственная тусклая лампочка была направлена ему в лицо.
Слон подвигал руками, но не вышло, они были завернуты за стул и как-то там зафиксированы. Ноги тоже прилеплены скотчем к ножкам стула. Слон попытался двинуть всем телом – стул был привинчен к полу. И в то же время в левом боку это движение отдалось сильной болью. Веселенькое дело. Видно, его уже обработали, когда он был без сознания. Так, впрок, на всякий случай. На губах был вкус крови, левый глаз заплыл, и он им почти не видел. Наверно, потоптались, суки, в свое удовольствие, еще когда везли в машине.
Заметил ли кто-нибудь в клубе его отсутствие? Рано или поздно – конечно, девочки-официантки, гардеробщик, повар, кто-то еще – могли его хватиться. Но что толку? Даже если кто-то вызовет ментов, что это даст? Эти орлы, надо думать, следов не оставляли. Хотя кто знает…
– Да он очухался, Жорик, – раздался голос рядом.
И сразу же Слон получил удар в солнечное сплетение. Били со знанием дела, это он понял сразу. Переведя дыхание, он смог пробормотать:
– Тише-тише… у меня слишком высокое давление, так что у тебя есть минут пять, прежде чем что-нибудь лопнет и мне придут кранты.
– Тогда не будем время терять! – обрадовался Жора.
Слон едва успел заметить что-то вроде резиновой дубинки в его руках, как ее сразу же пустили в ход.
Получая удары по голове и по плечам, Слон пытался сосредоточиться на той простой мысли, что ему не задают никаких вопросов, очевидно, все, что их интересовало, эти гады спросили сразу. Вопрос был единственный: где?
Наконец Жора остановился, с трудом переводя дух.
– Ты думаешь, этот крендель, твой дружок, согласился бы за тебя подыхать?! Вот загадка, это я понимаю, это тебе не кроссворд, – умер бы он за тебя или нет? Любит – не любит, к сердцу прижмет, на хрен пошлет?
Жора закатал рукава белой рубашки, засунул цветастый галстук под нее и взял в руки какой-то аппарат, который при ближайшем рассмотрении оказался сварочным.
– Вообще-то, мне это уже все надоело, – сообщил он то ли Слону, то ли своим помощникам. – И я знаю, как это можно прекратить. Ты мне скажешь, где он, и я обещаю тебе, что посажу его на твое место. Ну что, по рукам? – Он нажал на кнопочку, и из тонкой трубки вырвался голубой язычок длиной сантиметров десять. – Жора поморщился. – Люблю аккуратность во всем. От такого большого пламени ожоги будут выглядеть некрасиво, неровно. – Он что-то подкрутил, и язычок уменьшился вдвое. – Совсем другое дело, – подмигнул он Слону. – Снимите с него свитер.
– Зачем это? – удивился один из помощников, но все же выполнил команду.
– Во-первых, чтобы не загорелся, – объяснил аккуратист Жора. – А во-вторых, он же у нас боксер, хоть и на пенсии. А боксерам положено быть на ринге с голым торсом. – И Жора приблизился вплотную.
Помощники захохотали.
Слон почувствовал, как холодеют, казалось, совсем уж онемевшие ноги, и, когда голубой язычок оказался в сантиметре от его груди, он понял, что боится. Это удивило его. Он давно уже не был в такой ситуации, в которой мог бы испытать эти эмоции, и вот поди ж ты… Какой-то урка с двумя головорезами. Он закрыл единственный сохранившийся глаз и стал думать: «Пять букв по вертикали. Отрицательная эмоция в ситуации реальной или воображаемой опасности. Страх… Как философское понятие введено Кьеркегором… да-да, Кьеркегором… почему так жжет в груди?… Кьеркегор – датский философ и писатель… оказал влияние на развитие в двадцатом веке экзистенциализма и диалектическую теологию… о чем это я… ах да, страх… Страх. Кьеркегор различал эмпирический страх – боязнь перед конкретной опасностью и… и… безотчетный метафизический страх-тоску, специфический для человека… Значит, у меня боязнь перед конкретной опасностью?…»
– Ах ты сука толстокожая! – раздался вопль взбешенного Жоры. – Да у него что там, броня, что ли?! Почему он молчит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
– Ага, – бормотал Слон, поглядывая на часы, – кажется, я сейчас рекорд поставлю.
– Где он? – раздалось вдруг над ухом.
Слон поднял голову и увидел невысокого крепыша в цветастом галстуке. За спиной у него стояли два мордоворота. Того, что с галстуком, ему однажды показывали издали. Его звали Жора. Не поставлю сегодня рекорд, подумал Слон.
– Где – кто?
– Твой дружок. Который любит пиво «миллер». – Жора продемонстрировал фотографию.
Слон отложил карандаш в сторону и решил не показывать, что не понимает, о ком речь идет.
– Да я его недели две уже не видел. Сам хотел бы найти. Он мне задолжал за выпивку. Так что, когда найдете, попросите, чтобы в «Подшипник» заглянул. Заранее благодарен.
– Ты не выделывайся, умник, – зашипел Жора. – Кончай мне дерьмо на уши вешать! Колись лучше сам. Есть люди, которые видели, как ты с ним разговаривал.
Слон встал в полный рост, и Жора почувствовал себя так же неуютно, как пару дней назад при встрече с сержантом Лопатовым.
– Знаешь что? – задумчиво сказал Слон. – Ты вроде умный парень. Давай помоги мне с кроссвордом, я поделюсь тем, что знаю.
– Я не ослышался? – вкрадчиво переспросил Жора. – Ты мне предлагаешь в слова играть?
– Это очень полезно, когда напряженно думаешь, работает та же самая часть мозга, что за рост костей отвечает, так что…
– Ну все, – зашипел Жора, – тебе хана!
Слон высокомерно улыбнулся. Сколько раз он уже слышал эту фразу в своей жизни. В детстве, на ринге и после того, как ушел из спорта, когда работал вышибалой, да и здесь, в собственном баре, иногда приходилось. Чего только не несут поднабравшиеся посетители. Но редко за их словами стоит что-то действительно серьезное. И хотя Слон знал, что у его друга и хозяина заведения серьезные проблемы, он все еще не мог поверить, что вот они, эти проблемы, стоят перед ним в одушевленном виде. Слон уже давно не мог воспринимать подобные угрозы, реальное чувство опасности и чувство самосохранения притупилось. И жаль, потому что, когда пришло время, а оно действительно пришло, его рефлексы не оказались на высоте. Один из двух парней, стоявших за спиной у Жоры, вдруг сделал короткое движение рукой, и бармена ослепила струя газа. Это не был обычный газовый баллончик, это было пирожидкостное оружие парализующего действия. И Слон молча упал за стойку. Все случилось так мгновенно, что никто ничего не заметил. Пирожидкостное оружие «удар» не похоже на пистолет, с виду – одна рукоятка, так что полностью скрывается в руке.
Мгновение спустя один из людей Жоры втащил Слона в подсобное помещение и принялся там пеленать скотчем, а второй уже искал запасный выход из бара.
…Слон пришел в себя в подвале, хотя трудно было сказать наверняка, по крайней мере ему так казалось, – сыро, хоть и не были видны, но ощущались холодные каменные стены, единственная тусклая лампочка была направлена ему в лицо.
Слон подвигал руками, но не вышло, они были завернуты за стул и как-то там зафиксированы. Ноги тоже прилеплены скотчем к ножкам стула. Слон попытался двинуть всем телом – стул был привинчен к полу. И в то же время в левом боку это движение отдалось сильной болью. Веселенькое дело. Видно, его уже обработали, когда он был без сознания. Так, впрок, на всякий случай. На губах был вкус крови, левый глаз заплыл, и он им почти не видел. Наверно, потоптались, суки, в свое удовольствие, еще когда везли в машине.
Заметил ли кто-нибудь в клубе его отсутствие? Рано или поздно – конечно, девочки-официантки, гардеробщик, повар, кто-то еще – могли его хватиться. Но что толку? Даже если кто-то вызовет ментов, что это даст? Эти орлы, надо думать, следов не оставляли. Хотя кто знает…
– Да он очухался, Жорик, – раздался голос рядом.
И сразу же Слон получил удар в солнечное сплетение. Били со знанием дела, это он понял сразу. Переведя дыхание, он смог пробормотать:
– Тише-тише… у меня слишком высокое давление, так что у тебя есть минут пять, прежде чем что-нибудь лопнет и мне придут кранты.
– Тогда не будем время терять! – обрадовался Жора.
Слон едва успел заметить что-то вроде резиновой дубинки в его руках, как ее сразу же пустили в ход.
Получая удары по голове и по плечам, Слон пытался сосредоточиться на той простой мысли, что ему не задают никаких вопросов, очевидно, все, что их интересовало, эти гады спросили сразу. Вопрос был единственный: где?
Наконец Жора остановился, с трудом переводя дух.
– Ты думаешь, этот крендель, твой дружок, согласился бы за тебя подыхать?! Вот загадка, это я понимаю, это тебе не кроссворд, – умер бы он за тебя или нет? Любит – не любит, к сердцу прижмет, на хрен пошлет?
Жора закатал рукава белой рубашки, засунул цветастый галстук под нее и взял в руки какой-то аппарат, который при ближайшем рассмотрении оказался сварочным.
– Вообще-то, мне это уже все надоело, – сообщил он то ли Слону, то ли своим помощникам. – И я знаю, как это можно прекратить. Ты мне скажешь, где он, и я обещаю тебе, что посажу его на твое место. Ну что, по рукам? – Он нажал на кнопочку, и из тонкой трубки вырвался голубой язычок длиной сантиметров десять. – Жора поморщился. – Люблю аккуратность во всем. От такого большого пламени ожоги будут выглядеть некрасиво, неровно. – Он что-то подкрутил, и язычок уменьшился вдвое. – Совсем другое дело, – подмигнул он Слону. – Снимите с него свитер.
– Зачем это? – удивился один из помощников, но все же выполнил команду.
– Во-первых, чтобы не загорелся, – объяснил аккуратист Жора. – А во-вторых, он же у нас боксер, хоть и на пенсии. А боксерам положено быть на ринге с голым торсом. – И Жора приблизился вплотную.
Помощники захохотали.
Слон почувствовал, как холодеют, казалось, совсем уж онемевшие ноги, и, когда голубой язычок оказался в сантиметре от его груди, он понял, что боится. Это удивило его. Он давно уже не был в такой ситуации, в которой мог бы испытать эти эмоции, и вот поди ж ты… Какой-то урка с двумя головорезами. Он закрыл единственный сохранившийся глаз и стал думать: «Пять букв по вертикали. Отрицательная эмоция в ситуации реальной или воображаемой опасности. Страх… Как философское понятие введено Кьеркегором… да-да, Кьеркегором… почему так жжет в груди?… Кьеркегор – датский философ и писатель… оказал влияние на развитие в двадцатом веке экзистенциализма и диалектическую теологию… о чем это я… ах да, страх… Страх. Кьеркегор различал эмпирический страх – боязнь перед конкретной опасностью и… и… безотчетный метафизический страх-тоску, специфический для человека… Значит, у меня боязнь перед конкретной опасностью?…»
– Ах ты сука толстокожая! – раздался вопль взбешенного Жоры. – Да у него что там, броня, что ли?! Почему он молчит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71