Появилась Клязина. Худая, немолодая женщина с волосами, собранными на затылке. Тоже подтвердила свои показания.
В это время позвонил капитан Мальцев, сообщивший дословно следующее:
– Вячеслав Иванович, в «Космосе» интимные услуги заказать легально нельзя. Но поскольку гостиница большая, а это доходный бизнес, то портье, как правило, не отказываются в нем посредничать. Вот фамилии портье, которые за последние две недели выполняли пожелания постояльцев…
После пятой фамилии Грязнов остановил Мальцева и повесил трубку. Снова привели Никифорова. Цвет лица у него изменился, нижняя часть тела слегка подрагивала. Грязнову стало немного стыдно, ведь, в сущности, это была пытка, но он оправдал себя тем, что Никифоров – лжец, который должен быть наказан. Почему бы не таким образом?
– Итак, господин портье, вы по-прежнему утверждаете, что… – Грязнов бросил взгляд на показания Никифорова и хотел было их зачесть, но не успел.
– Утверждаю, утверждаю! Ради бога, дайте же мне сходить в туалет, я больше не могу терпеть!!!
– Придется. Дело в том, что у нас там что-то засорилось и сейчас туда нельзя.
– Но мне же к писсуару, к писсуару! – взвыл портье.
– Ведите себя скромнее, – посоветовал Грязнов. – А еще лучше объясните, почему вы нарушаете свои служебные обязанности и вызываете к постояльцам проституток?
Никифоров открыл рот.
– Не затрудняйте ваше положение. Я имею в виду, физиологическое. Расскажите мне правду про этих двух девушек.
– Но почему же… но я…
– У меня есть свидетельство горничной, что жильцы номера 712 отлучались из него не более чем на час в сутки, что уже противоречит вашим словам. А вы говорите, они пробыли в ночном клубе чуть ли не до утра. Кроме того, я бывал в «Космосе» и отлично знаю, что если с вашего места и виден вход в «Солярис», то касса обмена валюты в казино находится в мертвой зоне. Если только вы не ясновидящий, конечно. Ну так что? Откуда вы так осведомлены о перемещениях гражданок Гуринович и Якимчук?
Никифорова хватило еще на две минуты запирательств и мычаний. Потом, видно, ему стало совсем плохо. Вячеслав Иванович надеялся на человеческое достоинство, а попросту говоря, на страх, который не позволит портье облегчиться в кабинете начальника МУРа. И не прогадал.
Грязнов выяснил, к некоторому своему изумлению, что с тезисом о ночном портье как о посреднике в заказе проституток он попал в яблочко. Вечером в четверг, пошлявшись по казино и ночному клубу, Гуринович и Якимчук подошли к «рецепшн», где сидел Никифоров, и попросили вызвать к ним на ночь молодых людей. Каковая услуга и была им оказана.
Грязнов подумал и сказал:
– Всё, идите на здоровье. В смысле, бегите уж, чего там.
Никифоров пулей вылетел из кабинета.
Все– таки я гуманист, похвалил себя Вячеслав Иванович. А Турецкий -дятел. Это же ложный след. Ну заскучали девки, всех-то делов.
Турецкий был уверен в насильственной смерти Баткина, причем смерти не в результате избиения, а в результате продуманной, тщательно спланированной операции. Кому мешал Баткин? Кому и чем? Будникову? Тот же Будников говорил, что «чип вроде как есть, и в то же время без Баткина его вроде как и нет». Но это Будников говорил. В какой степени можно ему верить? Абашидзе сбил, конечно, не он. Его подставили, хотели вывести из игры. Какой игры? Кто подставил? В общем-то, узнать можно просто. Надо лишь сидеть сложа руки и ждать, пока не ухайдакают остальных сотрудников лаборатории. Кто последний останется – тот все и затеял. Или исполнил…
Хм…
Можно ли представить себе почтенного Семена Соломонович Сторчака ворующим будниковскую машину? Хотя нет, зачем так рисковать, если у Сторчака алиби, если сбивал не он, то и угонял машину не он, а тот, кого он нанял. То же самое с Вознесенской и с грубияном Борисовым… Тут исполнителей на самых разных этапах может набраться целый легион, на этом не стоит акцентировать внимание.
А на чем стоит?
А на фотоаппарате!
Турецкий попросил позвать Вознесенскую.
– Ирина Борисовна, вы недавно отмечали здесь что-то вместе с коллегами? – Еще одна Ирина, хмыкнул он про себя, и тоже очень хороша. – Дней десять назад?
– Имеется в виду мой день рождения?
– Выпивали, наверно, все как положено в таких случаях…
– Что не запрещено, то разрешено, – улыбнулась Вознесенская.
Все– таки чертовски хороша. Когда все закончится…
– Что вы, упаси меня бог от морализаторства. Меня вот что интересует. Вы, кажется, фотографировались?
– Да, с разрешения Николая Львовича. Не в обнаженном же виде.
Ну и очень напрасно, снова полезли посторонние, неконструктивные мысли.
– Фотографировал Абашидзе, верно? А прежде он приносил на работу фотоаппарат?
– Что-то не припомню.
– Почему же вы попросили именно его? Откуда вы знали, а вдруг у него нет фотоаппарата?
– Тоже мне большая редкость, – фыркнула Вознесенская. – Чай, не царский режим. Да и потом, он накануне сам хвастался, что «минольту» цифровую купил, мудрено было забыть.
– Как вы сказали? – удивился Турецкий.
– А что я сказала?
– Ну что он купил?
– «Минольту». Так фотоаппарат называется, – терпеливо, как ребенку, объяснила Вознесенская. – Фотоаппарат – это такой маленький черный ящичек, если нажмешь на кнопку, то оттуда птичка вылетает.
– Цифровая?
– Почему цифровая?
– Вы же сказали, что Абашидзе «минольту» цифровую купил.
– А. Не смешно.
– Это уж точно. Вы даже не представляете себе, насколько это не смешно! Так камера цифровая? А где сейчас эта камера? – рявкнул Турецкий.
– Слушайте, – Вознесенская встала, – вы не смейте со мной таким тоном…
– Милая барышня, – зарычал Турецкий, – немедленно отвечайте на вопрос!
– Я… я не знаю! – испугалась Вознесенская. – Наверно, дома у него, где же еще?!
– Ирина Борисовна, составьте мне, пожалуйста, список всех, кто был на дне рождения.
Она пожала плечами и за минуту написала семь фамилий. Они все были Турецкому известны, правда, не все в равной степени.
Дожидаясь, пока привезут фотоаппарат Абашидзе, Турецкий вышел на улицу размять ноги, хотя чувствовал себя, надо признаться, все хуже, усталость накапливалась. Едва вышел, сразу же наткнулся на Вознесенскую. Ирина Борисовна изящно зажала незажженную сигарету между пальцев и энергично мерила пространство между двумя корпусами.
Турецкий устремился к ней с зажигалкой.
– Вообще-то здесь не курят, – поделилась Вознесенская. – Даже на улице. На расстоянии пятидесяти метров от корпуса – запрещено.
– Как мне надоели ваши правила, – вздохнул Турецкий и все же закурил.
Вознесенская подумала и сделала то же самое. Турецкий в очередной раз глянул на нее в профиль. Ведь так и жизнь пройдет, подумал он, а ты все на работе да на работе. К черту.
– Ирина Борисовна, поскольку мы уже нарушили правила, то я назову вас по имени, Ирина, не возражаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71