Просторный кабинет, некогда, несомненно, принадлежавший еще царскому городничему, сохранял остатки антикварной роскоши, изрядно разбавленные, впрочем, советским убранством. Центр его занимала классическая Т-образная конфигурация столов (впрочем, ножка у Т была намного короче, чем в высоких начальственных кабинетах крупных городов). У столов стояли стулья, живо вызывавшие в памяти роман Ильфа и Петрова (Сергей пересчитал - их и впрямь оказалось 12). За креслом мэра находилась стойка для знамен - саму ее за столом не было видно, но видны были два торчавших рядом знамени - трехцветное российское и красное с желтой бахромой советское. В книжном шкафу слева Сергей заметил небольшой бюстик - по всей видимости, Ленина; переведя взгляд на стену позади мэрского стола, он не увидел на ней ожидаемого портрета, однако невыгоревший прямоугольник показывал, что портрет был. «Неужто ради нас сняли?» - изумился Коржухин.
В кабинете находились двое. Сам мэр, поднявшийся из-за стола при появлении гостей, был невысокого роста, плотный, но не сказать чтобы толстый, с одутловатым, идеально-овальной формы лицом. Венчик седых волос обрамлял желтоватый купол его лысины. Его глаза под практически отсутствовавшими бровями казались выпученными и в целом производили неприятное впечатление - в голове у Сергея промелькнуло когда-то прочитанное сравнение с пуговицами от кальсон. Возможно, то был лишь эффект обстановки, но Сергей подумал, что, встретив этого человека хоть на улице, хоть на пляже, хоть где еще, моментально признал бы в нем советского чиновника средней руки - никем иным обладатель такой внешности быть просто не мог.
Второй, сидевший по другую сторону стола, справа от перекрестия Т, и также повернувшийся, а затем поднявшийся навстречу вошедшим, был крупным мужчиной, наверное, почти на голову выше Дробышева. Его большой костистый череп был совершенно лыс. Очки с толстыми стеклами в мощной роговой оправе цеплялись за мясистые оттопыренные уши, не придавая, впрочем, своему обладателю ни намека на интеллигентность; внешность этого человека был подходящим ответом на вопрос «как выглядит полная противоположность аристократизму и утонченности». Он был, вероятно, чуть моложе Дробышева - лет пятьдесят или около того, но выглядел, однако, заметно хуже. Несомненно, некогда он был весьма силен физически, но сейчас в его облике чувствовалась не столько сила, сколько обременяющая тяжесть. Похоже, этот человек был болен, и, скорее всего, серьезно.
- Здравствуйте, - сказал Сергей («Здрасьте», - кивнул Алекс), - мы не помешали? - он покосился на крупного мужчину.
- Нет, все в порядке. Мы с Кузьмой Емельянычем как раз все обсудили, - ответил Дробышев. - Проходите, пожалуйста.
Они двинулись к мэрскому столу, рефлекторно выбрав левую сторону Т, подальше от Кузьмы Емельяныча. Тот, в свою очередь, молча окинул оценивающим взглядом сперва одного, затем второго. Странный это был взгляд, совсем не подходящий к ситуации. Так смотрит опытный донжуан на молоденькую девушку.
- Да, некрасиво получилось, - продолжал говорить Дробышев. - Вы уж, товарищи, на весь город из-за какой-то шпаны обиды не держите. Отыщем, непременно отыщем. Вы присаживайтесь, - несмотря на лучившееся радушие, руки подошедшим к его столу он так и не подал. - Ну зато погостите у нас, воздухом подышите.
- Воздух у вас, конечно, замечательный, - ответил Сергей, - но вообще-то мы спешим. Мы ведь к вам случайно заехали, - он счел нужным подчеркнуть последнюю фразу, ибо этот внезапный прием в мэрии наводил на мысль, что их принимают за кого-то другого.
- Случайно, конечно, случайно, - закивал мэр. - Кто ж в нашу глушь специально-то поедет. И захочешь - не доедешь, дороги сами видели какие.
- Как вы только сами по ним ездите, - закинул удочку Сергей.
- «КАМАЗ» проходит, и ладно, - не обманул его ожиданий мэр. - Хотя и то летом в основном. Зимой тут снега по три метра, весной и осенью грязи по пояс.
- Что ж, вы так и живете, отрезанные от мира?
- А что делать, если область денег не выделяет? Да, впрочем, нам и не привыкать. Вы историю Черной Топи-то, небось, не знаете?
- Какой Черной Топи? - Сергей и Алекс спросили это одновременно и с усмешкой посмотрели друг на друга, Дробышев тоже улыбнулся.
- Черная Топь - это название нашего города до революции, - пояснил он. - Игнатьевым он в 25-ом году стал. А основали Черную Топь беглые каторжники, в XVIII веке еще. Забрались поглубже в леса и болота и построили здесь село. У них и женщины были, какие с воли к мужьям добрались, какие - шалашовки каторжные, а потом уж и в других таежных селах невест сватали, и пробирались к ним сюда целыми семьями всякие обиженные да от властей пострадавшие… Но правительство долго про Черную Топь ничего не знало, чуть ли не полвека. Потом, конечно, прознали, прислали солдат, с ними - чиновников, жителей переписали, беглых, кого дознались - в колодки (не первого поколения, тех уж, почитай, в живых не осталось, а кто недавно прибился), остальных податями обложили, в общем, обычное дело. Перед революцией уже город был, каменные дома, лесопилка, пушная торговля - вот только дорог нормальных никогда не было. При Сталине было провели шоссе, а потом все опять все в запустение пришло. А Игнатьевым город в честь товарища Игната назвали, он тут первым советскую власть устанавливал. Да вы, небось, видели ему памятник.
- Нет, - удивился Сергей.
- Ну как же, на площади перед клубом.
- Там Савицыну. С.Д.
- Так это он и есть! Товарищ Игнат - его партийная кличка. Как, значит, он в 25-ом помер от язвы, так и переименовали. Несгибаемый был человек, истинный большевик. Ни себя, ни других не щадил, вот здоровье и не выдержало. Он сам-то не местный, его из губернии прислали.
- У вас тут, наверное, и краеведческий музей есть? - осведомился Алекс не без ехидства.
- Нету, - развел руками Дробышев. - Был, как раз в мемориальном доме товарища Игната. Но несколько лет назад случился пожар, такая жалость… Все экспонаты сгорели. Дом-то деревянный был.
- Действительно печально, - согласился Алекс. - Извините, а у вас тут буфета нет часом? А то мы не завтракали.
- Сейчас организуем! - воскликнул Дробышев и нажал кнопку селектора: - Леночка, нам четыре чая. И бутерброды.
- Видите ли, какое дело, Егор Михалыч, - Сергей сплел пальцы и устремил взор на полированную поверхность стола, - мы, конечно, благодарны вам за радушный прием, но проблема в том, что мы действительно спешим. Если мы не сможем уехать в ближайшее время, позвольте от вас позвонить? Понимаю, что межгород, я готов заплатить…
- Увы, - развел руками Дробышев, - я бы рад, но не работает телефон. Обрыв где-то на линии, весь город без связи. А линии у нас тут сами понимаете на сколько километров тянутся… Местный вот только, - он кивнул на свой троекратно телефонизированный стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56