Немногие этот шрам
замечают. А Вы говорите - в глазах болезнь. Хорошо же видите.
- Папа, говоришь, уронил? Ну прости, сынок, не знал. Прости, - он
протянул к моему лицу другую руку, мягко повернул мне голову, - наверх
посмотри, сынок. Пожалуйста. Да нет, не болен ты. Здоров. Тут, правда,
ошибиться легко. Хочешь, я проверю тебя? Я-то в этих делах разбираюсь.
- А что, врачи за Вами хорошо смотрят?- я не знал с чего начать
вопросы, и попытался освободить голову из рук старика.
- Врачи-то смотрят, сынок. Да ты не дергайся, не бойся, это не больно
совсем. Чик - и ты уже на небесах, - старик не отпускал меня и засмеялся,
показывая желтые полуразвалившиеся зубы, - Шучу я, шучу...
- А в чем Вы еще разбираетесь? - мне стало страшно, и от
неестественности позы, и от замогильных шуток, - В чем, кроме медицины? -
старик на самом деле был страшным чудовищем, сотни лет обитавшим на дне
моря, в иле. Зверь проснулся и взламывал лед под моими ногами.
Старик, видимо, почувствовал мой испуг и опустил руки. Только все
равно я не мог отойти от него ни на шаг. Что-то удерживало меня возле этого
сумасшедшего. Его взгляд приказывал, и все токи моего обновленного тела
повиновались.
- А я только прошлого не помню. Нельзя мне его помнить. Там плохо. А
вот будущее я знаю. Все. Там просто все впереди, потому как много
запоминать не приходится.
- И что же там такое?
- А вот сынок, ты его и увидишь. Я, знаешь ли, слова забывать стал.
Слова - они из прошлого все - я их и забываю. А то хочешь - покажу тебе
будущее?
Я понял, что не сумею отказаться
- И что нам нужно будет делать?
- Да ничего, сынок. Ты стой там, где стоишь, и все.
- Можно я сначала вопрос задам?
- Конечно, можно, это Вы здесь господа, а я так - мне бы вот только в
окошко посмотреть.
- Что это за фотографии у Вас?
- Это лекарства мои. Что, будущее смотреть будешь? Или струсил?..
- Да почему же струсил? Давайте...
И старик вновь протянул ко мне свои руки. А может, он их и не
отпускал?
Сначала я услышал плеск воды. Оказалось, что это была не вода, это
Кто-то обращался ко мне с одним и тем же настойчивым вопросом.
Он говорил на понятном мне языке, но сути вопроса я понять не мог.
Вспомнилась какая-то старая цитата: -то, что книга кажется туманной и
загадочной, то, что читать ее приходится с тяжким напряжением - все это
особенности ее содержания, а не языка.-
- Что ты хочешь? - спросил я понятным мне смыслом.
- Солнце, - ответил мне голос.
Но никакого солнца не было. Была только тьма.
Неожиданно я понял, что падаю. Вокруг не было ничего, воздух
проносился мимо меня, вверх, залепляя мне рот, мешая дышать. Я хотел
закричать, и не мог - не получалось вздохнуть. Снизу приближалось, что-то,
огромное, шелестящее, теплое. Я упал в воду, последний воздух вышел из меня
бесшумно, я чувствовал, что меня сворачивают, выжимая остатки жизни.
И все стихло. Я снова мог дышать. Снова вдали слышался шелест воды.
Доктор склонялся надо мной.
- Что же это, Евгений Рудольфович, я Вам гостя оставил, а Вы так
опозорились.
Еще не все ожило во мне, и я не мог ответить на чужой вопрос.
- Это, доктор, у него, оказывается, сердце слабое. А может, он на
диете - не ест ничего. Как я все равно. По идеологическим соображениям.
Неувеличение энтропии пространства - времени. Ну, натурально, пришлось
искусственное дыхание делать. Как утопленнику. Не виноват я. Я, может, спас
его даже.
- Да не виноват он. Это все любопытство мое, - охрипшее горло уже
устало от постоянных встрясок.
- Ну, куда пойдем дальше, Дмитрий Александрович?
- К Вам в кабинет.
- Поговорить хотите?
- Может, и поговорить.
Я поднялся, от этого на пол посыпались снимки.
- Не волнуйся, сынок, я сам подниму. У тебя теперь новая жизнь Ты
теперь знаешь.
- Простите меня, - я хотел было обнять старика, но подумал, что в этом
слишком много пафоса, - И спасибо, - старик уже подбирал с пола фотографии
и даже не обернулся.
В кабинете доктора мы молчали минут пять. Не зная как начать, я решил
подойти издалека:
- Доктор, вы срубили бы тополь во дворе. Рухнет он у Вас, все стекла
на втором этаже выбьет.
Во дворе раздался резкий треск разрываемого дерева, посыпалось битое
стекло.
- Ну, Дмитрий Александрович, Вы просто как в воду смотрите... Или
подпилили по дороге?
- Бросьте, профессор, я даже не офицер.
- Ладно, не офицер... Может, поедите со мной? Нам принесут.
Я вспомнил, что не ел со вчерашнего утра, и согласился. Что-то важное,
что только-только было рядом, уходило из под пальцев.
- Ну как Вам наш старичок? Я его подозреваю в симуляции. Хотя - зачем
ему?
- Он у Вас что, самый сложный?
- Нет, что Вы! Это, так сказать, норма. Если можно так выразиться,
конечно. Вот покойный Евгений Петрович - вот тот был действительно крепкий
орешек. И то - удалось достичь определенного прогресса. И тут эта
нелепость.
- Да, расскажите мне про этот случай...
- Нечего там рассказывать, все рассказано уже, да Вы и читали. Вы себе
лучше салат берите, не стесняйтесь.
- А что, его и впрямь тот шизофреник застрелил?
Доктор поперхнулся черным хлебом, прокашлялся и как-то по-новому
посмотрел на меня.
- ... А как же? Кто же еще, Вы мне скажите?.. Ну да ладно, Вы сегодня
пойдете еще куда?
- Нет, пожалуй. Теперь завтра, - я уже не знал, что мне здесь делать,
и говорил это скорее из вежливости.
- Я позвоню тогда... Степан Теодорович, у Вас машины свободные есть?
Да нет, не мне, гость у нас. Да, высокий. Опять проверяли. Ну где-то на
полчасика, наверное. Ну и отлично. Вы доедайте, минут через двадцать будет
машина, Вас подвезут.
Во дворе дома я присмотрел широкую доску - столешницу от старой парты.
Кто-то очень кстати выкинул. Теперь будет что подложить под сетку кровати,
а то спать совершенно невозможно. Я прихватил доску, удивляясь, что никто
не стащил ее для дачного сортира.
Около двери моей квартиры лежал, свернувшись большой черный пес. Я не
удивился его появлению.
- Что, друг, падали ждешь? Не дождешься.
Пес поднял голову и посмотрел на меня долгим, внимательным взглядом. Я
понял, что обознался. Это была другая собака. Я протянул ему руку. Пес
понюхал мои пальцы, подумал, и прошелся по ним теплым шершавым языком.
Затем поднялся, пропуская меня к двери.
Без меня в квартире кто-то побывал. Они поставили рядом с кроватью
тумбочку со старым телевизором, даже поменяли саму кровать, так что доска
была теперь не нужна. Спускаться вниз - снова выбрасывать столешницу - не
хотелось, я прислонил ее к стене около вешалки. Шинели на вешалке так и
висели. Я обернулся в открытый еще дверной проем и увидел, что пес стоит и
смотрит на меня пристально и со вниманием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29