Есть такие люди — любят довести до всех ушей: «Вот посмотрите, какой я свой человек в этом доме!» Но Атакузы... Ему-то зачем? Шукуров с трудом подавил вспыхнувшее недоверие, заставил себя любезно улыбнуться.
Атакузы не заметил тени, мелькнувшей на лице хозяина. Мгновенно осушив рюмку, собрался было наполнить снова, но Алия быстро прикрыла ее ладонью:
— Не надо, пожалуйста, хватит на сегодня!
— Что?— Атакузы напряженно хохотнул.— Сегодня я как раз имею право пить сколько хочу! Имею право веселиться и гулять сколько пожелаю!
Шукуров попытался свести разговор к шутке:
— За какие же заслуги, дорогой раис? Может, выполнили план хлопкозаготовок?
— Нет я выполнил другое, более важное задание секретарей обкома и райкома!
— Вы что забыли? Приказ ваш выполнил! Выбросил на улицу старого ученого со всеми его книгами. А дом передал той самой ябеднице, которая обивала ваш порог...
— Послушайте, Атакузы-ака!— Шукуров привстал. Теперь он уже не думал о сковывавшем гостеприимстве.— Бросьте ваше кривлянье. Мой дом — не сцена, а вы — не артист, и мне не по душе подобные представления.
— При чем здесь представление?— Атакузы отодвинул стул и тоже встал.
Алия выбросила вперед дрожащие руки:
— Атакузы-ака! Дорогой мой!
Наступила долгая давящая тишина. Слышалось лишь тяжелое сопение Атакузы да тихое журчание фонтана. Шукуров опустил глаза.
— Вот что, давайте кончим этот разговор. Я вас считал человеком серьезным...
— Ошиблись, значит!— сказал Атакузы.— Какой я серьезный? Я —самый несерьезный, самый... нечестный, самый бессовестный, самый, самый бессердечный человек!— Он потянулся к коньяку.
. Шукуров перехватил бутылку:
— Хватит! Да что, в самом деле, случилось?
Атакузы не ответил. Он тяжело, как-то боком плюхнулся на стул. Уперся лбом в его спинку, закрыл глаза. В памяти сразу всплыла картина сегодняшнего утра. Он застонал от резкой боли в голове.
2
Стычка с дядей произошла неожиданно и самым нелепым образом. Утром, наскоро позавтракав, собрался уже ехать в степь. И тут у садовой калитки показался Нормурад-ата:
— Атакузы!
Атакузы нехотя повернул назад. Домла в неизменной полосатой пижаме, повисшей на нем как мешок, в старых шлепанцах на босу ногу, кряхтя, шел ему навстречу. Дядя и племянник сошлись у колодца, молча подали друг другу руки.
— Все-таки повезло мне, поймал тебя!
— А что случилось?— Атакузы вспомнилось письмо о Минг булаке, написанное рукою дяди. На душе стало муторно.
— Есть о чем поговорить!
— Хорошо. Но лучше отложим до другого раза. Сейчас тороплюсь в степь...
— Степь твоя никуда не убежит!— неприязненный холодок в голосе старика стегнул будто плетью Атакузы.
— И ваш разговор, думаю, тоже никуда не сбежит.
— Стой!— приказал вдруг домла.— У меня сейчас сидит Уразкул! «Ах, вот как—Уразкул! Понятно».
— Дядя! Я знаю, зачем он пришел. Но не сейчас, я...
По голому черепу домлы начала медленно разливаться краснота, будто от пролитых красных чернил.
— Ох, дорогой мой, дорогой! Знаешь, значит. Так зачем же понадобилось тебе втягивать меня в это... дело?
— В какое такое дело?
— Еще спрашивает — какое? Может, это я просил, чтобы ты отобрал у людей дом и отдал мне?
Атакузы так и застыл на месте. Вот она, человеческая неблагодарность! Перевез к себе, думал обласкать на старости лет... И что же! Чем платит за добро родной дядя? Мало Атакузы неприятностей от начальства. Да разве он не знает своего дядю?! Всегда был такой. Одной ногой в могиле, а все бьет себя в грудь: «Вот я какой честный, бескорыстный, благородный!» И письмо про Минг булак то же самое — надо продемонстрировать принципиальность: смотрите, не щажу даже своего племянника! Да знал ли этот человек хоть когда-нибудь, что такое пощада, милосердие?
— Так!.. Вы меня не просили, чтобы я освободил этот дом для вас? Не просили? А почему живете в этом доме? Почему не освободили его?
Большой, похожий на бугристый огурец нос домлы угрожающе уставился на раиса.
— Я и не собираюсь жить в этом доме!
— Не собираетесь? Так поскорее освободите его!
— Освобожу, но я хотел поговорить...
— Сегодня же и выезжайте!— отчеканил Атакузы, не слушая. Из кухни выбежала Алия. Босиком, на ходу ловя сползший с головы платок, бросилась к мужу:
— Опомнитесь, Атакузы-ака! Опомнитесь! Багрово-красная голова домлы тряслась. Он с болью сказал:
— Ах, глупец, глупец! Совсем, потерял голову, раис.
— Благодарю покорно! Будь проклят тот, кто делает добро! Сегодня же оставьте этот дом, этот кишлак!
В саду градом посыпались яблоки, из-за деревьев выскочил Хайдар — в майке и трусах.
— Отец!— схватил Атакузы за руку.— Одумайтесь, отец!
— Хорошо, я покину...— Увидев Хайдара, старик сразу как-то сник.— Дом я покину, но кишлак... Возомнил себя хозяином кишлака, глупец!
— Вот, вот, все глупцы, все невежды, один лишь на свете мудрец — вы!
Хайдар подошел сзади, крепко обнял отца, оттащил от домлы:
— Да опомнитесь же наконец!
Атакузы вырвался из сильных рук сына. Не помня себя, закричал:
— Только вы, вы мудрец!..— и вдруг замер с полуоткрытым ртом. Старик, странно шаркая ногой, спотыкаясь, поплелся к себе —
сгорбленный, жалкий. Атакузы опустил голову, сделал было шаг вслед дяде, остановился, махнул рукой и быстро пошел к воротам.
Шофера Атакузы отпустил, сам сел за руль и помчался в степь. У последних домов кишлака повернул обратно. Вспомнил: надо съездить в трест к газовикам — что-то застопорилось с газопроводом. С полдороги опять повернул назад, сообразил: пожалуй, сгоряча набьет там кувшинов.
В полдень лежал в штабе один, уставившись в потолок. Зазвонил телефон, потянулся, не вставая снял трубку.
— Дядя... дядя переезжает...— услышал взволнованный голос Алии.
— Куда?— спросил устало, безразлично.
— В школу. Комнату ему там будто бы дали.— Алия всхлипнула.
— Ну и прекрасно!— Атакузы бросил трубку на рычаг. Минуты через три телефон опять задребезжал. Снова Алия! 4— Что тебе еще?
— Звонили от Шукурова. У них гости из Ташкента. Домла Мирабидов с супругой. Просят вас приехать!
— Да?— Атакузы вскочил на ноги, захлебываясь, будто получил счастливую весть, сказал:— Тогда и ты готовься! Переоденься! Я сейчас буду. Поедем вместе!..
* * *
...Атакузы сидел, грудью навалившись на спинку стула. Но вот он встрепенулся, встал, грузными, твердыми шагами пошел к хаузу, подставил голову под струю фонтана. Обмыл лицо, похлопал мокрыми ладонями по шее. Вытерся — Махбуба подала полотенце. Теперь он был совсем трезв, будто и не пил вовсе.
— Простите, Абрар Шукурович. Обрадовался неожиданной встрече с Вахидом Мирабидовичем и позволил себе лишнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Атакузы не заметил тени, мелькнувшей на лице хозяина. Мгновенно осушив рюмку, собрался было наполнить снова, но Алия быстро прикрыла ее ладонью:
— Не надо, пожалуйста, хватит на сегодня!
— Что?— Атакузы напряженно хохотнул.— Сегодня я как раз имею право пить сколько хочу! Имею право веселиться и гулять сколько пожелаю!
Шукуров попытался свести разговор к шутке:
— За какие же заслуги, дорогой раис? Может, выполнили план хлопкозаготовок?
— Нет я выполнил другое, более важное задание секретарей обкома и райкома!
— Вы что забыли? Приказ ваш выполнил! Выбросил на улицу старого ученого со всеми его книгами. А дом передал той самой ябеднице, которая обивала ваш порог...
— Послушайте, Атакузы-ака!— Шукуров привстал. Теперь он уже не думал о сковывавшем гостеприимстве.— Бросьте ваше кривлянье. Мой дом — не сцена, а вы — не артист, и мне не по душе подобные представления.
— При чем здесь представление?— Атакузы отодвинул стул и тоже встал.
Алия выбросила вперед дрожащие руки:
— Атакузы-ака! Дорогой мой!
Наступила долгая давящая тишина. Слышалось лишь тяжелое сопение Атакузы да тихое журчание фонтана. Шукуров опустил глаза.
— Вот что, давайте кончим этот разговор. Я вас считал человеком серьезным...
— Ошиблись, значит!— сказал Атакузы.— Какой я серьезный? Я —самый несерьезный, самый... нечестный, самый бессовестный, самый, самый бессердечный человек!— Он потянулся к коньяку.
. Шукуров перехватил бутылку:
— Хватит! Да что, в самом деле, случилось?
Атакузы не ответил. Он тяжело, как-то боком плюхнулся на стул. Уперся лбом в его спинку, закрыл глаза. В памяти сразу всплыла картина сегодняшнего утра. Он застонал от резкой боли в голове.
2
Стычка с дядей произошла неожиданно и самым нелепым образом. Утром, наскоро позавтракав, собрался уже ехать в степь. И тут у садовой калитки показался Нормурад-ата:
— Атакузы!
Атакузы нехотя повернул назад. Домла в неизменной полосатой пижаме, повисшей на нем как мешок, в старых шлепанцах на босу ногу, кряхтя, шел ему навстречу. Дядя и племянник сошлись у колодца, молча подали друг другу руки.
— Все-таки повезло мне, поймал тебя!
— А что случилось?— Атакузы вспомнилось письмо о Минг булаке, написанное рукою дяди. На душе стало муторно.
— Есть о чем поговорить!
— Хорошо. Но лучше отложим до другого раза. Сейчас тороплюсь в степь...
— Степь твоя никуда не убежит!— неприязненный холодок в голосе старика стегнул будто плетью Атакузы.
— И ваш разговор, думаю, тоже никуда не сбежит.
— Стой!— приказал вдруг домла.— У меня сейчас сидит Уразкул! «Ах, вот как—Уразкул! Понятно».
— Дядя! Я знаю, зачем он пришел. Но не сейчас, я...
По голому черепу домлы начала медленно разливаться краснота, будто от пролитых красных чернил.
— Ох, дорогой мой, дорогой! Знаешь, значит. Так зачем же понадобилось тебе втягивать меня в это... дело?
— В какое такое дело?
— Еще спрашивает — какое? Может, это я просил, чтобы ты отобрал у людей дом и отдал мне?
Атакузы так и застыл на месте. Вот она, человеческая неблагодарность! Перевез к себе, думал обласкать на старости лет... И что же! Чем платит за добро родной дядя? Мало Атакузы неприятностей от начальства. Да разве он не знает своего дядю?! Всегда был такой. Одной ногой в могиле, а все бьет себя в грудь: «Вот я какой честный, бескорыстный, благородный!» И письмо про Минг булак то же самое — надо продемонстрировать принципиальность: смотрите, не щажу даже своего племянника! Да знал ли этот человек хоть когда-нибудь, что такое пощада, милосердие?
— Так!.. Вы меня не просили, чтобы я освободил этот дом для вас? Не просили? А почему живете в этом доме? Почему не освободили его?
Большой, похожий на бугристый огурец нос домлы угрожающе уставился на раиса.
— Я и не собираюсь жить в этом доме!
— Не собираетесь? Так поскорее освободите его!
— Освобожу, но я хотел поговорить...
— Сегодня же и выезжайте!— отчеканил Атакузы, не слушая. Из кухни выбежала Алия. Босиком, на ходу ловя сползший с головы платок, бросилась к мужу:
— Опомнитесь, Атакузы-ака! Опомнитесь! Багрово-красная голова домлы тряслась. Он с болью сказал:
— Ах, глупец, глупец! Совсем, потерял голову, раис.
— Благодарю покорно! Будь проклят тот, кто делает добро! Сегодня же оставьте этот дом, этот кишлак!
В саду градом посыпались яблоки, из-за деревьев выскочил Хайдар — в майке и трусах.
— Отец!— схватил Атакузы за руку.— Одумайтесь, отец!
— Хорошо, я покину...— Увидев Хайдара, старик сразу как-то сник.— Дом я покину, но кишлак... Возомнил себя хозяином кишлака, глупец!
— Вот, вот, все глупцы, все невежды, один лишь на свете мудрец — вы!
Хайдар подошел сзади, крепко обнял отца, оттащил от домлы:
— Да опомнитесь же наконец!
Атакузы вырвался из сильных рук сына. Не помня себя, закричал:
— Только вы, вы мудрец!..— и вдруг замер с полуоткрытым ртом. Старик, странно шаркая ногой, спотыкаясь, поплелся к себе —
сгорбленный, жалкий. Атакузы опустил голову, сделал было шаг вслед дяде, остановился, махнул рукой и быстро пошел к воротам.
Шофера Атакузы отпустил, сам сел за руль и помчался в степь. У последних домов кишлака повернул обратно. Вспомнил: надо съездить в трест к газовикам — что-то застопорилось с газопроводом. С полдороги опять повернул назад, сообразил: пожалуй, сгоряча набьет там кувшинов.
В полдень лежал в штабе один, уставившись в потолок. Зазвонил телефон, потянулся, не вставая снял трубку.
— Дядя... дядя переезжает...— услышал взволнованный голос Алии.
— Куда?— спросил устало, безразлично.
— В школу. Комнату ему там будто бы дали.— Алия всхлипнула.
— Ну и прекрасно!— Атакузы бросил трубку на рычаг. Минуты через три телефон опять задребезжал. Снова Алия! 4— Что тебе еще?
— Звонили от Шукурова. У них гости из Ташкента. Домла Мирабидов с супругой. Просят вас приехать!
— Да?— Атакузы вскочил на ноги, захлебываясь, будто получил счастливую весть, сказал:— Тогда и ты готовься! Переоденься! Я сейчас буду. Поедем вместе!..
* * *
...Атакузы сидел, грудью навалившись на спинку стула. Но вот он встрепенулся, встал, грузными, твердыми шагами пошел к хаузу, подставил голову под струю фонтана. Обмыл лицо, похлопал мокрыми ладонями по шее. Вытерся — Махбуба подала полотенце. Теперь он был совсем трезв, будто и не пил вовсе.
— Простите, Абрар Шукурович. Обрадовался неожиданной встрече с Вахидом Мирабидовичем и позволил себе лишнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85