Но она хоть разговаривает по телефону с матерью. А вот Абрарджан даже позвонить не изволит...
Вахид Мирабидов собирался и отдохнуть здесь, и поработать. Надо было набросать план выступления. Недолго уже осталось до совещания в Ташкенте. Беспокоиться, конечно, причины нет. Будут разные точки зрения, будут споры, ну и что? Посмотрим еще, кто победит! Одно настораживает: в верхах что-то слишком внимательно отнеслись к докладной Шамурадова. И директор института все еще держит с ним связь, считается с его мнением. Казалось бы, старик давно на пенсии, консультантом лишь числится, да и живет теперь этот кишлачный консультант, можно сказать, на краю света. Пора бы махнуть на него рукой. Так нет же, носятся, ставят в планы его научный труд — одному аллаху известно, когда этот труд будет завершен. Разговоры тянутся вот уже десять лет. Понятно, этот древний осел утвердился в своей учености и на совещании упрется, будет стоять на своем' как чурбан. Давно бы пора сделать выводы из жизни, подумал бы — конец ведь уже близок. Куда там — как был твердолобым, так и остался.
А Вахид Мирабидов готов забыть все обиды, протянуть дружескую руку. Пошел же, можно сказать, на поклон, с искренним сочувствием к горю домлы. Вид старика даже расстроил его. И что? Чем ответил Нормурад Шамурадов? Даже в жалком своем положении не смирился. Не пожелал глаз поднять на гостя. А зять? Родной зятек не заметил унижения тестя, остался! Долго проторчал там, шушукались — о чем? Можно догадаться...
Вахид Мирабидов, наблюдая в последнее время за дочерью и зятем, подумал было даже: а не наступило ли между ними охлаждение?
Шагирд — ученик, последователь.
Назокат-биби уверяет, что все в порядке. Но, может, Махбуба не делится с ней? Как бы там ни было, Вахид Мирабидов решил: если зять не заглянет сегодня — все! До свиданья! Позвонит Атакузы, попросит машину и — прямо в Ташкент, а к дочери даже не заедет. Пусть обижается. Благодарим! Вахид Мирабидов не из тех, кем можно пренебрегать.
Однако кто-то, похоже, приехал. Сквозь шум речки донесся негромкий говорок мотора. Наконец-то!
Наверху, в санатории, поднялась суматоха, беготня, послышались громкие голоса, какая-то команда. Гадать пришлось недолго. На узкой тропинке показался сам Атакузы.
Успел приобрести курортный вид: в длинном халате из старинного шелковистого банораса, грудь распахнута. Яркая узорная тюбетейка сдвинута на лоб. На бронзовом скуластом лице — белозубая улыбка. Ухарь-джигит!
— Э-э, домладжан! Я к вам с повинной головой, надеюсь, не отсечете? — Широко, как крылья, раскинув руки, Атакузы обнял Вахид а Мирабидова, покружил разок и поставил на место.
Лицо Мирабидова посветлело.
— Кстати прибыли! Я вот сидел здесь, посиживал и думал: если раиса и сегодня не будет — уеду.
— Потому я и здесь! Угадал ведь, что у вас в голове, дорогой профессор!— Атакузы захохотал так, что отдалось в горах.— Никаких отъездов, Вахид-ака! Через неделю, в следующую субботу, свадьба вашего шагирда!
— Ах, вон оно как!
— Именно! Вам заготовлено место во главе застолья.
— Благодарю за высокую честь. Но целую неделю...
— Что такое неделя? Пролетит как миг. Если вашему сиятельству надоел горный воздух, махнем в степь. Очень будет кстати, предстоит ведь встреча с целинниками.
Вахид Мирабидов как будто смутился. Задумчиво потер круглую румяную щеку и заговорил вкрадчиво:
— Я здесь поразмыслил насчет того вопроса... дорогой. Нужно ли вообще что-то предпринимать?
— Очень даже нужно! — отрезал Атакузы и посмотрел на тропинку.
Оба умолкли.
От санатория спускался повар, в руках — большой круглый поднос. Вот он подошел, поставил поднос на плоский камень у речки. Чего там только не было: и увесистые кисти золотистого винограда, и бархатные персики, и печеное, и вареное, и бутылки, и рюмки. Повар мигнул Атакузы. Раис прошел с ним несколько шагов обратно по тропинке. Вернулся, загадочно улыбаясь.
— Большая новость, домла! Звонил ваш зять, едет, оказывается, сюда с Махбубахон. Я тут тоже, между прочим, с женой.
— Большая новость, говорите? Почему так?
— Да так как-то, к слову пришлось. Боюсь, не знает, что и я тут с вами.
Рука Вахида Мирабидова с янтарно-прозрачной виноградиной застыла у рта.
— А что, снова поссорились?
— Как вам сказать... Мы тут с вами посиживаем, а он вот приедет, и, пожалуй, мне попадет: кто вам дал право прохлаждаться в этом санатории для трудящихся? — Снова хохот Атакузы раскатился по горам.— А ну, за ваше здоровье, профессор! — одним махом раис осушил рюмку. Схватил с подноса горсть винограда. Веселые искорки в глазах вдруг потухли, на лоб набежали морщины, в углах рта прорезались горькие складки.— Хочу, дорогой домла, спросить про вашего зятя, давно уже собирался. Что он за человек, Вахид-ака?
Вахид Мирабидов подсел к Атакузы, оторвал от вареной курицы ножку.
— Сказать по правде, я и сам не понимаю его. Странноватый он человек.
— Странноватый? Не то слово. Этот странноватый человек вконец замучил меня, домладжан!
— А чего он требует?
— В том-то и дело — сам не поймет, что ему надо. Вроде как умный человек, все видит, все понимает, а придирается к каждой мелочи. Будто сам не понимает сложности жизни. Только сложности и толкают нас на... на некоторые шаги,— Атакузы вскочил, разгоряченным конем пробежал вокруг камня. Остановился и снова налил рюмку.— Не подумайте, пожалуйста, что специально зазвал вас в горы, чтобы открыть свои болячки. Нет, само собой вышло. Просто ценю и уважаю вас больше, чем родного дядю.
— Благодарю, мой друг! — Глаза Вахида Мирабидова ласково засияли. Он выпил вторую рюмку и поближе придвинулся к Атакузы.— Мы сделаем вот как. Провернем с вами это дело (не решился сказать: «премию») ...это дело провернем, ваш семейный той отпразднуем, и тогда я на свободе поговорю с Абрарджаном, идет? Можете быть спокойны, все ему разъясню...
Наверху, там, где сквозь яблоневую рощу белел санаторий, пропел сигнал машины.
— Приехал, кажется! — Атакузы встал было — идти навстречу, но Вахид Мирабидов потянул его за полу халата:
— Сидиге, дорогой. Он хоть и старше вас по чину, зато вы старше по возрасту. Дойдет сам.
И правда, вскоре по извилистой тропинке к ним спустился Шукуров.
Он шел и чему-то улыбался. Озирался, поднимал восторженные глаза на снежные горы, любовался склонами, покрытыми арчой. Так, с улыбкой, и подошел к речке.
— Да-а... не плохо, я вижу, эта пара устроилась здесь, в райском местечке!
Атакузы быстро взглянул на Вахида Мирабидова:
— Ну что, домла, угадал я, что скажет вам зять?
— А может, я прочел ваши мысли, Атакузы-ака?
— Еще как прочли! Попали в самую точку, Абрар Шукуро-вич!
Шукуров сел на камень рядом с тестем, кинул шляпу на траву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Вахид Мирабидов собирался и отдохнуть здесь, и поработать. Надо было набросать план выступления. Недолго уже осталось до совещания в Ташкенте. Беспокоиться, конечно, причины нет. Будут разные точки зрения, будут споры, ну и что? Посмотрим еще, кто победит! Одно настораживает: в верхах что-то слишком внимательно отнеслись к докладной Шамурадова. И директор института все еще держит с ним связь, считается с его мнением. Казалось бы, старик давно на пенсии, консультантом лишь числится, да и живет теперь этот кишлачный консультант, можно сказать, на краю света. Пора бы махнуть на него рукой. Так нет же, носятся, ставят в планы его научный труд — одному аллаху известно, когда этот труд будет завершен. Разговоры тянутся вот уже десять лет. Понятно, этот древний осел утвердился в своей учености и на совещании упрется, будет стоять на своем' как чурбан. Давно бы пора сделать выводы из жизни, подумал бы — конец ведь уже близок. Куда там — как был твердолобым, так и остался.
А Вахид Мирабидов готов забыть все обиды, протянуть дружескую руку. Пошел же, можно сказать, на поклон, с искренним сочувствием к горю домлы. Вид старика даже расстроил его. И что? Чем ответил Нормурад Шамурадов? Даже в жалком своем положении не смирился. Не пожелал глаз поднять на гостя. А зять? Родной зятек не заметил унижения тестя, остался! Долго проторчал там, шушукались — о чем? Можно догадаться...
Вахид Мирабидов, наблюдая в последнее время за дочерью и зятем, подумал было даже: а не наступило ли между ними охлаждение?
Шагирд — ученик, последователь.
Назокат-биби уверяет, что все в порядке. Но, может, Махбуба не делится с ней? Как бы там ни было, Вахид Мирабидов решил: если зять не заглянет сегодня — все! До свиданья! Позвонит Атакузы, попросит машину и — прямо в Ташкент, а к дочери даже не заедет. Пусть обижается. Благодарим! Вахид Мирабидов не из тех, кем можно пренебрегать.
Однако кто-то, похоже, приехал. Сквозь шум речки донесся негромкий говорок мотора. Наконец-то!
Наверху, в санатории, поднялась суматоха, беготня, послышались громкие голоса, какая-то команда. Гадать пришлось недолго. На узкой тропинке показался сам Атакузы.
Успел приобрести курортный вид: в длинном халате из старинного шелковистого банораса, грудь распахнута. Яркая узорная тюбетейка сдвинута на лоб. На бронзовом скуластом лице — белозубая улыбка. Ухарь-джигит!
— Э-э, домладжан! Я к вам с повинной головой, надеюсь, не отсечете? — Широко, как крылья, раскинув руки, Атакузы обнял Вахид а Мирабидова, покружил разок и поставил на место.
Лицо Мирабидова посветлело.
— Кстати прибыли! Я вот сидел здесь, посиживал и думал: если раиса и сегодня не будет — уеду.
— Потому я и здесь! Угадал ведь, что у вас в голове, дорогой профессор!— Атакузы захохотал так, что отдалось в горах.— Никаких отъездов, Вахид-ака! Через неделю, в следующую субботу, свадьба вашего шагирда!
— Ах, вон оно как!
— Именно! Вам заготовлено место во главе застолья.
— Благодарю за высокую честь. Но целую неделю...
— Что такое неделя? Пролетит как миг. Если вашему сиятельству надоел горный воздух, махнем в степь. Очень будет кстати, предстоит ведь встреча с целинниками.
Вахид Мирабидов как будто смутился. Задумчиво потер круглую румяную щеку и заговорил вкрадчиво:
— Я здесь поразмыслил насчет того вопроса... дорогой. Нужно ли вообще что-то предпринимать?
— Очень даже нужно! — отрезал Атакузы и посмотрел на тропинку.
Оба умолкли.
От санатория спускался повар, в руках — большой круглый поднос. Вот он подошел, поставил поднос на плоский камень у речки. Чего там только не было: и увесистые кисти золотистого винограда, и бархатные персики, и печеное, и вареное, и бутылки, и рюмки. Повар мигнул Атакузы. Раис прошел с ним несколько шагов обратно по тропинке. Вернулся, загадочно улыбаясь.
— Большая новость, домла! Звонил ваш зять, едет, оказывается, сюда с Махбубахон. Я тут тоже, между прочим, с женой.
— Большая новость, говорите? Почему так?
— Да так как-то, к слову пришлось. Боюсь, не знает, что и я тут с вами.
Рука Вахида Мирабидова с янтарно-прозрачной виноградиной застыла у рта.
— А что, снова поссорились?
— Как вам сказать... Мы тут с вами посиживаем, а он вот приедет, и, пожалуй, мне попадет: кто вам дал право прохлаждаться в этом санатории для трудящихся? — Снова хохот Атакузы раскатился по горам.— А ну, за ваше здоровье, профессор! — одним махом раис осушил рюмку. Схватил с подноса горсть винограда. Веселые искорки в глазах вдруг потухли, на лоб набежали морщины, в углах рта прорезались горькие складки.— Хочу, дорогой домла, спросить про вашего зятя, давно уже собирался. Что он за человек, Вахид-ака?
Вахид Мирабидов подсел к Атакузы, оторвал от вареной курицы ножку.
— Сказать по правде, я и сам не понимаю его. Странноватый он человек.
— Странноватый? Не то слово. Этот странноватый человек вконец замучил меня, домладжан!
— А чего он требует?
— В том-то и дело — сам не поймет, что ему надо. Вроде как умный человек, все видит, все понимает, а придирается к каждой мелочи. Будто сам не понимает сложности жизни. Только сложности и толкают нас на... на некоторые шаги,— Атакузы вскочил, разгоряченным конем пробежал вокруг камня. Остановился и снова налил рюмку.— Не подумайте, пожалуйста, что специально зазвал вас в горы, чтобы открыть свои болячки. Нет, само собой вышло. Просто ценю и уважаю вас больше, чем родного дядю.
— Благодарю, мой друг! — Глаза Вахида Мирабидова ласково засияли. Он выпил вторую рюмку и поближе придвинулся к Атакузы.— Мы сделаем вот как. Провернем с вами это дело (не решился сказать: «премию») ...это дело провернем, ваш семейный той отпразднуем, и тогда я на свободе поговорю с Абрарджаном, идет? Можете быть спокойны, все ему разъясню...
Наверху, там, где сквозь яблоневую рощу белел санаторий, пропел сигнал машины.
— Приехал, кажется! — Атакузы встал было — идти навстречу, но Вахид Мирабидов потянул его за полу халата:
— Сидиге, дорогой. Он хоть и старше вас по чину, зато вы старше по возрасту. Дойдет сам.
И правда, вскоре по извилистой тропинке к ним спустился Шукуров.
Он шел и чему-то улыбался. Озирался, поднимал восторженные глаза на снежные горы, любовался склонами, покрытыми арчой. Так, с улыбкой, и подошел к речке.
— Да-а... не плохо, я вижу, эта пара устроилась здесь, в райском местечке!
Атакузы быстро взглянул на Вахида Мирабидова:
— Ну что, домла, угадал я, что скажет вам зять?
— А может, я прочел ваши мысли, Атакузы-ака?
— Еще как прочли! Попали в самую точку, Абрар Шукуро-вич!
Шукуров сел на камень рядом с тестем, кинул шляпу на траву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85