Светов с Татьяной решили от метить наступающее восьмое марта. Кипарисов, тотчас после спасения ребят разыскав Марию, втайне праздновал новую помолвку. Идея отправиться в ресторан у Донцова родилась неожиданно. Вернувшись с «Морской державы» домой, открыв ключом дверь теперь уже своей квартиры, он увидел удивившую его картину: Дуся сидела на диване вместе с какой-то незнакомой молодой девушкой, обнимая ее. Глаза у обеих были на мокром месте. При виде мужа Дуся поднялась и сказала категорическим тоном:
— Вот, Иван, знакомься. Это Катя. Она будет жить у нас.
Донцов растерянно протянул руку робко улыбавшейся сквозь слезы девушке.
— Я не могу остаться у вас. Помешаю, ведь одна комната...
Дуся перебила Катю:
— Глупости! Куда ты пойдешь? К отцу в мужское общежитие или снова наниматься в домработницы? И никому ты не помешаешь. Завтра же Иван купит ширму. Да он и вообще дома почти не бывает, а мне одной и скучно... Правда, Ваня, ты рад, что Катя останется у нас?
Нельзя сказать, чтобы Донцов был в восторге от перспективы жить втроем в одной комнатушке. Но мог ли он, любя Дусю, ответить иначе?
— Конечно, рад. Только расскажите мне все подробно.
— Понимаешь,— продолжала Дуся горячо, — встречаю ее у проходной нашего завода, ищет работу с местом в общежитии... Ну, я ей и говорю: дуреха ты, иди жить ко мне, работать ученицей у нас в цехе будешь. А там и отец комнату получит, а то койка в общежитии освободится. Правильно, Иван?
— Правильно, — Донцов невольно улыбнулся торяч-ности жены и спросил: — Вы давно знакомы?
Дуся хлопнула себя по лбу:
— Ах, ты же вообще ничего не знаешь... Она была домработницей у Меркуловых...
Тут последовал рассказ о Катиных злоключениях и переживаниях, уже известных читателю.
В Дом офицеров отправились праздновать «прибавление» в своем семействе. Со Световыми встретились в вестибюле. Свободных столиков в ресторане не было. Приходилось ждать. Вскоре появились и Кипарисов с Марией. Он рассказал о том, что сегодня произошло с Сережей. Тут у Светова и родилась идея нагрянуть в гости к Высотиным.
— Мы зайдем к нему как к старому другу, бывшему командиру «Державного»... Уверяю вас, нам будут рады и примут отлично. — Светов, загоревшись, уговаривал энергично. И его энергии трудно было противостоять.
Анна накрыла стол. Счастье, что ужин приготовлен был праздничный. Легкое раздражение от того, что гости помешали хорошему разговору с мужем, скоро прошло. На душе было как никогда спокойно, и люди казались милыми, и каждая шутка остроумной, и каждый взгляд ласковым. Расселись, наполнили шампанским бокалы. Но, видно, сегодняшнему дню суждено было стать днем неожиданностей.
Зазвонил телефон. Высотин взял трубку. Вызывал штабной коммутатор.
— Да. Приказ командующего. Машина? Уже выслана. Есть!
Высотин положил трубку. Вздохнул. «Начались учения».
— Офицерам приказано явиться на корабли. Посыльные разосланы по всем квартирам. — Он подошел к Анне, взял в свои руки ее голову и поцеловал в лоб. Кипарисов молча поглядел на Марию, и она, поддавшись порыву, не стесняясь, обняла его за шею и прижалась к нему. Светов и Донцов вышли в коридор. Высотин быстро натянул на себя шинель, нахлобучил шапку. Кипарисов одевался уже на ходу. И вот дверь за мужчинами захлопнулась. Женщины стояли, как потерянные. На столе желтели бокалы, наполненные ви-
ном. Они так и не были выпиты.
— Вот какая у нас судьба, — с горечью проговорила Дуся. Маленькая, хрупкая Татьяна обняла ее за плечи.
— В этой судьбе есть свои большие радости, — сказала она задумчиво.
— Пойдемте к столу, — пригласила Анна. Не садясь, подняла бокал, подождала, пока ее примеру последуют все. — Я хочу, чтобы мы выпили за наши горести и радости, — произнесла она, — без первых нет вторых, и, наверное, из их единства рождается счастье.
— И за тех, кто сейчас в море!.. — добавила Мария.
...Береговой ветер с поросших лесом гор нес запахи хвои, и предчувствие весны, и снег пополам с дождем. Льдины, скрежеща, покидали залив. Корабли по срочному приказу уходили в черный тревожный океан. Близился шторм. Свирепея, бросались из стороны в сторону грохочущие волны. И только базальтовые скалы, словно часовые, охранявшие вход в гавань, неколебимо стояли, белея в кромешной мгле.
























1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145