— Да, — кивнул Отто, вождь вольфангов.
Безымянная черноволосая рабыня из глухой деревушки далекой планеты была загнана в хижину хозяина. Она упала на устланный тростником пол перед креслом. Хижина была просторной, ее крышу подпирало несколько столбов. В очаге горел огонь.
Вождь сел в кресло, а она смотрела на него снизу вверх.
— Подложи дров в огонь, — приказал он. Она разыскала дрова у стены хижины.
— Довольно, — сказал он. — Встань на колени, — и он указал на место перед собой.
Она повиновалась, положив руки на бедра, но тесно сжав колени.
Он зло и раздраженно разглядывал рабыню. Женщина еще плотнее сдвинула колени. Он молчал.
— Меня заклеймили, — вдруг сказала она.
— Раздвинь колени! — рявкнул он.
Она повиновалась, испытывая странное ощущение. На ее шее болтался на шнурке круглый кусочек кожи. Такой же диск висел на шее блондинки, посаженной в клетку.
Рабыне Акселя тоже надели на шею диск хозяина. Аксель сам связал ей руки за спиной и повел на веревке к себе в хижину. Оона боязливо шла за ним, но не упиралась.
— Ты не боишься принадлежать такому человеку? — спросила ее черноволосая рабыня, когда их согнали вместе после клеймения.
— Лучше один час принадлежать такому человеку, чем всю жизнь провести со слабаком, — возразила Оона.
Затем ее поставили на ноги, и Аксель надел ей на шею диск и связал руки за спиной.
— Не забудь, — напомнил вождь, — что сначала она не подчинилась приказу.
— Я помню, вождь, — отозвался Аксель.
Черноволосая женщина похолодела, поняв, что Оону накажут за ее проступок. Она не сомневалась, что урок окажется полезным. При одной мысли об этом уроке она сама и блондинка пришли в ужас, поняв, что эти мужчины не похожи на их бывших знакомых, которыми можно было с легкостью играть. Аксель увел женщину к себе. Вскоре издалека раздался свист плети — он звучал резко, но недолго. Женщины поняли, что Аксель без ума от своей рабыни. Он хотел только дать ей понять, каким будет наказание, если она не угодит ему. Аксель хотел быть добрым к своей рабыне, но не слишком — ей не следовало забывать, что она рабыня. Ее надо было держать в строгости.
Затем вождь приказал обеим женщинам встать и надел каждой на шею свой диск. Этот диск и теперь висел на груди черноволосой рабыни, и она не осмеливалась дотронуться до него.
Она удивилась, когда вождь приказал Янине отвести блондинку в клетку и запереть ее там. Но еще сильнее она удивилась, когда вождь схватил ее за плечо и втолкнул в свою хижину. Теперь они сидели вдвоем — Янине вождь запретил входить, приказав уйти в маленькую хижину, где трех рабынь держали во время пиршества. Янине явно не хотелось уходить, и черноволосая женщина насмешливо улыбнулась, о чем впоследствии пожалела. Она все же чувствовала испуг: еще никогда ей не приходилось оставаться наедине с мужчиной, особенно как рабыне с господином.
— Прошло уже много времени с тех пор, как состоялся суд, — задумчиво проговорил Отто, — и с тех пор, как я был в цирке.
— Да, господин, — согласилась она.
Где-то снаружи, за частоколом раздался угрожающий рык — вероятно, в деревню забрел какой-то хищный зверь. Рабыня съежилась.
— Это лесной лев, — сказал вождь. — Ты относилась ко мне пренебрежительно и жестоко, — продолжал он. — На арене ты приказала связать меня, на корабле пыталась пожаловаться на меня Палендию.
Снаружи снова раздался рык.
— Ты хочешь, чтобы тебя вышвырнули за ограду? — спросил вождь.
— Нет, господин! — вскрикнула она.
— Таких, как ты, надо не скармливать львам, а оставлять на пищу фильхенам. («Фильхенами» называли мелких всеядных прожорливых грызунов. Они жили в норах.)
— Прошу вас, не надо, господин, — едва слышным голосом попросила она.
— Ты ничтожество, — сказал вождь.
— Да, господин.
— Ты хорошо выглядишь сейчас, стоя голой на коленях перед мужчиной. Тут твое место, — грубо сказал он. — Я презираю тебя:
— Господин? — недоуменно спросила она.
— Когда-то я считал, что ты сможешь стать достойной рабыней, — продолжал он.
— Не понимаю… — она увидела, что вождь разматывает длинный сыромятный ремень.
— Подними руки и сдвинь запястья, — потребовал он.
Она смотрела, как он связывает ее запястья, оставляя длинный свободный конец ремня — как на руках рабыни Акселя. Ее поставили на колени лицом к столбу и привязали к нему.
— Ты ведь фригидна, да? — презрительно спросил он.
— Не знаю, господин.
— Плеть хорошо объясняет женщинам, что быть холодными нельзя.
— Я не считаю себя холодной, господин!
— Неужели? — деланно удивился вождь.
— Попробуй меня, — сдавленно попросила она.
— Попробовать тебя? — изумился он.
— Да! У меня какое-то странное чувство — такого я никогда не испытывала или, по крайней мере, не с такой силой. Я не считаю себя фригидной, я хочу быть в руках своего господина!
— Ты, судебный исполнитель, женщина с Тереннии, хочешь оказаться в руках господина? — недоверчиво переспросил он.
Неожиданно беспомощно и жалко она прильнула к столбу.
— Да, — хрипло умоляла она, — да!
— А ты не думаешь, что я поставил тебя к столбу только для того, чтобы выбить из тебя всю дурь? — с затаенной угрозой спросил он.
— Вы будете бить меня? За что?
— Ты была рабыней по закону, когда подчинилась мне в темноте, на «Аларии», — объяснил он. — Но я не стал напоминать о твоем рабстве. Я продолжал уважать тебя, относиться к тебе так, как к свободной женщине из сословия хонестори, даже патрицианке, и только поэтому не стал завязывать тебе рот — я взял с тебя обещание молчать. Но ты солгала мне. Я поплатился, поверив твоему слову. Ты закричала, и нас обнаружили варвары. Нас всех могли перебить. Ты вела себя как предательница и лгунья!
— Господин… — попыталась оправдаться она.
— Тебя надо убить как солгавшую рабыню! — бешено крикнул он.
Она забилась в ужасе.
— Тогда я понял, что ты недостойна, что ты более ничтожна, чем самая презренная из рабынь.
— Не бей меня! — зарыдала она.
— Ты будешь наказана, ничтожная тварь! — рявкнул он.
Но он ударил рабыню всего несколько раз и в ярости отшвырнул плеть. Одним взмахом ножа он перерезал ремень, и рабыня соскользнула по столбу на пол.
Вождь вернулся к креслу и устало упал в него.
Рабыня распростерлась у столба. Она не могла поверить тому, что с ней произошло.
До сих пор ее никто не бил, кроме женщин, которые вымыли ее в деревянной лохани. А теперь она, избитая рабыня, лежала на жестком тростнике.
— Я уже наказана, не правда ли, господин? — наконец осмелилась спросить она.
— Твое наказание еще даже не началось, — отрезал вождь.
Она встала на четвереньки, подползла поближе и попыталась поставить ногу вождя к себе на голову.
— Рабыня умоляет своего господина простить ее, — пролепетала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69