— спросила я, когда она села рядом со мной.
Черный мех Виу резко выделялся на фоне ее тускло-коричневого дорожного плаща.
— Возможно…
Равинга много сезонов ходила по караванным тропам. Часто испытывала она на себе ярость песчаных бурь и однажды даже вслух задумалась, не для того ли так часто служила ей удача, чтобы в конце концов истощиться. Теперь она принялась за еду с аппетитом якса, набрасывающегося на любую пищу, потому что животное в любой момент может перейти на голодный паек.
Она не стала меня убеждать, просто пододвинула тарелки ближе. Я обнаружила, что, хотя и не голодна, глотать все же могу.
И тут наконец я услышала то, чего не вполне сознательно ожидала: дальний рокот барабанов, предупреждавших о приближении бури. Правда, пока они звучали далеко. Но времени все равно было мало — времени на что? Поблизости не было видно даже малейшего островка — никакого настоящего укрытия.
Мы сразу же оказались на ногах. Равинга сдернула вуаль, прикрывавшую ее лицо от солнца, и побросала в нее все остатки сухой еды. Касска устроилась на моем плече, поскольку я сунула в ее переноску бутыль с водой, как можно крепче заткнув сосуд пробкой.
Нас прервал Хинккель.
— Наружу! — крикнул он, взял меня за руку и поволок следом, подхватив по дороге Равингу и сильно подтолкнув ее вперед.
Лагерь был охвачен волнением. Барабаны звучали все ближе, наполняя воздух ощущением тревоги. Хинккель проталкивался вперед, к Джаклану, который с трудом держал наготове трех ориксенов — звери вставали на дыбы и протестующе кричали.
Хинккель подсадил нас в седла. Как только мы оказались верхом, животные немного успокоились. Но Хинккель не сел на третьего ориксена, хотя молодой командир торопил его.
— Мурри! — услышала я резкий мысленный зов.
Затем Хинккель повернулся к нам. — Впереди есть небольшой скальный остров. Мурри был вместе с разведчиком, который заметил его. Мурри! — Он перешел на мысленную речь.
Песчаный кот несся к нам огромными прыжками, словно по воздуху. Его мех был яростно вздыблен.
— Вперед! — Хинккель шлепнул обоих ориксенов по крупам.
Мы с Равингой едва удержались в седлах, когда животные сорвались с места и понеслись следом за Мурри.
— Хинккель! — крикнула я, не осмеливаясь даже оглянуться, чтобы посмотреть, следует ли он за нами, так ненадежно я держалась за своего скакуна.
ХИНККЕЛЬ-ДЖИ
Однажды, во время своего соло, я попал в большую песчаную бурю. Но тогда я укрылся на небольшом скальном островке. Обычно такие бури длятся долго — некоторые в течение нескольких дней. И скал для защиты здесь не было… защита… Фургоны, в которых мы везли наши пожитки и припасы, уже стояли в ряд, готовые к погрузке.
Они оказались здесь из-за моего безрассудного желания продолжить путь.
Когда передний край бури добрался до нас, я схватил за плечо Джаклана.
— Фургоны!
Мой голос поднялся до крика, чтобы едва перекрыть вопли и визг тех, кто окружал нас. Я не был уверен, что он понял, но он последовал за мной, когда я бросился к ближайшей повозке. Я перерезал упряжь, чтобы освободить ревущих животных. Джаклан тоже рубил мечом прочные кожаные ремни. Командующий Ортага словно материализовался из пыли, которая все гуще клубилась в воздухе. К нашим бешеным усилиям присоединились и другие.
Вместе мы вручную поставили повозки кругом. Из-за песка каждое мгновение, пока мы затаскивали сундуки и ящики с припасами внутрь кольца, казалось мучительным. Из жалкого лагеря разбегались врассыпную животные, подгоняемые обдирающим шкуры песком.
Мы постарались собрать всех в круге повозок. Сундуки с припасами, поддерживающие фургоны с внутренней стороны кольца, помогли образовать временный барьер. В завершение мы натянули и закрепили крючьями огромные, многослойные кожаные навесы, чтобы обеспечить хоть какое-то укрытие.
По какому-то капризу природы или благодаря милости Высшего Духа дюны еще не начали двигаться. Но воздушные реки песка уже начали свое неумолимое течение на восток. И, наблюдая за ним, я уловил еще какой-то проблеск движения. Мурри! Он уже не передвигался летящими прыжками. Я едва видел его, но уловил его мысль.
— Кто-то… в буре…
Он не упоминал о ране — это я почувствовал сам, через мысленный контакт. Я схватил самый маленький полог и, прежде чем ближайшие ко мне люди успели пошевелиться, перепрыгнул через повозку. Панические возгласы слышались у меня за спиной, но я не обращал внимания.
Песок сдирал и обжигал мне кожу, но я сосредоточился всем своим существом на мысленной связи, которая сейчас была моим единственным поводырем. Мурри еще стоял на лапах, когда я добрался до него, но его шатало. Я почувствовал, что за моим плечом стоит стражник. Я протянул руки к Мурри и крикнул громко, как мог:
— Под него, и тяни!
Сильные руки помогли мне. Совместными усилиями мы сумели обернуть покрытое песчаной коркой тело пологом. Я чувствовал запах крови. Насколько серьезно ранен Мурри? То, что он вернулся один, раненый, могло означать только несчастье.
Прикрыв его, мы с трудом поволокли его к нашему временному укрытию.
— Вперед! Мы можем это сделать. Тяни!
Я резко повернул голову к тому, кто помогал мне, и встретился с ним взглядом. Его шлем слетел, и я впервые ясно увидел его. Это был мой брат.
ГЛАВА 22
АЛИТТА
Наше бешеное бегство в неизвестность не становилось медленнее. Я знала, что ориксены на такой почве не могут сравниться по скорости с Мурри. Огромный кот должен был сдерживать бег, чтобы мы не потеряли его из виду. Порывы ветра, несущие песок, были лишь намеком на то, что последует вскоре. Я закутала лицо в дорожную вуаль сразу, как только покинула укрытие лагеря. Теперь она затуманивала мне зрение, поскольку песок начал набиваться в ткань. Касска, сидевшая под моим плащом, потерлась об меня. Она была укрыта настолько хорошо, насколько это было возможно.
По счастью, мы ехали не навстречу ветру, а скорее по краю бури. Своим временно ограниченным зрением я не замечала, чтобы дюны двигались.
Сколько мы так ехали, я не могу и предположить, казалось, наша скачка длится часами. Однако сила ветра стала ослабевать. Наш рывок на запад — если конечно, Мурри все еще двигался в том же направлении — вывел нас из-под удара бури.
Хинккель! Вряд ли он следовал за нами. Он просто выполнял свой долг — тот, который лег на его плечи, когда на его голову возложили императорскую корону. И этот долг требовал от него шести достоинств, известных всем Внешним землям: отваги, уверенности, самоотверженности, сострадания, надежности, находчивости. Насамом деле он сам был подлинным сердцем этих земель. И если это сердце перестанет биться… Но в первую очередь он должен был позаботиться о тех, кто оказался с ним в путешествии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Черный мех Виу резко выделялся на фоне ее тускло-коричневого дорожного плаща.
— Возможно…
Равинга много сезонов ходила по караванным тропам. Часто испытывала она на себе ярость песчаных бурь и однажды даже вслух задумалась, не для того ли так часто служила ей удача, чтобы в конце концов истощиться. Теперь она принялась за еду с аппетитом якса, набрасывающегося на любую пищу, потому что животное в любой момент может перейти на голодный паек.
Она не стала меня убеждать, просто пододвинула тарелки ближе. Я обнаружила, что, хотя и не голодна, глотать все же могу.
И тут наконец я услышала то, чего не вполне сознательно ожидала: дальний рокот барабанов, предупреждавших о приближении бури. Правда, пока они звучали далеко. Но времени все равно было мало — времени на что? Поблизости не было видно даже малейшего островка — никакого настоящего укрытия.
Мы сразу же оказались на ногах. Равинга сдернула вуаль, прикрывавшую ее лицо от солнца, и побросала в нее все остатки сухой еды. Касска устроилась на моем плече, поскольку я сунула в ее переноску бутыль с водой, как можно крепче заткнув сосуд пробкой.
Нас прервал Хинккель.
— Наружу! — крикнул он, взял меня за руку и поволок следом, подхватив по дороге Равингу и сильно подтолкнув ее вперед.
Лагерь был охвачен волнением. Барабаны звучали все ближе, наполняя воздух ощущением тревоги. Хинккель проталкивался вперед, к Джаклану, который с трудом держал наготове трех ориксенов — звери вставали на дыбы и протестующе кричали.
Хинккель подсадил нас в седла. Как только мы оказались верхом, животные немного успокоились. Но Хинккель не сел на третьего ориксена, хотя молодой командир торопил его.
— Мурри! — услышала я резкий мысленный зов.
Затем Хинккель повернулся к нам. — Впереди есть небольшой скальный остров. Мурри был вместе с разведчиком, который заметил его. Мурри! — Он перешел на мысленную речь.
Песчаный кот несся к нам огромными прыжками, словно по воздуху. Его мех был яростно вздыблен.
— Вперед! — Хинккель шлепнул обоих ориксенов по крупам.
Мы с Равингой едва удержались в седлах, когда животные сорвались с места и понеслись следом за Мурри.
— Хинккель! — крикнула я, не осмеливаясь даже оглянуться, чтобы посмотреть, следует ли он за нами, так ненадежно я держалась за своего скакуна.
ХИНККЕЛЬ-ДЖИ
Однажды, во время своего соло, я попал в большую песчаную бурю. Но тогда я укрылся на небольшом скальном островке. Обычно такие бури длятся долго — некоторые в течение нескольких дней. И скал для защиты здесь не было… защита… Фургоны, в которых мы везли наши пожитки и припасы, уже стояли в ряд, готовые к погрузке.
Они оказались здесь из-за моего безрассудного желания продолжить путь.
Когда передний край бури добрался до нас, я схватил за плечо Джаклана.
— Фургоны!
Мой голос поднялся до крика, чтобы едва перекрыть вопли и визг тех, кто окружал нас. Я не был уверен, что он понял, но он последовал за мной, когда я бросился к ближайшей повозке. Я перерезал упряжь, чтобы освободить ревущих животных. Джаклан тоже рубил мечом прочные кожаные ремни. Командующий Ортага словно материализовался из пыли, которая все гуще клубилась в воздухе. К нашим бешеным усилиям присоединились и другие.
Вместе мы вручную поставили повозки кругом. Из-за песка каждое мгновение, пока мы затаскивали сундуки и ящики с припасами внутрь кольца, казалось мучительным. Из жалкого лагеря разбегались врассыпную животные, подгоняемые обдирающим шкуры песком.
Мы постарались собрать всех в круге повозок. Сундуки с припасами, поддерживающие фургоны с внутренней стороны кольца, помогли образовать временный барьер. В завершение мы натянули и закрепили крючьями огромные, многослойные кожаные навесы, чтобы обеспечить хоть какое-то укрытие.
По какому-то капризу природы или благодаря милости Высшего Духа дюны еще не начали двигаться. Но воздушные реки песка уже начали свое неумолимое течение на восток. И, наблюдая за ним, я уловил еще какой-то проблеск движения. Мурри! Он уже не передвигался летящими прыжками. Я едва видел его, но уловил его мысль.
— Кто-то… в буре…
Он не упоминал о ране — это я почувствовал сам, через мысленный контакт. Я схватил самый маленький полог и, прежде чем ближайшие ко мне люди успели пошевелиться, перепрыгнул через повозку. Панические возгласы слышались у меня за спиной, но я не обращал внимания.
Песок сдирал и обжигал мне кожу, но я сосредоточился всем своим существом на мысленной связи, которая сейчас была моим единственным поводырем. Мурри еще стоял на лапах, когда я добрался до него, но его шатало. Я почувствовал, что за моим плечом стоит стражник. Я протянул руки к Мурри и крикнул громко, как мог:
— Под него, и тяни!
Сильные руки помогли мне. Совместными усилиями мы сумели обернуть покрытое песчаной коркой тело пологом. Я чувствовал запах крови. Насколько серьезно ранен Мурри? То, что он вернулся один, раненый, могло означать только несчастье.
Прикрыв его, мы с трудом поволокли его к нашему временному укрытию.
— Вперед! Мы можем это сделать. Тяни!
Я резко повернул голову к тому, кто помогал мне, и встретился с ним взглядом. Его шлем слетел, и я впервые ясно увидел его. Это был мой брат.
ГЛАВА 22
АЛИТТА
Наше бешеное бегство в неизвестность не становилось медленнее. Я знала, что ориксены на такой почве не могут сравниться по скорости с Мурри. Огромный кот должен был сдерживать бег, чтобы мы не потеряли его из виду. Порывы ветра, несущие песок, были лишь намеком на то, что последует вскоре. Я закутала лицо в дорожную вуаль сразу, как только покинула укрытие лагеря. Теперь она затуманивала мне зрение, поскольку песок начал набиваться в ткань. Касска, сидевшая под моим плащом, потерлась об меня. Она была укрыта настолько хорошо, насколько это было возможно.
По счастью, мы ехали не навстречу ветру, а скорее по краю бури. Своим временно ограниченным зрением я не замечала, чтобы дюны двигались.
Сколько мы так ехали, я не могу и предположить, казалось, наша скачка длится часами. Однако сила ветра стала ослабевать. Наш рывок на запад — если конечно, Мурри все еще двигался в том же направлении — вывел нас из-под удара бури.
Хинккель! Вряд ли он следовал за нами. Он просто выполнял свой долг — тот, который лег на его плечи, когда на его голову возложили императорскую корону. И этот долг требовал от него шести достоинств, известных всем Внешним землям: отваги, уверенности, самоотверженности, сострадания, надежности, находчивости. Насамом деле он сам был подлинным сердцем этих земель. И если это сердце перестанет биться… Но в первую очередь он должен был позаботиться о тех, кто оказался с ним в путешествии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78