Но если он станет ждать, детеныш может умереть. Он и сейчас уже, наверное, голоден…
Словно отвечая на его невысказанный вопрос, детеныш слабо пискнул и повернул головку в сторону Кемана. Кеман осторожно поднес коготь ко рту детеныша — по сравнению с головой детеныша коготь казался просто огромным. Детеныш зачмокал, потом расплакался.
Нет, если о нем не позаботиться, он точно умрет, — решил Кеман и повернулся к Отцу-Дракону в поисках помощи.
— Кеман, если ты знаешь, что нужно делать, так действуй же, — проворчал Отец-Дракон. — Особенно, если ты точно это знаешь.
Кеман снова заколебался. А вдруг Лори обнаружит, что он забрал детеныша? Она удрала от Алары, но на него, Кемана, она и внимания не обратит. А если она захочет съесть детеныша, Кеману с ней не справиться.
Но если до тех пор, пока Аларе не станет лучше, никто не узнает, что детеныша унес Кеман, и если поставить однорогов в один загон с Попрыгуньей…
Да, так он и сделает. Даже Лори не захочется идти мимо однорогов.
Единожды приняв решение, Кеман больше не колебался. Конечно, он не может пока что превратиться в двуногого и взять детеныша на руки, но что ему мешает унести детеныша в передних лапах?
Только как бы не поранить малышку — а то ведь он понятия не имеет, как ее лечить. А если вдруг он причинит малышке какой-то вред, она останется без помощи, пока Алара не поправится достаточно, чтобы позаботиться о ней.
Ну что ж, значит, просто нужно быть поосторожнее. Ему ведь уже приходилось носить маленьких детенышей.
Кеман накрыл детеныша лапой и принялся медленно и осторожно сводить когти, стараясь не прикасаться к малышке. Когда когти сомкнулись — между когтями оставалось столько места, что человек мог бы просунуть руку, — Кеман медленно поднял лапу.
Детеныш преспокойно устроился в корзинке из когтей. Малышка не получила ни царапины.
Кеман облегченно вздохнул и направился к своему логову, ковыляя на трех лапах. Раз он оглянулся — посмотреть, не идет ли за ним Отец-Дракон. Но шаман молча исчез, пока Кеман пытался подобрать детеныша. А прочие хлопотали сейчас вокруг Алары.
Ну что ж, прекрасно. Теперь Кеман точно знал, что ему делать, и он полагал, что прекрасно сумеет позаботиться о детеныше без помощи взрослых.
Зверинец располагался в пещере, неподалеку от одного из многочисленных выходов. Рядом с этим выходом как раз находилось неплохое пастбище для крупных травоядных животных. К тому времени, когда Кеман пробрался через жилую часть пещеры к боковому туннелю, он успел здорово устать. Ему и в голову не приходило, что ходить на трех лапах настолько трудно. Кеман никогда прежде не замечал, что по дороге к зверинцу столько неровных мест, через которые нужно перебраться, и столько выступов, которые нужно обогнуть. Скакать здесь со всех четырех ног — одно дело, а нести что-то такое, что нипочем нельзя ронять, — совсем другое. Правую переднюю лапу уже начала сводить судорога.
Ну когда же он наконец вырастет и сможет менять облик или пользоваться драконьей магией?! Его мать способна была при желании плавить камни. Если бы он уже мог работать с магией, то сейчас расчистил бы себе нормальную дорогу.
Наконец уставший до изнеможения дракончик доковылял до выгона. Кроткие и неспособные защищить себя двуроги паслись рядом со входом в пещеру. Кеман соорудил вокруг выгона каменную ограду и даже небольшое каменное укрытие для двурогов. Сейчас он был жутко рад, когда наконец-то положил детеныша на солому рядом с Попрыгуньей. Попрыгунья лежала на боку и кормила своего теленка. Она выделялась кротостью даже на фоне своих сородичей, и Кеман не раз уже отдавал ей на воспитание осиротевших детенышей.
Кеман с облегчением расслабил правую лапу. На мгновение ему показалось, что судорога уже никогда не отступит — но ничего, обошлось. Кеман взглянул на детеныша. Кажется, с ним все было в порядке. Малышка лежала на соломе, а Попрыгунья не обращала на нее ни малейшего внимания.
Отлично. Этого он и ожидал. Кеман встал и двинулся ко входу. Там в маленьком боковом ответвлении хранилось всякое имущество, необходимое для ухода за животными. Прежде всего ему понадобится мятное масло и тряпка. Сейчас он намажет всю троицу мятой, и Попрыгунья перестанет понимать, который из двоих детенышей — ее. Если повезет, она выкормит обоих.
Прежде этот способ действовал. Кеман полагал, что он должен сработать и сейчас, несмотря на то, что этот детеныш был куда беспомощнее всех тех зверьков, которых Кеман до этого подкладывал Попрыгунье, и что он не имел ни малейшего сходства с двурогами.
Детеныш испустил крик. На этот раз было совершенно ясно, что кричит он от голода. Неожиданно Кемана охватило беспокойство: что станет делать Попрыгунья? Ведь ее теленок блеет совсем иначе.
Попрыгунья удивленно уставилась на детеныша, поставив уши торчком. Кеман придвинулся ближе. Он готов был в любое мгновение всунуть лапу между детенышем и Попрыгуньей, если двурожиха вдруг начнет выказывать признаки враждебности.
Но вместо этого Попрыгунья потянулась и с любопытством обнюхала детеныша — а потом, прежде, чем Кеман успел шелохнуться, носом же перекатила детеныша поближе к себе. Младенец тем временем продолжал орать, требуя еды. Кеман встревожился: вдруг такое перекатывание повредит детенышу? Дракончик одним движением оказался рядом с Попрыгуньей.
И обнаружил, что детеныш уже пристроился к соску рядом с теленком Попрыгуньи. Со стороны казалось, что они все совершенно точно знают, что именно им следует делать.
Приложив некоторые усилия, Кеман при помощи сладких корешков заманил однорогов на выгон Попрыгуньи. При этом он не забывал держаться подальше от их острых раздвоенных копыт. Однороги терпели его, как терпели членов своего маленького стада. Они не испытывали привязанности к Кеману и не позволяли ему никаких вольностей. Однороги некоторое время со сдержанным презрением рассматривали Попрыгунью и ее выводок, потом устроились поблизости.
На Кемана они не обращали никакого внимания, но подросток к этому привык. Он устало потащился обратно в логово, надеясь, что мать уже вернулась туда, но обнаружил, что пещера пуста, как и прежде.
* * *
Их логово было не слишком велико. На самом деле это было всего лишь звено в цепи известняковых пещер, протянувшихся с этой стороны долины. Теперь эти пещеры уже не были соединены между собой. Каждый дракон, желающий заполучить подземное жилище, просто заявлял права на некоторое количество пещер, прокапывал отдельный вход, после чего отгораживал свой участок от остальной системы.
Сочащаяся из стен вода за многие столетия заполнила пещеры разнообразнейшими выступами и наростами. Некоторые из них Алара убрала. Другие оставила — просто потому, что ей нравилось на них смотреть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
Словно отвечая на его невысказанный вопрос, детеныш слабо пискнул и повернул головку в сторону Кемана. Кеман осторожно поднес коготь ко рту детеныша — по сравнению с головой детеныша коготь казался просто огромным. Детеныш зачмокал, потом расплакался.
Нет, если о нем не позаботиться, он точно умрет, — решил Кеман и повернулся к Отцу-Дракону в поисках помощи.
— Кеман, если ты знаешь, что нужно делать, так действуй же, — проворчал Отец-Дракон. — Особенно, если ты точно это знаешь.
Кеман снова заколебался. А вдруг Лори обнаружит, что он забрал детеныша? Она удрала от Алары, но на него, Кемана, она и внимания не обратит. А если она захочет съесть детеныша, Кеману с ней не справиться.
Но если до тех пор, пока Аларе не станет лучше, никто не узнает, что детеныша унес Кеман, и если поставить однорогов в один загон с Попрыгуньей…
Да, так он и сделает. Даже Лори не захочется идти мимо однорогов.
Единожды приняв решение, Кеман больше не колебался. Конечно, он не может пока что превратиться в двуногого и взять детеныша на руки, но что ему мешает унести детеныша в передних лапах?
Только как бы не поранить малышку — а то ведь он понятия не имеет, как ее лечить. А если вдруг он причинит малышке какой-то вред, она останется без помощи, пока Алара не поправится достаточно, чтобы позаботиться о ней.
Ну что ж, значит, просто нужно быть поосторожнее. Ему ведь уже приходилось носить маленьких детенышей.
Кеман накрыл детеныша лапой и принялся медленно и осторожно сводить когти, стараясь не прикасаться к малышке. Когда когти сомкнулись — между когтями оставалось столько места, что человек мог бы просунуть руку, — Кеман медленно поднял лапу.
Детеныш преспокойно устроился в корзинке из когтей. Малышка не получила ни царапины.
Кеман облегченно вздохнул и направился к своему логову, ковыляя на трех лапах. Раз он оглянулся — посмотреть, не идет ли за ним Отец-Дракон. Но шаман молча исчез, пока Кеман пытался подобрать детеныша. А прочие хлопотали сейчас вокруг Алары.
Ну что ж, прекрасно. Теперь Кеман точно знал, что ему делать, и он полагал, что прекрасно сумеет позаботиться о детеныше без помощи взрослых.
Зверинец располагался в пещере, неподалеку от одного из многочисленных выходов. Рядом с этим выходом как раз находилось неплохое пастбище для крупных травоядных животных. К тому времени, когда Кеман пробрался через жилую часть пещеры к боковому туннелю, он успел здорово устать. Ему и в голову не приходило, что ходить на трех лапах настолько трудно. Кеман никогда прежде не замечал, что по дороге к зверинцу столько неровных мест, через которые нужно перебраться, и столько выступов, которые нужно обогнуть. Скакать здесь со всех четырех ног — одно дело, а нести что-то такое, что нипочем нельзя ронять, — совсем другое. Правую переднюю лапу уже начала сводить судорога.
Ну когда же он наконец вырастет и сможет менять облик или пользоваться драконьей магией?! Его мать способна была при желании плавить камни. Если бы он уже мог работать с магией, то сейчас расчистил бы себе нормальную дорогу.
Наконец уставший до изнеможения дракончик доковылял до выгона. Кроткие и неспособные защищить себя двуроги паслись рядом со входом в пещеру. Кеман соорудил вокруг выгона каменную ограду и даже небольшое каменное укрытие для двурогов. Сейчас он был жутко рад, когда наконец-то положил детеныша на солому рядом с Попрыгуньей. Попрыгунья лежала на боку и кормила своего теленка. Она выделялась кротостью даже на фоне своих сородичей, и Кеман не раз уже отдавал ей на воспитание осиротевших детенышей.
Кеман с облегчением расслабил правую лапу. На мгновение ему показалось, что судорога уже никогда не отступит — но ничего, обошлось. Кеман взглянул на детеныша. Кажется, с ним все было в порядке. Малышка лежала на соломе, а Попрыгунья не обращала на нее ни малейшего внимания.
Отлично. Этого он и ожидал. Кеман встал и двинулся ко входу. Там в маленьком боковом ответвлении хранилось всякое имущество, необходимое для ухода за животными. Прежде всего ему понадобится мятное масло и тряпка. Сейчас он намажет всю троицу мятой, и Попрыгунья перестанет понимать, который из двоих детенышей — ее. Если повезет, она выкормит обоих.
Прежде этот способ действовал. Кеман полагал, что он должен сработать и сейчас, несмотря на то, что этот детеныш был куда беспомощнее всех тех зверьков, которых Кеман до этого подкладывал Попрыгунье, и что он не имел ни малейшего сходства с двурогами.
Детеныш испустил крик. На этот раз было совершенно ясно, что кричит он от голода. Неожиданно Кемана охватило беспокойство: что станет делать Попрыгунья? Ведь ее теленок блеет совсем иначе.
Попрыгунья удивленно уставилась на детеныша, поставив уши торчком. Кеман придвинулся ближе. Он готов был в любое мгновение всунуть лапу между детенышем и Попрыгуньей, если двурожиха вдруг начнет выказывать признаки враждебности.
Но вместо этого Попрыгунья потянулась и с любопытством обнюхала детеныша — а потом, прежде, чем Кеман успел шелохнуться, носом же перекатила детеныша поближе к себе. Младенец тем временем продолжал орать, требуя еды. Кеман встревожился: вдруг такое перекатывание повредит детенышу? Дракончик одним движением оказался рядом с Попрыгуньей.
И обнаружил, что детеныш уже пристроился к соску рядом с теленком Попрыгуньи. Со стороны казалось, что они все совершенно точно знают, что именно им следует делать.
Приложив некоторые усилия, Кеман при помощи сладких корешков заманил однорогов на выгон Попрыгуньи. При этом он не забывал держаться подальше от их острых раздвоенных копыт. Однороги терпели его, как терпели членов своего маленького стада. Они не испытывали привязанности к Кеману и не позволяли ему никаких вольностей. Однороги некоторое время со сдержанным презрением рассматривали Попрыгунью и ее выводок, потом устроились поблизости.
На Кемана они не обращали никакого внимания, но подросток к этому привык. Он устало потащился обратно в логово, надеясь, что мать уже вернулась туда, но обнаружил, что пещера пуста, как и прежде.
* * *
Их логово было не слишком велико. На самом деле это было всего лишь звено в цепи известняковых пещер, протянувшихся с этой стороны долины. Теперь эти пещеры уже не были соединены между собой. Каждый дракон, желающий заполучить подземное жилище, просто заявлял права на некоторое количество пещер, прокапывал отдельный вход, после чего отгораживал свой участок от остальной системы.
Сочащаяся из стен вода за многие столетия заполнила пещеры разнообразнейшими выступами и наростами. Некоторые из них Алара убрала. Другие оставила — просто потому, что ей нравилось на них смотреть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159