- Подожди! - крикнул я, но даже сам не услышал своего голоса.
Незнакомка встала. Вошел длинный доктор, моя посетительница вздрогнула. Нет, мне не показалось, она именно вздрогнула.
- В чем дело? Почему посторонние?
- Простите меня, Самуил Исаакович, она на секундочку попросилась.
- Соня, это первое предупреждение. Гражданка, покиньте палату. Соня, да что с ней? На ней же лица нет. Быстро нашатырь и кардиограмму. Замерь давление.
- Нет, нет, не надо, - почти закричала женщина. - Оставьте меня. Не прикасайтесь.
Стремительно и испуганно она скрылась за дверью.
- Кто такая?
- Не знаю, доктор, я увидела ее уже перед палатой.
- Зачем ты ее пустила?
- Не знаю, она очень просила, плакала.
- Сколько она тебе заплатила?
- Нисколько... Хотя вот, крестик золотой с цепочкой. С себя сорвала и сунула в мой карман. Я сейчас хотела ей отдать.
- Можешь оставить его себе, ты уволена.
- Но... Самуил Исаакович... - захлюпала девица-сестрица, - куда же мне?
- Куда хочешь! В обычную клинику. В нашей ты оказалась случайно. Ты хоть знаешь, сколько стоит вот этот пациент с отбитыми мозгами? А вдруг бы с ним что-то случилось? Может быть, она сюда явилась, чтоб удушить его? Кто ее вообще пустил там, внизу?
- Не знаю.
- Пойди и узнай.
- Хорошо. Я все разузнаю.
Доктор подошел ко мне вплотную. Сквозь сомкнутые веки шестым чувством я следил за ним, почему-то интуитивно подозревая опасность. Хотя и подозрение это было абсурдно.
- Ну-с, что скажете, господин Гончаров?
- А вы? - не открывая глаз, ответил я вопросом.
- А я поздравляю вас с благополучным возвращением с того света и желаю как можно дольше не бывать там хотя бы потому, что удовольствие это дорогое.
- И сколько попросил Сатана за мой выкуп?
- Полтораста долларов в сутки.
- А сколько я пробыл у него в заложниках?
- Неделю. Точнее, шесть дней.
- Значит, я должен вам шесть "лимонов"?
- Немного больше, но за вас платят, не волнуйтесь.
- Кто?
- Для вас, как и для меня, это не важно.
- Док, мне, наверное, вредно волноваться.
- Волноваться вредно даже дятлу, а уж вам тем более.
- Давайте сделаем так, чтобы я не нервничал.
- Давайте.
- Не прогоняйте девчонку.
- Какую?
- Медсестру.
- Хм, она берет взятку у вашей... вашей...
- Сестры, - подсказал я первое, что пришло на ум.
- Да, у вашей сестры, а я должен этому потакать?
- Сестра у меня верующая, и предложить взятку предметами религиозного значения ей бы не пришло в голову. Скорее всего, моя сестра этим поступком хотела сказать: "Возлюби ближнего и будь милосердна".
"Во куда меня занесло!" - подумал я, сдерживая улыбку.
- А вы богослов или мозги еще не вполне в своей тарелке?
- Я смиренный блюститель нравственности и моральных догм.
- А в перерывах между проповедями ловите убийц и насильников, так? Отец Браун?
- Ничто мирское мне не чуждо.
- Ладно, уговорили. Сейчас снимем показатели датчиков, а там посмотрим. Соня, подключай аппаратуру. Проводим полное обследование. Рентген тоже.
- Вы меня идиотом сделаете.
- Успокойтесь, Гончаров, это безвредно, у нас немного другая аппаратура, чем в обычных больницах.
Через полчаса, закончив какие-то мудреные расчеты, он произнес вердикт:
- Вы будете здоровы, если еще дней десять - пятнадцать пролежите не двигаясь. Соня будет за вами постоянно ухаживать. Тебе понятно?
- Конечно, конечно, спасибо вам, Самуил Исаакович.
- Двадцать четыре часа в течение десяти дней ты пробудешь в этой палате, не спуская глаз с больного. Прием посетителей только с моего ведома. До завтра я с вами прощаюсь!
- Спасибо, доктор, но мне кажется, что вы вынесли слишком суровое наказание для Сони.
- А ей как кажется? Ответь, Соня.
- Ну что вы, огромное вам спасибо, вы очень добрый и хороший человек.
- Объясни это больному.
Дверь плотно и тихо закрылась, как будто ставя точку на моей неясной тревоге. Что-то тут не так. Тревога хоть и прошла, но пауза вопроса повисла в воздухе. Бесплотная, она казалась осязаемой.
Робко подойдя к изголовью, Соня разжала кулачок. На потной ладошке подрагивал пресловутый крестик, едва не стоивший медсестре увольнения.
- Возьмите, это ваше.
- Что на нем написано?
- "Спаси и сохрани".
- Вот и сохрани его.
- Но я не вправе.
- Это вопрос теологии и философии. Человек, который его тебе дал, наверное, очень хороший?
- А вы не видели ее?
- Видел, но не четко. Как будто во сне или в бреду. Расскажи мне, какая она?
- Высокая, светлая, глаза голубые...
- И волосы длинные, немного вьющиеся?
- Да, и она плакала.
Я закрыл глаза, и длинные золотистые волосы рассыпались надо мной золотым дождем. В комнате был полумрак, лишь один рожок причудливой люстры освещал нас.
- Валя! - невольно воскликнул я.
- Да, кажется, она так представилась.
- Кто еще приходил ко мне?
- Какой-то маленький носатый мужчина, назвался криминалистом. Он вам оставил записку. Зачитать?
- Да, пожалуйста.
- "Константин, на поверхности представленной мне перьевой авторучки фирмы "Паркер" в конечной ее части, закрытой колпачком, мною обнаружены папиллярные линии, идентичные отпечаткам большого и указательного пальцев правой руки гражданина Полякова Геннадия Петровича, находящегося сейчас в розыске. Дактилоскопическая идентификация проведена соотносительно дактилоскопической карте Полякова Г. П. Других отпечатков не обнаружено. Костя, о результатах экспертизы я не распространялся, авторучку передал Полякову В. П., а записку Соне, она моя..."
- Ну, читайте дальше.
- Остальное не важно.
- И все-таки.
- "... Она моя дочь. Веди себя с ней без присущего тебе хамства. Выздоравливай! Подвойко".
- Значит, Софья Николаевна.
- Значит, да!
- А чего же вы папаню так невыгодно описали?
- Я не думала, что в записке он будет сообщать такие подробности нашего родства. А потом, у него действительно длинный нос и ростом не вышел.
- Больше никто мною не интересовался?
- Еще три раза приходил какой-то хмырь. Длинный и наглый, как ослиный член.
- Очень удачное сравнение, - подумав, одобрил я молоденькую сиделку.
- Ага, а наши доктора перед ним из шкуры вылезают. Особенно Самуил.
- Почему ты его не любишь?
- Почему не любят навозного жука?
- Но он же, говорят, врач высочайшей квалификации.
- Да, но это не мешает ему быть говнистым мужиком.
- Например?
- Не хочу я говорить. Зачем вам наши помои?
- Как знаешь. День-то который сегодня?
- Воскресенье, двадцать четвертое.
- А на часах?
- Шесть вечера. Вы, наверное, есть хотите? Тут все заготовлено. Шесть секунд, и ужин перед вами.
- Нет, Соня, есть я не хочу. А вот прогуляться был бы не против.
- Ну что вы, ни в коем случае.
- Соня, а по воскресеньям у вас всегда врачи работают?
- Нет, только дежурный хирург. А Самуил сегодня сам вызвался, хотя смена не его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39