"Твоя часть зеленая", -
сказал я ей. "Ты первый раз давал мне героин год назад", - говорит она.
И кидается со всех ног по аллее Джорджа Ч.Маршалла, издавая резкие кри-
ки. Мисс Р. запихнула меня в большую, совсем белую комнату (свет мягкий,
все тут колеблется, пританцовывает, с ума сойдешь, тем более что там еще
какие-то были и за мной наблюдали). Там было два стула, я сел на один, а
на другой села мисс Р. На ней что-то голубенькое, а рисунок по ткани
красным. Ничего я в ней не находил такого уж особенного. Даже разочаро-
вание испытывал оттого, что она совсем простоватая, да еще эта голая
комната и книжек ну ни одной.
В моем квартале девушки носят длинные синие шарфы до самых колен.
Случалось, девушки у себя в комнате команчей прятали, набросают свои си-
ние шарфы, так ничего и не разберешь в помещении, один синий туман. Рас-
пахивается дверь, входит Блок. Оружие у него, цветы, хлеба несколько бу-
ханок. И так приветливо держится, добрый такой и бодрый, что я ему решил
кое-что рассказать про то, как людей мучают, примеры из специальной ли-
тературы привел, из самых лучших работ французских, и немецких, и амери-
канских, а еще обратил его внимание на мух, вон их сколько слетелось,
видно, предчувствуют, что установится новый, более сдержанный цвет.
- Так какое сейчас положение? - спрашиваю.
- Положение среднее, - отвечает. - Мы удерживаем южную часть, они
контролируют северную. Дальнейшее - молчание.
- А Кеннет что?
- Да она не Кеннета любит, - выложил он мне напрямик. - Она пальто
его любит. То на себя напялит, то залезет под его пальто и спит. Я
как-то вижу, пальто это по лестнице само идет. Решил проверить. Расстег-
нул. А там Сильвия.
И я как-то заприметил пальто Кеннета, которое само шло по лестнице,
но оказалось, это ловушка такая, а в пальто сидит индеец из команчей,
как выхватит короткий свой жуткий такой нож и хрясь мне по ноге, ну я
через перила, да в окно, да в другую ситуацию. Не верю я, что твердая
субстанция тело твое, пусть самое расчудесное, и ожиревший, растекшийся
твой дух, пусть изыскан он и гневен, не верю, что нервным напряжением
можно их вернуть и раз, и два раза, и сколько захочешь, и говорю тебе:
"Стол-то видела?"
На площади Костлявого Каретника вооруженные силы зеленых и синих про-
тивоборствовали, не уступая. Рефери выбегали на поле, отмечая линии
разграничения. Выходило, что у синих поля стало больше, у зеленых
меньше. Заговорила мисс Р.: "Бывший король Испании, он из Бонапартов,
одно время жил в Бордентауне, штат Нью-Джерси. Ничего хорошего из этого
не получилось. - Она помолчала. - Страсть, возбуждаемую в мужчине женс-
кой красотой, лишь Бог способен насытить. Замечательно сказано (это Ва-
лери сказал), но не этому надо мне учить вас, козел и мерзавец, свинья
вы этакая, цветок души моей". Я показал свой стол Нэнси: "Видела?" Она
высунула язык, красный, как кровь в пробирке. "Я тоже такой стол как-то
сделал, - напрямик выкладывает Блок. - Да их в Америке везде делают.
Сомневаюсь, чтобы хоть один нашелся американский дом, где нет такого
стола или хоть следов, что раньше такой стоял, вон на ковре кружочки от
ножек остались". Потом в саду офицеры Седьмого кавалерийского играли
Габриэли, Альбинони, Марчелло, Вивальди, Боккерини. Я заметил Сильвию. У
нее под длинным голубым шарфом была желтая лента. "Скажи мне наконец, -
завопил я, не выдержав, - ты за кого?"
- Единственный дискурс, который я признаю и одобряю, - начала мисс Р.
своим сухим скучным голосом, - это литания. Я нахожу, что наши кормчие и
наставники, равно как рядовые граждане, должны в своих высказываниях ог-
раничиваться тем, что может быть высказано без риска. Вот отчего, слыша
слова "пьютер", "змея", "чай", "шерри номер 6", "салфеточка", "фенестра-
ция", "корона" и "синий", когда их произносит кто-то из наших деятелей
или обыкновенный юнец, я не испытываю разочарования. Их даже можно выпи-
сать столбиком, - подчеркнула мисс Р., - вот так:
пьютер
змея
чай
шерри номер 6
салфеточка
фенестрация
корона
синий.
У меня преимущественно цвета и жидкости, - говорит она, - однако вы
могли бы дополнить мой список и чем-то другим, непорочный мой и бесцен-
ный, пушок чертополоховый, крошечка-малышечка, сокровище вы мое. Моло-
дые, - все не успокоится мисс Р., - составляют самые отталкивающие ком-
бинации, и это соответствует точно ими угаданной природе нашего общест-
ва. Есть еще такие, - заключает мисс Р., - которые выдумывают разные
хитрости и кунштюки, но я предпочитаю слово, прямое слово, жесткое, как
орех. И хотела бы заверить вас, что в таком слове эстетического бо-
гатства достаточно для всех и каждого, исключая круглых дураков.
Я насупленно молчу.
Огненные стрелы освещают мне дорогу к почте на Пэттон-плейс, где бой-
цы бригады Авраама Линкольна отправляют свои последние, мрачные письма,
а также открытки и карманные календарики. Открываю письмо и обнаруживаю
в конверте заточенный камень из тех, какие команчи используют для нако-
нечников стрел, а также поглощенного этой игрушкой Франка Ведекинда с
элегантной золотой цепочкой и напечатанное праздничное поздравление.
Твоя сережка чуть не выбила мне стекла в очках, когда я нагнулся к тебе,
желая дотронуться до мягкой отмершей ткани там, где прежде был закреплен
слуховой аппарат. "Упаковать, это тоже упаковать!" - кричу я этим, кото-
рые с восстанием разбираются, но они, похоже, и слушать меня не хотят,
все до них не доходит, что восстание-то взаправду, и наш запас питьевой
воды подошел к концу, и деньги у нас не те, что были, совсем не те.
Мы подвели электропровода к мошонке пленного индейца. А я все сижу, и
набираюсь все сильнее да сильнее, и все яснее да яснее чувствую, что
влюблен. Когда мы пустили ток, он заговорил. Зовут его, оказывается,
Густав Ашенбах. Родился он в городке Л., уездном городе, провинция Силе-
зия. Его отец занимал видную должность в адвокатской корпорации, а пред-
ки все до единого были либо военные, либо функционеры-чиновники, либо из
судейских... Знаете, невозможно приласкать девушку во второй раз или ка-
кой хотите раз так же, как в первый, - а ведь вам ужас до чего хочется
взять ее за руку, подержать, еще что-нибудь такое же или там посмотреть
на нее как-то по-особенному, в общем, хочется снова испытать что-то од-
ному вам известное, мгновенье или, не знаю, состояние необыкновенное.
Вот в Швеции ребятишки подняли радостный крик, хотя ну ничего мы не сде-
лали такого замечательного, просто вылезли из автобуса, сгибаясь под тя-
жестью сумок с пивом и бутербродами с печеночным паштетом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
сказал я ей. "Ты первый раз давал мне героин год назад", - говорит она.
И кидается со всех ног по аллее Джорджа Ч.Маршалла, издавая резкие кри-
ки. Мисс Р. запихнула меня в большую, совсем белую комнату (свет мягкий,
все тут колеблется, пританцовывает, с ума сойдешь, тем более что там еще
какие-то были и за мной наблюдали). Там было два стула, я сел на один, а
на другой села мисс Р. На ней что-то голубенькое, а рисунок по ткани
красным. Ничего я в ней не находил такого уж особенного. Даже разочаро-
вание испытывал оттого, что она совсем простоватая, да еще эта голая
комната и книжек ну ни одной.
В моем квартале девушки носят длинные синие шарфы до самых колен.
Случалось, девушки у себя в комнате команчей прятали, набросают свои си-
ние шарфы, так ничего и не разберешь в помещении, один синий туман. Рас-
пахивается дверь, входит Блок. Оружие у него, цветы, хлеба несколько бу-
ханок. И так приветливо держится, добрый такой и бодрый, что я ему решил
кое-что рассказать про то, как людей мучают, примеры из специальной ли-
тературы привел, из самых лучших работ французских, и немецких, и амери-
канских, а еще обратил его внимание на мух, вон их сколько слетелось,
видно, предчувствуют, что установится новый, более сдержанный цвет.
- Так какое сейчас положение? - спрашиваю.
- Положение среднее, - отвечает. - Мы удерживаем южную часть, они
контролируют северную. Дальнейшее - молчание.
- А Кеннет что?
- Да она не Кеннета любит, - выложил он мне напрямик. - Она пальто
его любит. То на себя напялит, то залезет под его пальто и спит. Я
как-то вижу, пальто это по лестнице само идет. Решил проверить. Расстег-
нул. А там Сильвия.
И я как-то заприметил пальто Кеннета, которое само шло по лестнице,
но оказалось, это ловушка такая, а в пальто сидит индеец из команчей,
как выхватит короткий свой жуткий такой нож и хрясь мне по ноге, ну я
через перила, да в окно, да в другую ситуацию. Не верю я, что твердая
субстанция тело твое, пусть самое расчудесное, и ожиревший, растекшийся
твой дух, пусть изыскан он и гневен, не верю, что нервным напряжением
можно их вернуть и раз, и два раза, и сколько захочешь, и говорю тебе:
"Стол-то видела?"
На площади Костлявого Каретника вооруженные силы зеленых и синих про-
тивоборствовали, не уступая. Рефери выбегали на поле, отмечая линии
разграничения. Выходило, что у синих поля стало больше, у зеленых
меньше. Заговорила мисс Р.: "Бывший король Испании, он из Бонапартов,
одно время жил в Бордентауне, штат Нью-Джерси. Ничего хорошего из этого
не получилось. - Она помолчала. - Страсть, возбуждаемую в мужчине женс-
кой красотой, лишь Бог способен насытить. Замечательно сказано (это Ва-
лери сказал), но не этому надо мне учить вас, козел и мерзавец, свинья
вы этакая, цветок души моей". Я показал свой стол Нэнси: "Видела?" Она
высунула язык, красный, как кровь в пробирке. "Я тоже такой стол как-то
сделал, - напрямик выкладывает Блок. - Да их в Америке везде делают.
Сомневаюсь, чтобы хоть один нашелся американский дом, где нет такого
стола или хоть следов, что раньше такой стоял, вон на ковре кружочки от
ножек остались". Потом в саду офицеры Седьмого кавалерийского играли
Габриэли, Альбинони, Марчелло, Вивальди, Боккерини. Я заметил Сильвию. У
нее под длинным голубым шарфом была желтая лента. "Скажи мне наконец, -
завопил я, не выдержав, - ты за кого?"
- Единственный дискурс, который я признаю и одобряю, - начала мисс Р.
своим сухим скучным голосом, - это литания. Я нахожу, что наши кормчие и
наставники, равно как рядовые граждане, должны в своих высказываниях ог-
раничиваться тем, что может быть высказано без риска. Вот отчего, слыша
слова "пьютер", "змея", "чай", "шерри номер 6", "салфеточка", "фенестра-
ция", "корона" и "синий", когда их произносит кто-то из наших деятелей
или обыкновенный юнец, я не испытываю разочарования. Их даже можно выпи-
сать столбиком, - подчеркнула мисс Р., - вот так:
пьютер
змея
чай
шерри номер 6
салфеточка
фенестрация
корона
синий.
У меня преимущественно цвета и жидкости, - говорит она, - однако вы
могли бы дополнить мой список и чем-то другим, непорочный мой и бесцен-
ный, пушок чертополоховый, крошечка-малышечка, сокровище вы мое. Моло-
дые, - все не успокоится мисс Р., - составляют самые отталкивающие ком-
бинации, и это соответствует точно ими угаданной природе нашего общест-
ва. Есть еще такие, - заключает мисс Р., - которые выдумывают разные
хитрости и кунштюки, но я предпочитаю слово, прямое слово, жесткое, как
орех. И хотела бы заверить вас, что в таком слове эстетического бо-
гатства достаточно для всех и каждого, исключая круглых дураков.
Я насупленно молчу.
Огненные стрелы освещают мне дорогу к почте на Пэттон-плейс, где бой-
цы бригады Авраама Линкольна отправляют свои последние, мрачные письма,
а также открытки и карманные календарики. Открываю письмо и обнаруживаю
в конверте заточенный камень из тех, какие команчи используют для нако-
нечников стрел, а также поглощенного этой игрушкой Франка Ведекинда с
элегантной золотой цепочкой и напечатанное праздничное поздравление.
Твоя сережка чуть не выбила мне стекла в очках, когда я нагнулся к тебе,
желая дотронуться до мягкой отмершей ткани там, где прежде был закреплен
слуховой аппарат. "Упаковать, это тоже упаковать!" - кричу я этим, кото-
рые с восстанием разбираются, но они, похоже, и слушать меня не хотят,
все до них не доходит, что восстание-то взаправду, и наш запас питьевой
воды подошел к концу, и деньги у нас не те, что были, совсем не те.
Мы подвели электропровода к мошонке пленного индейца. А я все сижу, и
набираюсь все сильнее да сильнее, и все яснее да яснее чувствую, что
влюблен. Когда мы пустили ток, он заговорил. Зовут его, оказывается,
Густав Ашенбах. Родился он в городке Л., уездном городе, провинция Силе-
зия. Его отец занимал видную должность в адвокатской корпорации, а пред-
ки все до единого были либо военные, либо функционеры-чиновники, либо из
судейских... Знаете, невозможно приласкать девушку во второй раз или ка-
кой хотите раз так же, как в первый, - а ведь вам ужас до чего хочется
взять ее за руку, подержать, еще что-нибудь такое же или там посмотреть
на нее как-то по-особенному, в общем, хочется снова испытать что-то од-
ному вам известное, мгновенье или, не знаю, состояние необыкновенное.
Вот в Швеции ребятишки подняли радостный крик, хотя ну ничего мы не сде-
лали такого замечательного, просто вылезли из автобуса, сгибаясь под тя-
жестью сумок с пивом и бутербродами с печеночным паштетом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20