По этой смуглой большеглазой роже с какими-то женственными чертами. Тим или Том? Я вечно их путаю.
— Кто тебя послал? — спрашиваю вполголоса, схватив метиса за горло.
— Не могу сказать, — хрипит он.
— Тогда околевай. Здесь же. Сию же минуту. И для пущей убедительности чуть покрепче сжимаю его тонкую шею. Большие глаза Тима или Тома делаются еще больше и выкатываются до такой степени, что кажется — вот-вот выскочат из орбит. Я расслабляю руки, чтобы он мог говорить, и снова:
— Кто тебя послал?
— Хозяин.
— Ральф Бэнтон?
Метис утвердительно сводит свои тяжелые веки.
— Где Боян?
— Понятия не имею. Я никогда его не видел. Я сказал то, что мне велели говорить, — бормочет Том или Тим уже более охотно, смирившись с мыслью, что мокрому дождь не страшен.
— А где должен находиться человек, которому ты передаешь?
— Понятия не имею, — повторяет он. — Сказали, метрах в двухстах в окружности. Велели передать то, что было сказано.
— Вот видишь? — чудится мне, будто я слышу наконец голос Любо. — Парень ни слова не проронил. Просто его выследили и установили, когда и откуда он выходит на связь. А потом накрыли и отняли аппаратик. Но парень ни слава не проронил.
— Помолчи пока, — прошу его. — Не мешай мне. А об этом мы в другой раз потолкуем.
Но я и сам доволен, что Боян не проговорился. И что рефлекс меня не обманул. Если бы я подался к лифту — обманулся бы. Человек, которого я все еще держу за горло, продолжает испуганно таращиться. Немного расслабляю клещи, чтобы он мог дышать. Сейчас он должен дышать. Притом как можно глубже. Потому что, держа метиса одной рукой за шею, другой я прижимаю к его губам ампулы с усыпляющим средством. Затем оттаскиваю его под ближайший куст и быстро направляюсь к Беренплац.
Минут через десять останавливаю «вольво» в двух шагах от террасы, выждав удобный момент, хватаю в охапку все еще пребывающего в сладком наркотическом трансе Тима или Тома и, особенно не церемонясь, заталкиваю его в багажник. Спасибо, что прислали мне этого метиса, довольно худого и легкого, с таким нетрудно справиться, а что бы я стал делать, если бы это был тот детина в шоколадном костюме? Благо, таких молодчиков заметно поубавилось, особенно после вчерашнего матча. Но чересчур радоваться не следует: в ближайшее время могут прислать пополнение.
Итак, Ральф Бэнтон. Мой тихий и добропорядочный сосед. Мой привычный партнер по сонным картежам. Настало, значит, время перейти к несколько иной игре. И теперь уже с раскрытыми картами.
Подъехав снова к главной улице, я останавливаю машину у первой попавшейся телефонной будки. Набираю номер и жду, пока знакомый голос задаст знакомый вопрос.
— Это Лоран, дорогой друг, — отвечаю.
— А, Лоран! Только что собирался вам позвонить. Что вы скажете относительно партии в бридж?
— Чудесная идея, хотя и не совсем ко времени. Я бы предпочел непродолжительный разговор один на один.
— Так в чем же дело, для вас я готов на все, — мягко отзывается Ральф.
— Только сперва вы должны передать мне того парня, которого вы ни за что ни про что избили. В противном случае мне придется заняться вашим Тимом или Томом, а пока он задыхается у меня в багажнике.
В трубке слышен короткий смешок американца. — Что ж, выходит, я добрее вас. Ваш человек находится в моем гараже, а не в багажнике. И никто его не избивал. Приходите и забирайте его, если угодно. Но разумеется, не забудьте вернуть мне слугу. Должен признаться, без него я как без рук.
Повесив трубку, я кидаюсь в машину. Но еду не к Кирхенфельдбрюке, а к соседнему мосту, хотя я не допускаю, что противник настолько туп, чтобы дважды применять один и тот же прием. Стремясь полностью убедиться, что я избавлен от нежелательной компании, я какое-то время петляю по городским улицам, затем останавливаюсь в каком-то проулке, иду в другой, нахожу нужный дом и при помощи лифта — мне уже становится не по себе от лифтов — поднимаюсь на самый верхний этаж.
— Ты что, с ума сошел! — с содроганием шепчет Борислав, увидев меня на пороге.
— Стараюсь не дойти до этого, — тихо отвечаю я, вталкивая его внутрь и захлопывая за собою дверь. — Дай чего-нибудь выпить!
Он ведет меня в уютный холл, более или менее похожий на мой, только без обоев успокаивающе-зеленого цвета, ставит на стол бутылку виски и идет за необходимыми подсобными средствами.
— Оставь, — говорю. — Безо льда обойдемся. Некогда.
Плеснув себе микстуры, залпом выпиваю ее и говорю:
— Боян провалился. Еду на выручку. Встреча через полчаса в вилле Ральфа Бэнтона. Вероятно, все нити в руках у него, поэтому он до сих пор оставался в тени.
Чтобы не сидеть без дела, наливаю себе еще виски и продолжаю:
— И еще одно. Вот тебе ключ. Шифр — «Зебра». Сейф, принадлежащий Ганеву или, если угодно, его дочке, — в Кантональном банке. В сейфе хранится вторая часть досье: имена. Ты ее изымаешь — завтра, рано утром, — и отправляешь по назначению. Кроме того, мне нужна справка относительно одной виллы в Лозанне. Числится она, вероятно, за Горановым или за его дочерью. Отыщи строительную фирму и еще одну, — при этих словах я делаю многозначительный жест, — если такая существует. Если да — найди человека, способного справиться с делом. — Выпив упомянутую добавку, я бросаю для пущей ясности: — Бояна ты, разумеется, возвращаешь! Ну, пока, я исчезаю!
Борислав и рта не раскрывает — и так все ясно. Хотя по лицу его видно, что после столь продолжительной разлуки ему хотелось бы по-дружески поговорить, единственное, что он произносит, имеет сугубо деловой характер:
— Значит, комбинация с машиной не меняется?
— Остается прежней: порядок улиц соответствует порядку дней.
Пожав ему руку, я отечески хлопаю его по плечу, хотя мы почти одного возраста, а ростом он даже чуток выше, всего на несколько сантиметров — вот чудесный партнер для Флоры, надо будет как-нибудь сказать ему об этом, — и пулей вылетаю на улицу.
— Приведите парня! — бросает Ральф шоферу. Возле меня стоит его камердинер, ни жив ни мертв.
— А вы ступайте прочь! — приказывает ему хозяин. Затем любезно обращается ко мне: — Садитесь, Лоран. Что будете пить?
— То же, что и вы, Бэнтон. И по возможности из той же бутылки.
— Какой это бич в наше время… — меланхолично бормочет американец, направляясь к сервировочному столику.
— Что именно?
— Мнительность.
— Обычная предосторожность, дорогой, не более. И мне кажется, вполне естественная после того, как вчера в обеденную пору ваши люди попытались — в какой-то мере им это удалось — избить меня, вечером хотели совершить на меня покушение, а сегодня похитили моего молодого друга.
— Неизбежные служебные ситуации, Лоран. Вы прекрасно понимаете, что не я их придумал. Я всего лишь служащий. Такой же, как вы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
— Кто тебя послал? — спрашиваю вполголоса, схватив метиса за горло.
— Не могу сказать, — хрипит он.
— Тогда околевай. Здесь же. Сию же минуту. И для пущей убедительности чуть покрепче сжимаю его тонкую шею. Большие глаза Тима или Тома делаются еще больше и выкатываются до такой степени, что кажется — вот-вот выскочат из орбит. Я расслабляю руки, чтобы он мог говорить, и снова:
— Кто тебя послал?
— Хозяин.
— Ральф Бэнтон?
Метис утвердительно сводит свои тяжелые веки.
— Где Боян?
— Понятия не имею. Я никогда его не видел. Я сказал то, что мне велели говорить, — бормочет Том или Тим уже более охотно, смирившись с мыслью, что мокрому дождь не страшен.
— А где должен находиться человек, которому ты передаешь?
— Понятия не имею, — повторяет он. — Сказали, метрах в двухстах в окружности. Велели передать то, что было сказано.
— Вот видишь? — чудится мне, будто я слышу наконец голос Любо. — Парень ни слова не проронил. Просто его выследили и установили, когда и откуда он выходит на связь. А потом накрыли и отняли аппаратик. Но парень ни слава не проронил.
— Помолчи пока, — прошу его. — Не мешай мне. А об этом мы в другой раз потолкуем.
Но я и сам доволен, что Боян не проговорился. И что рефлекс меня не обманул. Если бы я подался к лифту — обманулся бы. Человек, которого я все еще держу за горло, продолжает испуганно таращиться. Немного расслабляю клещи, чтобы он мог дышать. Сейчас он должен дышать. Притом как можно глубже. Потому что, держа метиса одной рукой за шею, другой я прижимаю к его губам ампулы с усыпляющим средством. Затем оттаскиваю его под ближайший куст и быстро направляюсь к Беренплац.
Минут через десять останавливаю «вольво» в двух шагах от террасы, выждав удобный момент, хватаю в охапку все еще пребывающего в сладком наркотическом трансе Тима или Тома и, особенно не церемонясь, заталкиваю его в багажник. Спасибо, что прислали мне этого метиса, довольно худого и легкого, с таким нетрудно справиться, а что бы я стал делать, если бы это был тот детина в шоколадном костюме? Благо, таких молодчиков заметно поубавилось, особенно после вчерашнего матча. Но чересчур радоваться не следует: в ближайшее время могут прислать пополнение.
Итак, Ральф Бэнтон. Мой тихий и добропорядочный сосед. Мой привычный партнер по сонным картежам. Настало, значит, время перейти к несколько иной игре. И теперь уже с раскрытыми картами.
Подъехав снова к главной улице, я останавливаю машину у первой попавшейся телефонной будки. Набираю номер и жду, пока знакомый голос задаст знакомый вопрос.
— Это Лоран, дорогой друг, — отвечаю.
— А, Лоран! Только что собирался вам позвонить. Что вы скажете относительно партии в бридж?
— Чудесная идея, хотя и не совсем ко времени. Я бы предпочел непродолжительный разговор один на один.
— Так в чем же дело, для вас я готов на все, — мягко отзывается Ральф.
— Только сперва вы должны передать мне того парня, которого вы ни за что ни про что избили. В противном случае мне придется заняться вашим Тимом или Томом, а пока он задыхается у меня в багажнике.
В трубке слышен короткий смешок американца. — Что ж, выходит, я добрее вас. Ваш человек находится в моем гараже, а не в багажнике. И никто его не избивал. Приходите и забирайте его, если угодно. Но разумеется, не забудьте вернуть мне слугу. Должен признаться, без него я как без рук.
Повесив трубку, я кидаюсь в машину. Но еду не к Кирхенфельдбрюке, а к соседнему мосту, хотя я не допускаю, что противник настолько туп, чтобы дважды применять один и тот же прием. Стремясь полностью убедиться, что я избавлен от нежелательной компании, я какое-то время петляю по городским улицам, затем останавливаюсь в каком-то проулке, иду в другой, нахожу нужный дом и при помощи лифта — мне уже становится не по себе от лифтов — поднимаюсь на самый верхний этаж.
— Ты что, с ума сошел! — с содроганием шепчет Борислав, увидев меня на пороге.
— Стараюсь не дойти до этого, — тихо отвечаю я, вталкивая его внутрь и захлопывая за собою дверь. — Дай чего-нибудь выпить!
Он ведет меня в уютный холл, более или менее похожий на мой, только без обоев успокаивающе-зеленого цвета, ставит на стол бутылку виски и идет за необходимыми подсобными средствами.
— Оставь, — говорю. — Безо льда обойдемся. Некогда.
Плеснув себе микстуры, залпом выпиваю ее и говорю:
— Боян провалился. Еду на выручку. Встреча через полчаса в вилле Ральфа Бэнтона. Вероятно, все нити в руках у него, поэтому он до сих пор оставался в тени.
Чтобы не сидеть без дела, наливаю себе еще виски и продолжаю:
— И еще одно. Вот тебе ключ. Шифр — «Зебра». Сейф, принадлежащий Ганеву или, если угодно, его дочке, — в Кантональном банке. В сейфе хранится вторая часть досье: имена. Ты ее изымаешь — завтра, рано утром, — и отправляешь по назначению. Кроме того, мне нужна справка относительно одной виллы в Лозанне. Числится она, вероятно, за Горановым или за его дочерью. Отыщи строительную фирму и еще одну, — при этих словах я делаю многозначительный жест, — если такая существует. Если да — найди человека, способного справиться с делом. — Выпив упомянутую добавку, я бросаю для пущей ясности: — Бояна ты, разумеется, возвращаешь! Ну, пока, я исчезаю!
Борислав и рта не раскрывает — и так все ясно. Хотя по лицу его видно, что после столь продолжительной разлуки ему хотелось бы по-дружески поговорить, единственное, что он произносит, имеет сугубо деловой характер:
— Значит, комбинация с машиной не меняется?
— Остается прежней: порядок улиц соответствует порядку дней.
Пожав ему руку, я отечески хлопаю его по плечу, хотя мы почти одного возраста, а ростом он даже чуток выше, всего на несколько сантиметров — вот чудесный партнер для Флоры, надо будет как-нибудь сказать ему об этом, — и пулей вылетаю на улицу.
— Приведите парня! — бросает Ральф шоферу. Возле меня стоит его камердинер, ни жив ни мертв.
— А вы ступайте прочь! — приказывает ему хозяин. Затем любезно обращается ко мне: — Садитесь, Лоран. Что будете пить?
— То же, что и вы, Бэнтон. И по возможности из той же бутылки.
— Какой это бич в наше время… — меланхолично бормочет американец, направляясь к сервировочному столику.
— Что именно?
— Мнительность.
— Обычная предосторожность, дорогой, не более. И мне кажется, вполне естественная после того, как вчера в обеденную пору ваши люди попытались — в какой-то мере им это удалось — избить меня, вечером хотели совершить на меня покушение, а сегодня похитили моего молодого друга.
— Неизбежные служебные ситуации, Лоран. Вы прекрасно понимаете, что не я их придумал. Я всего лишь служащий. Такой же, как вы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80