— Каждый последующий будет труднее предыдущего.
— Скажи-ка мне вот что, — попросил Мэллори. — Ты и в самом деле убил тех людей и устроил в здании пожар?
— Определенно, — кивнул Гранди. — Я черпаю пропитание из боли и страданий.
— Мне придется стараться изо всех сил, чтобы остановить тебя.
— Меньшего я от тебя и не ждал, Мэллори, но в конце концов ты проиграешь, как в конце концов все проигрывают битву со Смертью.
— Тогда я буду стараться выигрывать сражения, предоставив войне идти самой по себе, — ответил Мэллори.
— А я не буду спускать с тебя глаз ни днем ни ночью, — пообещал Гранди, — и когда ты наконец попытаешься завладеть рубином, а рано или поздно ты не сможешь удержаться, тогда-то я и нанесу удар.
— Я же тебе сказал, камня больше нет.
— А я сказал тебе, что никто и никогда добровольно не откажется от обладания им, особенно человек, подобный тебе.
— Твоя природа наделила тебя узостью восприятия, Гранди. Ты не можешь представить, что отказываешься от камня, так что тебе не дано постичь, чтобы на такое дерзнул кто-то другой, пусть даже ради спасения целого мира.
— И никто не дерзнет.
— Как скажешь, — развел руками детектив.
— Позволь мне подкинуть тебе напоследок такую мысль, Мэллори, — произнес Гранди. — Лютик жил менее семи десятилетий.
— И что же?
— Так что войны и рабство, репрессии и пытки, фанатизм и ненависть, крестовые походы, инквизиция, тюрьма в Андерсонвилле и Калькуттская Черная Дыра «Андерсонвилль — деревня на юго-западе Джорджии, где находилась печально известная тюрьма южан — ныне национальный исторический памятник, — где из-за ужасных условий содержания скончалось около 13 тысяч солдат-северян. Калькуттская Черная Дыра — место, где в 1756 году более 120 британских солдат скончались от удушья, проведя целую ночь в заточении в тесной темнице.] — все изобретено вашим племенем, а не мной. — Он выдержал паузу. — Ты и в самом деле считаешь, что, отказав мне в рубине, обратишь свой мир в Нирвану?
— Может, ты и прав, — промолвил Мэллори. — Может, и нет никаких нирван. Но я думаю, человечество заслужило право потерпеть неудачу без твоей помощи.
— Радуйся, что я знаю, что ты лжешь, Мэллори. Если ты когда-нибудь сумеешь убедить меня, что говоришь правду, у меня более не будет резона позволять тебе жить. — Он помедлил. — Мое терпение, как и мой век, беспредельны. Рано или поздно ты сделаешь свой ход, и тогда образ, увиденный тобой в хрустале, станет для тебя реальностью.
Демон начертал в воздухе некий знак, вдруг всколыхнулось новое облачко рыжеватого дыма, и воздух шумно схлопнулся, устремившись на внезапно опустевшее место.
Несколько секунд Мэллори сидел без движения, потом вздохнул, поднялся и направился в кухню — проверить, не готов ли кофе.
Глава 19
Рассвет
— Мэллори! — крикнула Виннифред с порога. — Как вы тут?
Мэллори вышел из кухни, чтобы поприветствовать ее.
— Лучше и быть не может. Заходите, угоститесь пончиком. Она осторожно вошла в квартиру.
— Тут был Гранди?
— Был да сплыл. — Мэллори подвел Виннифред к кухонному столу и пододвинул ей стул. — Что вам положить в кофе?
— Только сливки. — Она беспокойно заерзала. — Черт побери, слушайте, расскажите же, что тут было!
— Мы сошлись на том, что разошлись.
— А рубин?
— В моем мире.
Вдруг Виннифред с опаской огляделась:
— Наверное, не стоит затрагивать эту тему. Он может подслушивать.
— Ничего страшного, — заверил ее Мэллори. — Он все равно мне не верит. — Вручил гостье чашку с кофе, затем наполнил еще одну, для себя. — Проклятие, как мне не хватает моей кружки «Нью-Йорк Мете»!
— Она осталась в вашем Манхэттене?
— Правду говоря, она в комнате Липучки Гиллеспи.
— Так почему бы вам не пойти забрать ее, раз вы так к ней привязаны?
— Пожалуй, я так и сделаю, года через три-четыре или около того, — ответил Мэллори, ставя на стол блюдо с пончиками и предлагая Виннифред угоститься.
— Спасибо, Мэллори. — Она взяла пончик и отхлебнула кофе.
— Боюсь, половину я уже съел, — извинился детектив. — Но у меня маковой росинки во рту не было с тех самых пор, как Мюргенштюрм привел меня сюда.
— Что приводит нас к любопытному вопросу. Теперь, когда вы здесь уже на постоянной основе, как вы намерены распорядиться своей жизнью?
— Так же, как и распоряжался.
— Тут все обстоит иначе, — покачала головой Виннифред. — Вам придется бороться с Гранди и несметным множеством лепрехунов, эльфов, гоблинов и им подобных. Ваши методы могут оказаться тут непригодными.
— Пока что они прекрасно сгодились, — улыбнулся Мэллори. — А преступники, с которыми я тут столкнусь, вряд ли хуже, чем авантюристы, торговцы наркотиками и истязатели собственных жен, с которыми я привык иметь дело.
— Вероятно, — признала она. — Но ведь аппарат правосудия у нас здесь иной.
— В каком-то смысле он лучше, — задумчиво проронил детектив. — По крайней мере Гиллеспи больше не совершит ни одного преступления, а мой дружок Мюргенштюрм сейчас не в том положении, чтобы выклянчить себе освобождение перед рассветом. — Он одобрительно кивнул. — Ага, думаю, здесь я прекрасно смогу исполнять свои функции.
— Надеюсь, вы правы.
— Однако кое-чего мне все-таки действительно недостает, — нерешительно произнес он.
— Да? Чего же?
— Партнера.
— Мэллори, вы очень странно на меня смотрите.
— Вы ведь хотите вырваться из Патологиума, не так ли? Как вам нравится «Детективное агентство Мэллори и Каррутерс»?
— Вы это серьезно? — спросила Виннифред с горящими от восторга глазами.
— Негласные конфиденциальные расследования, — продолжал он. — Филиал «Гранди и Противник, лимитед».
— Что это? — встрепенулась она. Мэллори улыбнулся:
— Шутка для посвященных, — и подался вперед. — Ну как? Вы включаетесь?
— Конечно включаюсь! Нынче ночью я впервые за пятнадцать лет вновь ощутила себя по-настоящему живой!
— Хорошо. Решено. — Мэллори чуточку помолчал. — Мы прекрасно можем работать прямо на квартире. Нет смысла снимать контору, пока не подкопим чуток деньжат.
— Меня такое вполне устроит, — поддержала Виннифред, допивая кофе. — Да не скаредничайте, налегайте на пончики, Мэллори.
— А где ваша маленькая лошадка? — промурлыкал знакомый голос. Обернувшись, они увидели Фелину, стоящую в дверях кухни.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Мэллори.
— Я голодна, — заявила она, подходя и потираясь об него. Потом с невинной улыбкой повернулась к Виннифред. — А где Эогиппус?
— Дома, — холодно отрезала Виннифред. — Скушай пончик.
Фелина легко вспрыгнула на холодильник.
— Я бы предпочла молочка. — И принялась вылизывать локоть.
Мэллори мгновение разглядывал ее, потом со вздохом открыл холодильник и налил ей молока в высокий бокал.
— А, черта ли нам, — проговорил он, снова усаживаясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
— Скажи-ка мне вот что, — попросил Мэллори. — Ты и в самом деле убил тех людей и устроил в здании пожар?
— Определенно, — кивнул Гранди. — Я черпаю пропитание из боли и страданий.
— Мне придется стараться изо всех сил, чтобы остановить тебя.
— Меньшего я от тебя и не ждал, Мэллори, но в конце концов ты проиграешь, как в конце концов все проигрывают битву со Смертью.
— Тогда я буду стараться выигрывать сражения, предоставив войне идти самой по себе, — ответил Мэллори.
— А я не буду спускать с тебя глаз ни днем ни ночью, — пообещал Гранди, — и когда ты наконец попытаешься завладеть рубином, а рано или поздно ты не сможешь удержаться, тогда-то я и нанесу удар.
— Я же тебе сказал, камня больше нет.
— А я сказал тебе, что никто и никогда добровольно не откажется от обладания им, особенно человек, подобный тебе.
— Твоя природа наделила тебя узостью восприятия, Гранди. Ты не можешь представить, что отказываешься от камня, так что тебе не дано постичь, чтобы на такое дерзнул кто-то другой, пусть даже ради спасения целого мира.
— И никто не дерзнет.
— Как скажешь, — развел руками детектив.
— Позволь мне подкинуть тебе напоследок такую мысль, Мэллори, — произнес Гранди. — Лютик жил менее семи десятилетий.
— И что же?
— Так что войны и рабство, репрессии и пытки, фанатизм и ненависть, крестовые походы, инквизиция, тюрьма в Андерсонвилле и Калькуттская Черная Дыра «Андерсонвилль — деревня на юго-западе Джорджии, где находилась печально известная тюрьма южан — ныне национальный исторический памятник, — где из-за ужасных условий содержания скончалось около 13 тысяч солдат-северян. Калькуттская Черная Дыра — место, где в 1756 году более 120 британских солдат скончались от удушья, проведя целую ночь в заточении в тесной темнице.] — все изобретено вашим племенем, а не мной. — Он выдержал паузу. — Ты и в самом деле считаешь, что, отказав мне в рубине, обратишь свой мир в Нирвану?
— Может, ты и прав, — промолвил Мэллори. — Может, и нет никаких нирван. Но я думаю, человечество заслужило право потерпеть неудачу без твоей помощи.
— Радуйся, что я знаю, что ты лжешь, Мэллори. Если ты когда-нибудь сумеешь убедить меня, что говоришь правду, у меня более не будет резона позволять тебе жить. — Он помедлил. — Мое терпение, как и мой век, беспредельны. Рано или поздно ты сделаешь свой ход, и тогда образ, увиденный тобой в хрустале, станет для тебя реальностью.
Демон начертал в воздухе некий знак, вдруг всколыхнулось новое облачко рыжеватого дыма, и воздух шумно схлопнулся, устремившись на внезапно опустевшее место.
Несколько секунд Мэллори сидел без движения, потом вздохнул, поднялся и направился в кухню — проверить, не готов ли кофе.
Глава 19
Рассвет
— Мэллори! — крикнула Виннифред с порога. — Как вы тут?
Мэллори вышел из кухни, чтобы поприветствовать ее.
— Лучше и быть не может. Заходите, угоститесь пончиком. Она осторожно вошла в квартиру.
— Тут был Гранди?
— Был да сплыл. — Мэллори подвел Виннифред к кухонному столу и пододвинул ей стул. — Что вам положить в кофе?
— Только сливки. — Она беспокойно заерзала. — Черт побери, слушайте, расскажите же, что тут было!
— Мы сошлись на том, что разошлись.
— А рубин?
— В моем мире.
Вдруг Виннифред с опаской огляделась:
— Наверное, не стоит затрагивать эту тему. Он может подслушивать.
— Ничего страшного, — заверил ее Мэллори. — Он все равно мне не верит. — Вручил гостье чашку с кофе, затем наполнил еще одну, для себя. — Проклятие, как мне не хватает моей кружки «Нью-Йорк Мете»!
— Она осталась в вашем Манхэттене?
— Правду говоря, она в комнате Липучки Гиллеспи.
— Так почему бы вам не пойти забрать ее, раз вы так к ней привязаны?
— Пожалуй, я так и сделаю, года через три-четыре или около того, — ответил Мэллори, ставя на стол блюдо с пончиками и предлагая Виннифред угоститься.
— Спасибо, Мэллори. — Она взяла пончик и отхлебнула кофе.
— Боюсь, половину я уже съел, — извинился детектив. — Но у меня маковой росинки во рту не было с тех самых пор, как Мюргенштюрм привел меня сюда.
— Что приводит нас к любопытному вопросу. Теперь, когда вы здесь уже на постоянной основе, как вы намерены распорядиться своей жизнью?
— Так же, как и распоряжался.
— Тут все обстоит иначе, — покачала головой Виннифред. — Вам придется бороться с Гранди и несметным множеством лепрехунов, эльфов, гоблинов и им подобных. Ваши методы могут оказаться тут непригодными.
— Пока что они прекрасно сгодились, — улыбнулся Мэллори. — А преступники, с которыми я тут столкнусь, вряд ли хуже, чем авантюристы, торговцы наркотиками и истязатели собственных жен, с которыми я привык иметь дело.
— Вероятно, — признала она. — Но ведь аппарат правосудия у нас здесь иной.
— В каком-то смысле он лучше, — задумчиво проронил детектив. — По крайней мере Гиллеспи больше не совершит ни одного преступления, а мой дружок Мюргенштюрм сейчас не в том положении, чтобы выклянчить себе освобождение перед рассветом. — Он одобрительно кивнул. — Ага, думаю, здесь я прекрасно смогу исполнять свои функции.
— Надеюсь, вы правы.
— Однако кое-чего мне все-таки действительно недостает, — нерешительно произнес он.
— Да? Чего же?
— Партнера.
— Мэллори, вы очень странно на меня смотрите.
— Вы ведь хотите вырваться из Патологиума, не так ли? Как вам нравится «Детективное агентство Мэллори и Каррутерс»?
— Вы это серьезно? — спросила Виннифред с горящими от восторга глазами.
— Негласные конфиденциальные расследования, — продолжал он. — Филиал «Гранди и Противник, лимитед».
— Что это? — встрепенулась она. Мэллори улыбнулся:
— Шутка для посвященных, — и подался вперед. — Ну как? Вы включаетесь?
— Конечно включаюсь! Нынче ночью я впервые за пятнадцать лет вновь ощутила себя по-настоящему живой!
— Хорошо. Решено. — Мэллори чуточку помолчал. — Мы прекрасно можем работать прямо на квартире. Нет смысла снимать контору, пока не подкопим чуток деньжат.
— Меня такое вполне устроит, — поддержала Виннифред, допивая кофе. — Да не скаредничайте, налегайте на пончики, Мэллори.
— А где ваша маленькая лошадка? — промурлыкал знакомый голос. Обернувшись, они увидели Фелину, стоящую в дверях кухни.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Мэллори.
— Я голодна, — заявила она, подходя и потираясь об него. Потом с невинной улыбкой повернулась к Виннифред. — А где Эогиппус?
— Дома, — холодно отрезала Виннифред. — Скушай пончик.
Фелина легко вспрыгнула на холодильник.
— Я бы предпочла молочка. — И принялась вылизывать локоть.
Мэллори мгновение разглядывал ее, потом со вздохом открыл холодильник и налил ей молока в высокий бокал.
— А, черта ли нам, — проговорил он, снова усаживаясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70