- воскликнул Рейгарт со все возрастающим удивлением.
Я чуть не забыл о том, что должен хранить тайну, и понял, что говорю слишком неосторожно. Любопытные глаза заглядывали в щель моей двери, жадные уши ловили каждое слово.
Хотя жители Миссисипи и не отличаются особым любопытством, что бы не рассказывали о них болтливые туристы, но мой растерзанный вид и нежелание объясниться могли возбудить любопытство и у самых равнодушных людей. Взволнованные постояльцы толпились в коридоре у дверей моей комнаты, спрашивая друг у друга, что со мной случилось, и делясь своими домыслами. Я ясно слышал их, хотя они этого и не знали.
- Он, верно, дрался с пантерой, - сказал один.
- С пантерой или с медведем, - заметил другой.
- Уж какой ни на есть дикий зверь, а он оставил на нем свою метку.
- Это тот самый парень, который свалил Билла-бандита?
- Тот самый.
- Он что, англичанин?
- Не знаю. Он из Англии, а уж англичанин ли, ирландец или шотландец - кто его знает! Лучше с ним не связываться. Черт возьми! Он уложил Билла-бандита на месте, можно сказать, голыми руками, каким-то хлыстом, и отобрал у него пару пистолетов. Ха-ха-ха!
- Здорово!
- Такой парень шутя справится с дикой кошкой. Я думаю, он убил рысь, вот что!
- Наверно, так оно и есть.
Я думал, что своей стычкой с Биллом-бандитом наживу себе врагов среди этих людей. Но по всему разговору и по тону собеседников было ясно, что это не так. Хотя, быть может, они и были немного задеты тем, что иностранец, да еще такой юнец, как я, победил одного из их приятелей, однако эти лесные люди не слишком держались друг за друга, а грубияна Ларкина явно недолюбливали. Если бы я отхлестал его по другому поводу, я, несомненно, заслужил бы всеобщее одобрение. Но я защищал негра - я, иностранец, и к тому же англичанин! Этого мне не могли простить. Вот что мешало моей популярности, вот почему меня считали в этих местах подозрительным человеком.
Все эти пересуды забавляли меня, пока я дожидался прихода Рейгарта, однако я не придавал им большого значения.
Но вдруг чье-то громкое замечание заставило меня насторожиться:
- Говорят, он увивается за мисс Безансон.
Теперь я заинтересовался. Я подошел к двери и, приложив ухо к замочной скважине, стал слушать.
- Вернее, за ее плантацией, - заметил другой, после чего раздался многозначительный смех.
- Ну что ж, - послышался третий голос, звучавший очень самоуверенно, тогда он гоняется за тем, чего не получит.
- Как? Почему? - раздалось несколько голосов.
- Он, может, и получит молодую леди, - продолжал тот же внушительный голос, - но плантации ему не видать, как своих ушей.
- Почему? Что вы хотите сказать, мистер Моксли? - снова спросило несколько голосов.
- То, что говорю, джентельмены, - ответил прежний голос и снова повторил свои слова тем же самоуверенным тоном: - Молодую леди он, может, и получит, но плантации ему не видать.
- О, значит это правда? - восликнул новый голос. - Она несостоятельная должница? Да? А старик Гайар?..
- Скоро завладеет плантацией.
- Вместе с неграми?
- Со всеми потрохами. Завтра шериф наложит арест на все имущество.
В ответ раздались удивленные возгласы, в которых слышалось осуждение и сочувствие:
- Бедная девушка! Какая жалость!
- Нечего удивляться! После смерти старика она швыряла деньги направо и налево.
- Говорят, он ей вовсе не так много оставил. Большую часть имения он заложил сам...
Но тут приход доктора прервал этот разговор и избавил меня от жестокой пытки.
- Вы говорите, что встретили друга среди болот? - снова спросил он.
Я не решался ответить ему, помня о толпе за дверью, и сказал тихим, серьезным тоном:
- Дорогой друг, у меня было приключение в лесу. Как видите, я сильно поцарапан. Полечите мои ссадины, но не расспрашивайте меня о подробностях. По некоторым причинам я ничего не могу сказать вам сейчас. Потом я все расскажу. А пока...
- Хорошо! Хорошо! - прервал меня доктор.- Не волнуйтесь. Дайте мне взглянуть на ваши раны.
Добрый доктор замолчал и занялся моими царапинами.
В другое время перевязка этих болезненных ссадин была бы довольно мучительна, но только что услышанные новости так сильно взволновали меня, что я не чувствовал боли.
Я был в смертельной тревоге. Я горел нетерпением расспросить Рейгарта о делах на плантации, о судьбе Эжени и Авроры. Но я не мог, так как мы были не одни. Хозяин гостиницы и слуга-негр вошли в комнату, чтобы помочь доктору. Я не решался заговорить об этом в их присутствии, и мне пришлось сдерживать нетерпение, пока с перевязкой не было покончено и они не ушли.
- Скажите, доктор, что это толкуют о мадемуазель Безансон?
- Разве вы ничего не знаете?
- Только то, что услышал сейчас от этих болтунов за дверью.-И я передал Рейгарту слышанный мною разговор.
- А я думал, вам известны все эти новости. Я даже считал, что они-то и были причиной вашего долгого отсутствия, хотя и не представлял себе, какое вы имеете к ним отношение.
- Я ничего не знаю, кроме того, что случайно услышал здесь. Ради Бога, расскажите мне все! Значит, это правда?
- Совершенная правда, к сожалению.
- Бедная Эжени!
- У Гайара была закладная на все имение. Я давно это подозревал и боялся, что он ведет нечестную игру. Гайар подал ко изысканию и, говорят, уже введен в права владения. Теперь все принадлежит ему.
- Все?
- Все, что находится на плантации.
- А невольники?
- Тоже, разумеется.
- Все... все... и Аврора?
Я не сразу решился задать ему этот вопрос. Рейгарт не подозревал о моих чувствах к Авроре.
- Вы говорите о квартеронке? Конечно, и она вместе со всеми. Она такая же невольница, как и остальные. Ее продадут.
"Такая же невольница! Продадут вместе со всеми!" Однако я не высказал этого вслух.
Не могу выразить, в какое смятение повергли меня его слова. Кровь бросилась мне в голову, и я с трудом удержался от гневного восклицания. Но как я ни боролся с собой, я, видно, не мог скрыть своего волнения, ибо всегда спокойные глаза Рейгарта с удивлением остановились на мне. Однако если доктор и угадал мою тайну, он был великодушен и не задавал мне вопросов.
- Значит, все невольники будут проданы? - пробормотал я снова.
- Без сомнения, все пойдет с торгов - таков закон. Надо полагать, Гайар и купит плантацию, ведь она граничит с его землей.
- Гайар! О негодяй! А что же будет с мадемуазель Безансон? Неужели у нее нет друзей?
- Я слышал о какой-то тетке, у которой есть небольшое состояние. Она живет в городе. Должно быть, Эжени будет теперь жить у нее. У тетки, кажется, нет детей, и Эжени-единственная наследница. Впрочем, не могу поручиться, что это так. Знаю только по слухам.
Рейгарт говорил спокойным, сдержанным тоном. Мне даже сначала показался странным этот тон, но я понял причину его сдержанности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Я чуть не забыл о том, что должен хранить тайну, и понял, что говорю слишком неосторожно. Любопытные глаза заглядывали в щель моей двери, жадные уши ловили каждое слово.
Хотя жители Миссисипи и не отличаются особым любопытством, что бы не рассказывали о них болтливые туристы, но мой растерзанный вид и нежелание объясниться могли возбудить любопытство и у самых равнодушных людей. Взволнованные постояльцы толпились в коридоре у дверей моей комнаты, спрашивая друг у друга, что со мной случилось, и делясь своими домыслами. Я ясно слышал их, хотя они этого и не знали.
- Он, верно, дрался с пантерой, - сказал один.
- С пантерой или с медведем, - заметил другой.
- Уж какой ни на есть дикий зверь, а он оставил на нем свою метку.
- Это тот самый парень, который свалил Билла-бандита?
- Тот самый.
- Он что, англичанин?
- Не знаю. Он из Англии, а уж англичанин ли, ирландец или шотландец - кто его знает! Лучше с ним не связываться. Черт возьми! Он уложил Билла-бандита на месте, можно сказать, голыми руками, каким-то хлыстом, и отобрал у него пару пистолетов. Ха-ха-ха!
- Здорово!
- Такой парень шутя справится с дикой кошкой. Я думаю, он убил рысь, вот что!
- Наверно, так оно и есть.
Я думал, что своей стычкой с Биллом-бандитом наживу себе врагов среди этих людей. Но по всему разговору и по тону собеседников было ясно, что это не так. Хотя, быть может, они и были немного задеты тем, что иностранец, да еще такой юнец, как я, победил одного из их приятелей, однако эти лесные люди не слишком держались друг за друга, а грубияна Ларкина явно недолюбливали. Если бы я отхлестал его по другому поводу, я, несомненно, заслужил бы всеобщее одобрение. Но я защищал негра - я, иностранец, и к тому же англичанин! Этого мне не могли простить. Вот что мешало моей популярности, вот почему меня считали в этих местах подозрительным человеком.
Все эти пересуды забавляли меня, пока я дожидался прихода Рейгарта, однако я не придавал им большого значения.
Но вдруг чье-то громкое замечание заставило меня насторожиться:
- Говорят, он увивается за мисс Безансон.
Теперь я заинтересовался. Я подошел к двери и, приложив ухо к замочной скважине, стал слушать.
- Вернее, за ее плантацией, - заметил другой, после чего раздался многозначительный смех.
- Ну что ж, - послышался третий голос, звучавший очень самоуверенно, тогда он гоняется за тем, чего не получит.
- Как? Почему? - раздалось несколько голосов.
- Он, может, и получит молодую леди, - продолжал тот же внушительный голос, - но плантации ему не видать, как своих ушей.
- Почему? Что вы хотите сказать, мистер Моксли? - снова спросило несколько голосов.
- То, что говорю, джентельмены, - ответил прежний голос и снова повторил свои слова тем же самоуверенным тоном: - Молодую леди он, может, и получит, но плантации ему не видать.
- О, значит это правда? - восликнул новый голос. - Она несостоятельная должница? Да? А старик Гайар?..
- Скоро завладеет плантацией.
- Вместе с неграми?
- Со всеми потрохами. Завтра шериф наложит арест на все имущество.
В ответ раздались удивленные возгласы, в которых слышалось осуждение и сочувствие:
- Бедная девушка! Какая жалость!
- Нечего удивляться! После смерти старика она швыряла деньги направо и налево.
- Говорят, он ей вовсе не так много оставил. Большую часть имения он заложил сам...
Но тут приход доктора прервал этот разговор и избавил меня от жестокой пытки.
- Вы говорите, что встретили друга среди болот? - снова спросил он.
Я не решался ответить ему, помня о толпе за дверью, и сказал тихим, серьезным тоном:
- Дорогой друг, у меня было приключение в лесу. Как видите, я сильно поцарапан. Полечите мои ссадины, но не расспрашивайте меня о подробностях. По некоторым причинам я ничего не могу сказать вам сейчас. Потом я все расскажу. А пока...
- Хорошо! Хорошо! - прервал меня доктор.- Не волнуйтесь. Дайте мне взглянуть на ваши раны.
Добрый доктор замолчал и занялся моими царапинами.
В другое время перевязка этих болезненных ссадин была бы довольно мучительна, но только что услышанные новости так сильно взволновали меня, что я не чувствовал боли.
Я был в смертельной тревоге. Я горел нетерпением расспросить Рейгарта о делах на плантации, о судьбе Эжени и Авроры. Но я не мог, так как мы были не одни. Хозяин гостиницы и слуга-негр вошли в комнату, чтобы помочь доктору. Я не решался заговорить об этом в их присутствии, и мне пришлось сдерживать нетерпение, пока с перевязкой не было покончено и они не ушли.
- Скажите, доктор, что это толкуют о мадемуазель Безансон?
- Разве вы ничего не знаете?
- Только то, что услышал сейчас от этих болтунов за дверью.-И я передал Рейгарту слышанный мною разговор.
- А я думал, вам известны все эти новости. Я даже считал, что они-то и были причиной вашего долгого отсутствия, хотя и не представлял себе, какое вы имеете к ним отношение.
- Я ничего не знаю, кроме того, что случайно услышал здесь. Ради Бога, расскажите мне все! Значит, это правда?
- Совершенная правда, к сожалению.
- Бедная Эжени!
- У Гайара была закладная на все имение. Я давно это подозревал и боялся, что он ведет нечестную игру. Гайар подал ко изысканию и, говорят, уже введен в права владения. Теперь все принадлежит ему.
- Все?
- Все, что находится на плантации.
- А невольники?
- Тоже, разумеется.
- Все... все... и Аврора?
Я не сразу решился задать ему этот вопрос. Рейгарт не подозревал о моих чувствах к Авроре.
- Вы говорите о квартеронке? Конечно, и она вместе со всеми. Она такая же невольница, как и остальные. Ее продадут.
"Такая же невольница! Продадут вместе со всеми!" Однако я не высказал этого вслух.
Не могу выразить, в какое смятение повергли меня его слова. Кровь бросилась мне в голову, и я с трудом удержался от гневного восклицания. Но как я ни боролся с собой, я, видно, не мог скрыть своего волнения, ибо всегда спокойные глаза Рейгарта с удивлением остановились на мне. Однако если доктор и угадал мою тайну, он был великодушен и не задавал мне вопросов.
- Значит, все невольники будут проданы? - пробормотал я снова.
- Без сомнения, все пойдет с торгов - таков закон. Надо полагать, Гайар и купит плантацию, ведь она граничит с его землей.
- Гайар! О негодяй! А что же будет с мадемуазель Безансон? Неужели у нее нет друзей?
- Я слышал о какой-то тетке, у которой есть небольшое состояние. Она живет в городе. Должно быть, Эжени будет теперь жить у нее. У тетки, кажется, нет детей, и Эжени-единственная наследница. Впрочем, не могу поручиться, что это так. Знаю только по слухам.
Рейгарт говорил спокойным, сдержанным тоном. Мне даже сначала показался странным этот тон, но я понял причину его сдержанности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90