– А что в этом плохого? Разве правильным будет позволить этим канальям демагогам править Парижем – всей Францией? Вот к чему мы придем, если не будем действовать. Никогда, говорю я!
– И я!
– И мы все!
– Мы должны не только говорить, – сказал де М., взглянув на укротителя булонского орла, который по-прежнему в нерешительности стоял у камина. – Мы должны дать клятву, что сделаем это!
– Послушайте, Луи! – продолжал он фамильярно, обращаясь к принцу-президенту. – Мы все здесь в одной лодке. Вопрос жизни или смерти, и мы должны держаться вместе. Я предлагаю дать клятву.
– Не возражаю, – ответил племянник Наполеона под влиянием человека, которым командовал когда-то его великий дядя. – Я дам любую клятву, какую захотите.
– Довольно! – воскликнул де М., снимая с каминной полки два дуэльных пистолета и кладя их на стол друг на друга накрест. – Вот, господа! Это истинный христианский символ, и над ним мы дадим клятву, что за сегодняшнее дело будем жить и умирать вместе!
– Клянемся крестом!
– Крестом и девой Марией!
– Крестом и девой Марией!
Клятва еще не успела стихнуть у них на устах, как снова растворилась дверь, впустив одного из курьеров в мундире; эти курьеры продолжали непрерывно приходить и уходить.
Все это были офицеры в высоких званиях, люди с бесстрашными злыми лицами.
– Ну, полковник Кардо! – спросил де М., не дожидаясь, пока заговорит президент. – Как дела на бульваре Бастилии?
– Прекрасно, – ответил полковник. – Еще одна порция шампанского, и мои друзья будут в нужном настроении – готовы ко всему!
– Так дайте его им! Вдвое больше, если понадобится! Вот вам деньги для платы в кабаре. Если этого недостаточно, пообещайте заплатить позже. Скажите, что это за счет… а, Лорилар!
Полковник Кардо в яркой форме зуава был забыт или отставлен в сторону, потому что в этот момент в комнату впустили рослого бородатого человека в грязной блузе.
– В чем дело, mon brave (Мой смельчак, фр. – Прим. перев.)?
– Я пришел узнать, в каком часу начинать стрелять с баррикады. Она построена, и мы ждем сигнала.
Лорилар говорил хриплым шепотом.
– Терпение, мой добрый Лорилар! – был ответ. – Дайте вашим друзьям еще по стаканчику, и пусть ждут, пока вы не услышите пушечный выстрел со стороны Мадлен. Постарайтесь не напиваться так, чтобы не услышать его. И еще: не стреляйте в солдат, которые будут штурмовать баррикаду, и не дайте им застрелить вас!
– О последнем я особо позабочусь, ваша милость. Говорите, со стороны Мадлен выстрелит пушка?
– Да; для надежности будет два выстрела, но второго можете не ждать. При первом же начинайте стрельбу холостыми и смотрите не причините вреда нашим храбрым зуавам. Вот кое-что для вас, Лорилар! Когда наше маленькое дело закончится, можете ожидать гораздо больше.
Фальшивый защитник баррикады принял предложенные золотые монеты; с приветствием, какое мог отдать боцман пиратского корабля, он протиснулся в полуоткрытую дверь и исчез.
Продолжали приходить и уходить другие курьеры, в большинстве в военных мундирах, делали свои доклады – иногда открыто, иногда полушифром, и многие из них были навеселе!
В этот день весь гарнизон Парижа был пьян – и готов подавить мятеж, который, как ему объявили, готовится в городе; готов ко всему, даже к убийству всех парижан!
К трем часам дня солдаты были уже готовы к этому. Все шампанское было выпито, сосиски съедены. Солдаты опять проголодались и хотели выпить, но это был голод охотничьих псов и жажда крови.
– Время наступило! – обратился де М. к своим коллегам заговорщикам. – Можно спускать их с поводка! Пусть выстрелит пушка!
Глава XXXI
В отеле Лувр
– Девочки, пора одеваться. Джентльмены будут через полчаса.
Слова эти были произнесены в красивом номере отеля Лувр и обращены к двум молодым леди в элегантном дезабилье; одна из них сидела в кресле, другая лежала на диване.
У двери стояла негритянка с тюрбаном на голове; ее вызвали, чтобы она помогла девушкам с туалетом.
Читатель легко узнает миссис Гирдвуд, ее дочь, племянницу и их служанку.
Прошло несколько месяцев с тех пор, как мы расстались с ними. Они совершили европейский тур, побывали на Рейне, через Альпы попали в Италию. И теперь возвращались через Париж; в этом городе они недавно и все еще знакомятся с ним.
– В Париж приезжайте в последнюю очередь, – посоветовал им один джентльмен из этого города, с которым они познакомились; и когда миссис Гирдвуд, которая немного владела французским, спросила: «Pourquoi (Почему, фр. – Прим. перев.)?», ей в ответ было сказано, что после Парижа все покажется неинтересным.
Она последовала совету француза и сейчас завершала программу.
Хотя немецкие бароны и французские графы встречались им десятками, девушки все еще не были обручены. Ничего подходящего с титулом не подвернулось. Оставалось посмотреть, на что способен Париж.
Джентльмены, которые «будут через полчаса», тоже наши старые знакомые; это соотечественники, которые тоже предпринимали тур, все время в дороге встречаясь с семейством Гирдвудов и иногда путешествуя вместе с ними. Это господа Лукас и Спиллер.
Они миссис Гирдвуд не интересовали. Однако ожидался и третий джентльмен, и вот его она поджидала с гораздо большим интересом. Этот джентльмен нанес им визит только накануне. Его они не видели с того дня, когда он обедал в их доме на Пятой авеню.
Это был потерянный лорд.
Во время своего вчерашнего визита он все объяснил: его задержали в Америке дипломатические проблемы; в Лондон он вернулся после их отъезда на континент; он извинялся, что не написал им, объяснив это тем, что не знал адреса.
Последнее было такой же ложью, как и все предыдущее. Свинтон знал, где они могут находиться. Он постоянно изучал американские газеты, которые печатаются в Лондоне: в них отмечался приезд и отъезд всех заокеанских туристов, поэтому он точно знал, когда Гирдвуды находились в Кельне, когда они пересекли Альпы, когда стояли на мосте Вздохов (Мост в Венеции. – Прим. перев.) или поднимались к горящему кратеру Везувия.
Он стремился быть с ними, но не мог. Для исполнения этого желания нужно было кое-что иметь – деньги.
И только узнав, что Гирдвуды приехали в Париж, он сумел наскрести нужную сумму, чтобы оплатить проезд и короткое пребывание во французской столице; да и то только после опасной авантюры, в которой ему благоприятствовали улыбка фортуны и красота Фэн. Фэн осталась в лондонской квартире. И осталась добровольно. Согласилась остаться с тем немногим, что дал ей на жизнь супруг. В Лондоне «прекрасная наездница» чувствовала себя дома.
– У нас всего полчаса, мои дорогие! – торопила миссис Гирдвуд девушек.
Корнелия, сидевшая в кресле, встала, отложила в сторону вышивку, которой была занята, и отправилась одеваться с помощью Кезии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
– И я!
– И мы все!
– Мы должны не только говорить, – сказал де М., взглянув на укротителя булонского орла, который по-прежнему в нерешительности стоял у камина. – Мы должны дать клятву, что сделаем это!
– Послушайте, Луи! – продолжал он фамильярно, обращаясь к принцу-президенту. – Мы все здесь в одной лодке. Вопрос жизни или смерти, и мы должны держаться вместе. Я предлагаю дать клятву.
– Не возражаю, – ответил племянник Наполеона под влиянием человека, которым командовал когда-то его великий дядя. – Я дам любую клятву, какую захотите.
– Довольно! – воскликнул де М., снимая с каминной полки два дуэльных пистолета и кладя их на стол друг на друга накрест. – Вот, господа! Это истинный христианский символ, и над ним мы дадим клятву, что за сегодняшнее дело будем жить и умирать вместе!
– Клянемся крестом!
– Крестом и девой Марией!
– Крестом и девой Марией!
Клятва еще не успела стихнуть у них на устах, как снова растворилась дверь, впустив одного из курьеров в мундире; эти курьеры продолжали непрерывно приходить и уходить.
Все это были офицеры в высоких званиях, люди с бесстрашными злыми лицами.
– Ну, полковник Кардо! – спросил де М., не дожидаясь, пока заговорит президент. – Как дела на бульваре Бастилии?
– Прекрасно, – ответил полковник. – Еще одна порция шампанского, и мои друзья будут в нужном настроении – готовы ко всему!
– Так дайте его им! Вдвое больше, если понадобится! Вот вам деньги для платы в кабаре. Если этого недостаточно, пообещайте заплатить позже. Скажите, что это за счет… а, Лорилар!
Полковник Кардо в яркой форме зуава был забыт или отставлен в сторону, потому что в этот момент в комнату впустили рослого бородатого человека в грязной блузе.
– В чем дело, mon brave (Мой смельчак, фр. – Прим. перев.)?
– Я пришел узнать, в каком часу начинать стрелять с баррикады. Она построена, и мы ждем сигнала.
Лорилар говорил хриплым шепотом.
– Терпение, мой добрый Лорилар! – был ответ. – Дайте вашим друзьям еще по стаканчику, и пусть ждут, пока вы не услышите пушечный выстрел со стороны Мадлен. Постарайтесь не напиваться так, чтобы не услышать его. И еще: не стреляйте в солдат, которые будут штурмовать баррикаду, и не дайте им застрелить вас!
– О последнем я особо позабочусь, ваша милость. Говорите, со стороны Мадлен выстрелит пушка?
– Да; для надежности будет два выстрела, но второго можете не ждать. При первом же начинайте стрельбу холостыми и смотрите не причините вреда нашим храбрым зуавам. Вот кое-что для вас, Лорилар! Когда наше маленькое дело закончится, можете ожидать гораздо больше.
Фальшивый защитник баррикады принял предложенные золотые монеты; с приветствием, какое мог отдать боцман пиратского корабля, он протиснулся в полуоткрытую дверь и исчез.
Продолжали приходить и уходить другие курьеры, в большинстве в военных мундирах, делали свои доклады – иногда открыто, иногда полушифром, и многие из них были навеселе!
В этот день весь гарнизон Парижа был пьян – и готов подавить мятеж, который, как ему объявили, готовится в городе; готов ко всему, даже к убийству всех парижан!
К трем часам дня солдаты были уже готовы к этому. Все шампанское было выпито, сосиски съедены. Солдаты опять проголодались и хотели выпить, но это был голод охотничьих псов и жажда крови.
– Время наступило! – обратился де М. к своим коллегам заговорщикам. – Можно спускать их с поводка! Пусть выстрелит пушка!
Глава XXXI
В отеле Лувр
– Девочки, пора одеваться. Джентльмены будут через полчаса.
Слова эти были произнесены в красивом номере отеля Лувр и обращены к двум молодым леди в элегантном дезабилье; одна из них сидела в кресле, другая лежала на диване.
У двери стояла негритянка с тюрбаном на голове; ее вызвали, чтобы она помогла девушкам с туалетом.
Читатель легко узнает миссис Гирдвуд, ее дочь, племянницу и их служанку.
Прошло несколько месяцев с тех пор, как мы расстались с ними. Они совершили европейский тур, побывали на Рейне, через Альпы попали в Италию. И теперь возвращались через Париж; в этом городе они недавно и все еще знакомятся с ним.
– В Париж приезжайте в последнюю очередь, – посоветовал им один джентльмен из этого города, с которым они познакомились; и когда миссис Гирдвуд, которая немного владела французским, спросила: «Pourquoi (Почему, фр. – Прим. перев.)?», ей в ответ было сказано, что после Парижа все покажется неинтересным.
Она последовала совету француза и сейчас завершала программу.
Хотя немецкие бароны и французские графы встречались им десятками, девушки все еще не были обручены. Ничего подходящего с титулом не подвернулось. Оставалось посмотреть, на что способен Париж.
Джентльмены, которые «будут через полчаса», тоже наши старые знакомые; это соотечественники, которые тоже предпринимали тур, все время в дороге встречаясь с семейством Гирдвудов и иногда путешествуя вместе с ними. Это господа Лукас и Спиллер.
Они миссис Гирдвуд не интересовали. Однако ожидался и третий джентльмен, и вот его она поджидала с гораздо большим интересом. Этот джентльмен нанес им визит только накануне. Его они не видели с того дня, когда он обедал в их доме на Пятой авеню.
Это был потерянный лорд.
Во время своего вчерашнего визита он все объяснил: его задержали в Америке дипломатические проблемы; в Лондон он вернулся после их отъезда на континент; он извинялся, что не написал им, объяснив это тем, что не знал адреса.
Последнее было такой же ложью, как и все предыдущее. Свинтон знал, где они могут находиться. Он постоянно изучал американские газеты, которые печатаются в Лондоне: в них отмечался приезд и отъезд всех заокеанских туристов, поэтому он точно знал, когда Гирдвуды находились в Кельне, когда они пересекли Альпы, когда стояли на мосте Вздохов (Мост в Венеции. – Прим. перев.) или поднимались к горящему кратеру Везувия.
Он стремился быть с ними, но не мог. Для исполнения этого желания нужно было кое-что иметь – деньги.
И только узнав, что Гирдвуды приехали в Париж, он сумел наскрести нужную сумму, чтобы оплатить проезд и короткое пребывание во французской столице; да и то только после опасной авантюры, в которой ему благоприятствовали улыбка фортуны и красота Фэн. Фэн осталась в лондонской квартире. И осталась добровольно. Согласилась остаться с тем немногим, что дал ей на жизнь супруг. В Лондоне «прекрасная наездница» чувствовала себя дома.
– У нас всего полчаса, мои дорогие! – торопила миссис Гирдвуд девушек.
Корнелия, сидевшая в кресле, встала, отложила в сторону вышивку, которой была занята, и отправилась одеваться с помощью Кезии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90