Не одним лишь темным, невежественным
людям поневоле может почудиться, будто она не такая, как все.
Не диво, что жители долины считают ее колдуньей.
Глава XXI
Росита стояла на коленях, и маленький челнок в ее руках
проворно сновал по утку. Она пела, пела и нежно и звонко,
веселую песенку, которой научила ее мать, песенку, родившуюся в
далеких лесах Америки; потом запела старинную романтическую
испанскую песню - быть может, это был "Трубадур"; чудесная эта
мелодия не потеряла своей прелести, даже в современной песенке
"Не любит...". "Трубадур" был любимой балладой Роситы, и, когда
она бралась за бандолу и пела под звон ее струн, напоминающий
звон гитары, слушатель испытывал истинное наслаждение.
Сейчас она пела, чтобы скоротать время и чтобы работалось
легче, и хотя на этот раз она не аккомпанировала себе, ее
серебристый голосок и без всякой другой музыки звучал нежно и
ясно.
Мать отложила в сторону трубку и, как и Росита, занялась
делом. Она пряла пряжу, из которой ткались ткани. Если ткацкий
станок Роситы был очень примитивен, то прялка была еще
примитивнее - просто-напросто быстрое, неутомимо пляшущее
веретено. С помощью этой нехитрой механики старая женщина
вытягивала и сучила такую ровную нить, что и настоящая
прядильная машина не могла бы ее перещеголять.
- Бедный наш Карлос! Раз, два, три, четыре, пять,
шесть... я сделала шесть зарубок - уже шестой день он в пути.
Наверно, он сейчас на Льяно Эстакадо, мама. Я надеюсь, что ему
повезет и индейцы обойдутся с ним по-хорошему.
- Не тревожься, девочка. Мой храбрый сын взял с собой
отцово ружье, и он умеет с ним обращаться. Да, это он умеет. Не
тревожься за Карлоса!
- Но ведь он еще никогда не бывал там, мама. Вдруг он
повстречается с враждебным племенем ?
- Не тревожься, девочка! У Карлоса есть враги пострашнее
индейцев... враги пострашнее, и они здесь, рядом с нами.
Трусливые рабы! Они ненавидят нас... И здешние испанцы и
креолы ненавидят нас... Испанские собаки! Они ненавидят нас за
то, что мы саксы.
- Не говори так, мама! Ведь не все они наши враги. У нас
есть и друзья.
Росита думала о доне Хуане.
- Немного, очень немного... И они редко навещают нас. Да и
что мне до них - ведь у меня есть сын! Разве он не лучший наш
друг ? Нежное сердце, храброе сердце, сильная рука! Кто
сравнится с моим Карлосом ? И мальчик любит свою старую мать,
странную старую мать... Это все они, пьяницы, думают, что она
странная. А все-таки он любит свою старую мать. На что же ей
тогда друзья ?
Она громко расхохоталась, и в этом смехе звучало такое
торжество, что сразу было видно, как гордится она своим сыном.
- А какой груз повез он, мама! Прежде он никогда не брал
так много товаров. И откуда у него столько денег ?
Росита в точности не знала, откуда, но в глубине души
подозревала, кто именно был тот друг, что ссудил ее брата
деньгами.
- Боже мой! - продолжала она. - Если он удачно продаст
все эти прекрасные вещи, он будет очень богат. Он пригонит
мулов, целый табун. Скорей бы уж он вернулся! Раз, два, три...
шесть. Да, только шесть зарубок. А мне так хочется, чтобы это
доска уже вся была в зарубках, с обеих сторон... очень хочется
!
Говоря это, Росита глядела на узкую кедровую дощечку,
висевшую на стене. На дощечке видны были шесть маленьких
зарубок. Она заменяла Росите и часы и календарь: каждый день,
пока не вернулся Карлос, на ней прибавляется по зарубке, и
сестра всегда будет знать, сколько времени прошло с тех пор,
как он уехал.
Поглядев минуту-другую на кедровую дощечку и попытавшись
представить себе, что зарубок уже не шесть, а семь, Росита
оставила это занятие и снова принялась ткать.
А старуха тем временем отложила веретено и сняла крышку с
глиняного горшка, который стоял на очаге на небольшом огне. Над
горшком поднялось облако пара, и в комнате вкусно запахло:
старуха тушила мелко изрубленное вяленое бизонье мясо, крепко
приправленное испанским луком и стручками красного перца.
- Жаркое готово, девочка, - сказала она, достав мясо
деревянной ложкой и отведав его. - Давай обедать.
- Хорошо, мама, - ответила Росита, вставая из-за своего
станка. - Сейчас я приготовлю тортильи.
Тортильи - это лепешки, которые едят только теплыми, -
вернее, они вкусны лишь теплые, прямо со сковородки, поэтому их
пекут в последнюю минуту, когда уже садятся за стол или даже во
время еды.
Росита отодвинула горшок и поставила сковороду на угли. В
другом горшке уже сварился маис. Росита сняла его и поставила
рядом, на каменный столик, потом с помощью продолговатой, тоже
каменной скалки быстро превратила разваренный маис в
снежно-белое тесто. Отставила в сторону горшок, отложила скалку
и погрузила розовые пальчики в тесто. Взяла ровно столько
теста, сколько требовалось на лепешку, скатала из него шар,
прихлопнула его ладонями, и получился плоский, не толще вафли,
круг. Теперь оставалось только бросить его на горячую
сковороду, тотчас перевернуть, еще мгновенье - и тортилья
готова.
Все это требовало незаурядной ловкости, но Росита все
проделала так искусно, что ясно было - она мастерица печь
тортильи.
Когда на блюде появилась изрядная стопка лепешек, Росита
перестала печь; мать уже разложила жаркое по тарелкам, и обе
принялись за еду, не пользуясь при этом ни ножами, ни вилками,
на даже ложками. Лепешки были еще теплые, и их можно было
согнуть как угодно, они-то и заменяли все эти ухищрения
цивилизации, которые в мексиканском ранчо считались совершенно
лишними.
Едва они успели покончить со своим скромным обедом, как до
их слуха донесся какой-то необычный звук.
- Что это ? - воскликнула Росита, вскочив на ноги и
прислушиваясь.
Через открытую дверь и окна снова проник в комнату тот же
звук.
- Да это труба! - сказала девушка. - Наверно, это пришли
солдаты.
Она выглянула в дверь, потом подбежала к изгороди и стала
глядеть сквозь щели между зелеными столбиками. Это и в самом
деле были солдаты. Невдалеке, по двое в ряд, вниз по долине
двигался отряд улан. Блеск их оружия и фляжки на пиках
придавали им вид веселый и привлекательный. В ту минуту, когда
Росита увидела их, они повернули коней, перестроились и,
вытянувшись в одну линию, остановились лицом к изгороди, всего
в какой-нибудь сотне шагов от нее. Ясно было, что они
остановились перед ранчо не случайно.
"Что им тут надо ?" - сразу же подумала Росита. Отряды
улан часто проходили мимо них по долине, но никогда не
приближались к дому, который, как уже сказано, стоял в стороне
от дороги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
людям поневоле может почудиться, будто она не такая, как все.
Не диво, что жители долины считают ее колдуньей.
Глава XXI
Росита стояла на коленях, и маленький челнок в ее руках
проворно сновал по утку. Она пела, пела и нежно и звонко,
веселую песенку, которой научила ее мать, песенку, родившуюся в
далеких лесах Америки; потом запела старинную романтическую
испанскую песню - быть может, это был "Трубадур"; чудесная эта
мелодия не потеряла своей прелести, даже в современной песенке
"Не любит...". "Трубадур" был любимой балладой Роситы, и, когда
она бралась за бандолу и пела под звон ее струн, напоминающий
звон гитары, слушатель испытывал истинное наслаждение.
Сейчас она пела, чтобы скоротать время и чтобы работалось
легче, и хотя на этот раз она не аккомпанировала себе, ее
серебристый голосок и без всякой другой музыки звучал нежно и
ясно.
Мать отложила в сторону трубку и, как и Росита, занялась
делом. Она пряла пряжу, из которой ткались ткани. Если ткацкий
станок Роситы был очень примитивен, то прялка была еще
примитивнее - просто-напросто быстрое, неутомимо пляшущее
веретено. С помощью этой нехитрой механики старая женщина
вытягивала и сучила такую ровную нить, что и настоящая
прядильная машина не могла бы ее перещеголять.
- Бедный наш Карлос! Раз, два, три, четыре, пять,
шесть... я сделала шесть зарубок - уже шестой день он в пути.
Наверно, он сейчас на Льяно Эстакадо, мама. Я надеюсь, что ему
повезет и индейцы обойдутся с ним по-хорошему.
- Не тревожься, девочка. Мой храбрый сын взял с собой
отцово ружье, и он умеет с ним обращаться. Да, это он умеет. Не
тревожься за Карлоса!
- Но ведь он еще никогда не бывал там, мама. Вдруг он
повстречается с враждебным племенем ?
- Не тревожься, девочка! У Карлоса есть враги пострашнее
индейцев... враги пострашнее, и они здесь, рядом с нами.
Трусливые рабы! Они ненавидят нас... И здешние испанцы и
креолы ненавидят нас... Испанские собаки! Они ненавидят нас за
то, что мы саксы.
- Не говори так, мама! Ведь не все они наши враги. У нас
есть и друзья.
Росита думала о доне Хуане.
- Немного, очень немного... И они редко навещают нас. Да и
что мне до них - ведь у меня есть сын! Разве он не лучший наш
друг ? Нежное сердце, храброе сердце, сильная рука! Кто
сравнится с моим Карлосом ? И мальчик любит свою старую мать,
странную старую мать... Это все они, пьяницы, думают, что она
странная. А все-таки он любит свою старую мать. На что же ей
тогда друзья ?
Она громко расхохоталась, и в этом смехе звучало такое
торжество, что сразу было видно, как гордится она своим сыном.
- А какой груз повез он, мама! Прежде он никогда не брал
так много товаров. И откуда у него столько денег ?
Росита в точности не знала, откуда, но в глубине души
подозревала, кто именно был тот друг, что ссудил ее брата
деньгами.
- Боже мой! - продолжала она. - Если он удачно продаст
все эти прекрасные вещи, он будет очень богат. Он пригонит
мулов, целый табун. Скорей бы уж он вернулся! Раз, два, три...
шесть. Да, только шесть зарубок. А мне так хочется, чтобы это
доска уже вся была в зарубках, с обеих сторон... очень хочется
!
Говоря это, Росита глядела на узкую кедровую дощечку,
висевшую на стене. На дощечке видны были шесть маленьких
зарубок. Она заменяла Росите и часы и календарь: каждый день,
пока не вернулся Карлос, на ней прибавляется по зарубке, и
сестра всегда будет знать, сколько времени прошло с тех пор,
как он уехал.
Поглядев минуту-другую на кедровую дощечку и попытавшись
представить себе, что зарубок уже не шесть, а семь, Росита
оставила это занятие и снова принялась ткать.
А старуха тем временем отложила веретено и сняла крышку с
глиняного горшка, который стоял на очаге на небольшом огне. Над
горшком поднялось облако пара, и в комнате вкусно запахло:
старуха тушила мелко изрубленное вяленое бизонье мясо, крепко
приправленное испанским луком и стручками красного перца.
- Жаркое готово, девочка, - сказала она, достав мясо
деревянной ложкой и отведав его. - Давай обедать.
- Хорошо, мама, - ответила Росита, вставая из-за своего
станка. - Сейчас я приготовлю тортильи.
Тортильи - это лепешки, которые едят только теплыми, -
вернее, они вкусны лишь теплые, прямо со сковородки, поэтому их
пекут в последнюю минуту, когда уже садятся за стол или даже во
время еды.
Росита отодвинула горшок и поставила сковороду на угли. В
другом горшке уже сварился маис. Росита сняла его и поставила
рядом, на каменный столик, потом с помощью продолговатой, тоже
каменной скалки быстро превратила разваренный маис в
снежно-белое тесто. Отставила в сторону горшок, отложила скалку
и погрузила розовые пальчики в тесто. Взяла ровно столько
теста, сколько требовалось на лепешку, скатала из него шар,
прихлопнула его ладонями, и получился плоский, не толще вафли,
круг. Теперь оставалось только бросить его на горячую
сковороду, тотчас перевернуть, еще мгновенье - и тортилья
готова.
Все это требовало незаурядной ловкости, но Росита все
проделала так искусно, что ясно было - она мастерица печь
тортильи.
Когда на блюде появилась изрядная стопка лепешек, Росита
перестала печь; мать уже разложила жаркое по тарелкам, и обе
принялись за еду, не пользуясь при этом ни ножами, ни вилками,
на даже ложками. Лепешки были еще теплые, и их можно было
согнуть как угодно, они-то и заменяли все эти ухищрения
цивилизации, которые в мексиканском ранчо считались совершенно
лишними.
Едва они успели покончить со своим скромным обедом, как до
их слуха донесся какой-то необычный звук.
- Что это ? - воскликнула Росита, вскочив на ноги и
прислушиваясь.
Через открытую дверь и окна снова проник в комнату тот же
звук.
- Да это труба! - сказала девушка. - Наверно, это пришли
солдаты.
Она выглянула в дверь, потом подбежала к изгороди и стала
глядеть сквозь щели между зелеными столбиками. Это и в самом
деле были солдаты. Невдалеке, по двое в ряд, вниз по долине
двигался отряд улан. Блеск их оружия и фляжки на пиках
придавали им вид веселый и привлекательный. В ту минуту, когда
Росита увидела их, они повернули коней, перестроились и,
вытянувшись в одну линию, остановились лицом к изгороди, всего
в какой-нибудь сотне шагов от нее. Ясно было, что они
остановились перед ранчо не случайно.
"Что им тут надо ?" - сразу же подумала Росита. Отряды
улан часто проходили мимо них по долине, но никогда не
приближались к дому, который, как уже сказано, стоял в стороне
от дороги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93