— Кстати, о твоей работе. Погляди, что пишут в газетах.
Ева была готова к чему угодно. Поэтому замелькавшие на экране однообразные заголовки вызвали у нее только усталую, слегка брезгливую улыбку. «Убийство видного нью-йоркского прокурора». «Полиция сбита с толку». Часто попадались фотографии Сесили Тауэрс — в зале суда и за его стенами, — а также фотографии ее детей, комментарии экспертов, всякие цитаты.
На какой-то момент внимание Евы задержал ее собственный портрет с подписью, гласящей, что она — лучший в городе следователь по делам об убийстве.
— По этому поводу мне можно только посочувствовать, — мрачно прокомментировала она эту рекомендацию.
Однако это было еще не все. Некоторые газеты напоминали читателям о деле, которое она расследовала зимой, — его пикантность заключалась в том, что там фигурировал сенатор Соединенных Штатов и три мертвые шлюхи. И каждый писака считал своим долгом упомянуть о связи Евы с Рорком!
— Да какое этим шакалам дело до того, кто я такая и с кем я сплю!
— Вы оказались в центре общественного внимания, лейтенант. Подробности вашей жизни поднимают тиражи.
— Я — полицейский, а не персонаж светской хроники, — раздраженно бросила Ева. — Давай-ка включим телевизор. Мне нужен «Канал 75».
Рорк нажал на кнопку дистанционного управления. Засветился большой экран, послышалась торопливая репортерская речь, и Ева нахмурилась.
— Полюбуйся на него! Это самая ядовитая безмозглая гадина во всем Нью-Йорке!
Рорк попивал кофе и с любопытством смотрел репортаж Си Джея Морса. Он уже понял, что всегдашнее Евино презрение к прессе за последние месяцы переросло в отвращение. И произошло это из-за скандального дела Дебласс: Ева теперь не могла и шагу ступить, чтобы не наткнуться на очередного журналиста. Но ее ненависть к Морсу он разделял вполне.
— Итак, трагически оборвалась жизнь знаменитой и замечательной женщины. Женщины твердых принципов, женщины, посвятившей себя служению обществу. Она была убита на улице, на улице нашего с вами города. Сесили Тауэрс и ее дела не будут забыты! Но понесет ли заслуженное наказание убийца? Пока что полиция Нью-Йорка не может ответить на этот вопрос. Лейтенант Ева Даллас, которой поручено расследование, не сообщила ничего утешительного.
На экране появилась фотография Евы, и голос Морса за кадром продолжал:
— Мы связались с ней, но Ева Даллас отказалась давать комментарии по делу. В результате город наполнился слухами. Говорят, что подробности дела не случайно тщательно скрываются…
— Ну какой сукин сын! Какие подробности?! Что скрывается? — Ева стукнула кулаком по подлокотнику кресла, и Галахад благоразумно перебрался на ковер, очевидно, решив, что там безопаснее. — Расследование ведется чуть больше суток.
— Угомонись, — сказал Рорк миролюбиво, но Ева вскочила и как разъяренная тигрица заметалась по комнате.
— …Многие наши известные сограждане были связаны с прокурором Тауэрс. Среди них и непосредственный начальник Даллас, майор Уитни. Недавно майор отказался от должности начальника полиции, так и не дав вразумительного объяснения своему поступку. Старинный и весьма близкий друг погибшей…
— Все! — заорала Ева. — Я этого слизняка по стенке размажу. Где, черт подери, Надин Ферст? Уж лучше она, чем этот мерзавец! У нее хотя бы есть представление о порядочности.
— А может, тебе устроить пресс-конференцию, Ева? И выдать им информацию, которую ты сочтешь нужной.
— Да пошли они все… Слушай, это был репортаж или мнение редакции?
— По-моему, разница невелика. Репортер имеет право высказывать собственное мнение.
— Да знаю я! — Она продолжала ходить по комнате, и полы ее халата развевались, как паруса. — Ему не сойдет с рук намек на то, что мы что-то скрываем! Уитни гордится тем, что в его отделе дела ведутся честно. И твое имя трепать никто не позволит. А все-таки какой мерзавец этот Морс!
— Меня лично он не волнует, Ева. И тебя не должен.
— Он меня не волнует, он меня бесит! — Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. И вдруг губы ее расплылись в злорадной улыбке. — Я знаю, как я ему отплачу! — Ева снова открыла глаза. — Интересно, что скажет этот ублюдок, если я свяжусь с Надин Ферст и пообещаю ей эксклюзивное интервью?
— Иди сюда, — сказал Рорк, отставляя чашку.
— Зачем?
— Не спрашивай. — Он сам встал, подошел к ней и, взяв ее лицо в ладони, крепко поцеловал. — Ты сводишь меня с ума.
— То есть ты хочешь сказать, что мой план тебе нравится?
— Мой покойный папаша иногда принимался учить меня жить. «Парень, — говорил он заплетающимся от выпитого языком, — хочешь драться — дерись без правил. И бей всегда ниже пояса». У меня есть предчувствие, что еще до заката ты уделаешь Морса так, что у него яйца будут всмятку.
— Не всмятку, — гордо улыбнулась Ева. — Я их ему напрочь оторву!
Рорк притворно вздрогнул.
— Женщины-злодейки такие сексапильные. Ты, кажется, говорила, что пара часов у тебя есть?
— Уже нет.
— Увы! Проверку придется отложить. — Он достал из кармана дискету. — Возможно, это тебе пригодится.
— А что это?
— Кое-какая информация. О Сесили Тауэрс, о ее бывшем муже, о Хэммете, о «Меркурии».
Ева вцепилась в дискету обеими руками.
— Но я же не просила тебя об этом.
— Не просила. Ты бы, несомненно, и сама получила эту информацию, но я решил сэкономить твое время. Кстати, если тебе нужно мое оборудование — оно к твоим услугам.
Ева поняла, что он говорит о незарегистрированном оборудовании, о существовании которого не подозревало даже ведомство компьютерной охраны.
— Пока что я предпочла бы действовать по официальным каналам.
— Как тебе будет угодно. Но если передумаешь, когда меня не будет, знай, что Соммерсет уже предупрежден о том, что у тебя есть доступ.
— Соммерсет был бы счастлив узнать, что у меня имеется доступ в ад, — буркнула Ева.
— Извини?
— Ничего, это я так. Мне надо переодеться. — Она пошла к двери, потом вдруг обернулась. — Рорк, ты не думай, я много размышляю об этом.
— О чем?
— О том, как ты ко мне относишься.
— Тут и размышлять нечего, — усмехнулся он.
Глава 3
Ева даром времени не теряла. Оказавшись в кабинете, она первым делом разыскала Надин Ферст. В студии ей сообщили, что Надин объезжает исправительные колонии — делает репортаж о пенитенциарных реформах. Услышав по телефону заспанный голос Надин, Ева сообразила, что не учла разницы во времени.
— Даллас! — сказала Надин хрипло. — Господи, да здесь же сейчас глубокая ночь.
— Извините. Но вы, надеюсь, уже проснулись?
— Проснулась, исполненная ненависти к вам!
— Вы там получаете новости?
— Вообще-то да, но я была немного занята, — насмешливо улыбнулась Надин. — Подождите секунду, я возьму сигарету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Ева была готова к чему угодно. Поэтому замелькавшие на экране однообразные заголовки вызвали у нее только усталую, слегка брезгливую улыбку. «Убийство видного нью-йоркского прокурора». «Полиция сбита с толку». Часто попадались фотографии Сесили Тауэрс — в зале суда и за его стенами, — а также фотографии ее детей, комментарии экспертов, всякие цитаты.
На какой-то момент внимание Евы задержал ее собственный портрет с подписью, гласящей, что она — лучший в городе следователь по делам об убийстве.
— По этому поводу мне можно только посочувствовать, — мрачно прокомментировала она эту рекомендацию.
Однако это было еще не все. Некоторые газеты напоминали читателям о деле, которое она расследовала зимой, — его пикантность заключалась в том, что там фигурировал сенатор Соединенных Штатов и три мертвые шлюхи. И каждый писака считал своим долгом упомянуть о связи Евы с Рорком!
— Да какое этим шакалам дело до того, кто я такая и с кем я сплю!
— Вы оказались в центре общественного внимания, лейтенант. Подробности вашей жизни поднимают тиражи.
— Я — полицейский, а не персонаж светской хроники, — раздраженно бросила Ева. — Давай-ка включим телевизор. Мне нужен «Канал 75».
Рорк нажал на кнопку дистанционного управления. Засветился большой экран, послышалась торопливая репортерская речь, и Ева нахмурилась.
— Полюбуйся на него! Это самая ядовитая безмозглая гадина во всем Нью-Йорке!
Рорк попивал кофе и с любопытством смотрел репортаж Си Джея Морса. Он уже понял, что всегдашнее Евино презрение к прессе за последние месяцы переросло в отвращение. И произошло это из-за скандального дела Дебласс: Ева теперь не могла и шагу ступить, чтобы не наткнуться на очередного журналиста. Но ее ненависть к Морсу он разделял вполне.
— Итак, трагически оборвалась жизнь знаменитой и замечательной женщины. Женщины твердых принципов, женщины, посвятившей себя служению обществу. Она была убита на улице, на улице нашего с вами города. Сесили Тауэрс и ее дела не будут забыты! Но понесет ли заслуженное наказание убийца? Пока что полиция Нью-Йорка не может ответить на этот вопрос. Лейтенант Ева Даллас, которой поручено расследование, не сообщила ничего утешительного.
На экране появилась фотография Евы, и голос Морса за кадром продолжал:
— Мы связались с ней, но Ева Даллас отказалась давать комментарии по делу. В результате город наполнился слухами. Говорят, что подробности дела не случайно тщательно скрываются…
— Ну какой сукин сын! Какие подробности?! Что скрывается? — Ева стукнула кулаком по подлокотнику кресла, и Галахад благоразумно перебрался на ковер, очевидно, решив, что там безопаснее. — Расследование ведется чуть больше суток.
— Угомонись, — сказал Рорк миролюбиво, но Ева вскочила и как разъяренная тигрица заметалась по комнате.
— …Многие наши известные сограждане были связаны с прокурором Тауэрс. Среди них и непосредственный начальник Даллас, майор Уитни. Недавно майор отказался от должности начальника полиции, так и не дав вразумительного объяснения своему поступку. Старинный и весьма близкий друг погибшей…
— Все! — заорала Ева. — Я этого слизняка по стенке размажу. Где, черт подери, Надин Ферст? Уж лучше она, чем этот мерзавец! У нее хотя бы есть представление о порядочности.
— А может, тебе устроить пресс-конференцию, Ева? И выдать им информацию, которую ты сочтешь нужной.
— Да пошли они все… Слушай, это был репортаж или мнение редакции?
— По-моему, разница невелика. Репортер имеет право высказывать собственное мнение.
— Да знаю я! — Она продолжала ходить по комнате, и полы ее халата развевались, как паруса. — Ему не сойдет с рук намек на то, что мы что-то скрываем! Уитни гордится тем, что в его отделе дела ведутся честно. И твое имя трепать никто не позволит. А все-таки какой мерзавец этот Морс!
— Меня лично он не волнует, Ева. И тебя не должен.
— Он меня не волнует, он меня бесит! — Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. И вдруг губы ее расплылись в злорадной улыбке. — Я знаю, как я ему отплачу! — Ева снова открыла глаза. — Интересно, что скажет этот ублюдок, если я свяжусь с Надин Ферст и пообещаю ей эксклюзивное интервью?
— Иди сюда, — сказал Рорк, отставляя чашку.
— Зачем?
— Не спрашивай. — Он сам встал, подошел к ней и, взяв ее лицо в ладони, крепко поцеловал. — Ты сводишь меня с ума.
— То есть ты хочешь сказать, что мой план тебе нравится?
— Мой покойный папаша иногда принимался учить меня жить. «Парень, — говорил он заплетающимся от выпитого языком, — хочешь драться — дерись без правил. И бей всегда ниже пояса». У меня есть предчувствие, что еще до заката ты уделаешь Морса так, что у него яйца будут всмятку.
— Не всмятку, — гордо улыбнулась Ева. — Я их ему напрочь оторву!
Рорк притворно вздрогнул.
— Женщины-злодейки такие сексапильные. Ты, кажется, говорила, что пара часов у тебя есть?
— Уже нет.
— Увы! Проверку придется отложить. — Он достал из кармана дискету. — Возможно, это тебе пригодится.
— А что это?
— Кое-какая информация. О Сесили Тауэрс, о ее бывшем муже, о Хэммете, о «Меркурии».
Ева вцепилась в дискету обеими руками.
— Но я же не просила тебя об этом.
— Не просила. Ты бы, несомненно, и сама получила эту информацию, но я решил сэкономить твое время. Кстати, если тебе нужно мое оборудование — оно к твоим услугам.
Ева поняла, что он говорит о незарегистрированном оборудовании, о существовании которого не подозревало даже ведомство компьютерной охраны.
— Пока что я предпочла бы действовать по официальным каналам.
— Как тебе будет угодно. Но если передумаешь, когда меня не будет, знай, что Соммерсет уже предупрежден о том, что у тебя есть доступ.
— Соммерсет был бы счастлив узнать, что у меня имеется доступ в ад, — буркнула Ева.
— Извини?
— Ничего, это я так. Мне надо переодеться. — Она пошла к двери, потом вдруг обернулась. — Рорк, ты не думай, я много размышляю об этом.
— О чем?
— О том, как ты ко мне относишься.
— Тут и размышлять нечего, — усмехнулся он.
Глава 3
Ева даром времени не теряла. Оказавшись в кабинете, она первым делом разыскала Надин Ферст. В студии ей сообщили, что Надин объезжает исправительные колонии — делает репортаж о пенитенциарных реформах. Услышав по телефону заспанный голос Надин, Ева сообразила, что не учла разницы во времени.
— Даллас! — сказала Надин хрипло. — Господи, да здесь же сейчас глубокая ночь.
— Извините. Но вы, надеюсь, уже проснулись?
— Проснулась, исполненная ненависти к вам!
— Вы там получаете новости?
— Вообще-то да, но я была немного занята, — насмешливо улыбнулась Надин. — Подождите секунду, я возьму сигарету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67