наконец, сделав вывод, что сейчас не время ссориться с Фачино, было решено согласиться с его предложением об увеличении кондотты.
Габриэлло немедленно созвал совет коммуны и запросил максимальную сумму в тридцать тысяч флоринов в месяц для набора дополнительных войск. Разоренные трагичными событиями последних пяти лет, миланцы все еще ахали и охали, качали головами и воздевали руки к небу, когда спустя три дня в город въехал Белларион и с ним тысяча гасконских и бургундских всадников под командованием одного из капитанов Бусико, обходительного месье де ла Тур де Кадиллака.
Его прибытие воодушевило горожан, увидевших во французах гарантию своей безопасности, и надо ли говорить, с каким облегчением вздохнула вся коммуна, когда стало известно, что на их содержание потребуется всего лишь пятнадцать тысяч флоринов в месяц.
Фачино был откровенно удивлен, услышав эту новость от Беллариона.
— Ты, должно быть, застал этого французишку в необычайно хорошем настроении, раз он согласился дать тебе солдат на моих условиях, надо признаться, не очень-то уж привлекательных.
— Проторговавшись с ним два дня кряду, я так и не понял, бывает ли у него когда-либо хорошее настроение, — ответил Белларион. — Он начал с того, что рассмеялся над вашим предложением, охарактеризовав его как глупое и нахальное. Однако, когда я собрался уже уйти от него, он смягчился и попросил меня не спешить. Он признался, что может отпустить солдат со мной, но цена за каждого из них Должна быть поднята как минимум вдвое. Я ответил, что такая сумма не по карману Миланской коммуне, и он постепенно снизил цену до двадцати флоринов, при этом поклявшись всеми французскими святыми, что не уступит более ни сольдо note 74. Я попросил его хорошенько подумать и отправился восвояси, поскольку час был уже поздний. Но утром я послал ему записку, в которой извещал его, что направляюсь набирать людей в швейцарские кантоны.
У Фачино от изумления отвисла челюсть.
— О Боже! Как ты мог так рисковать?
— Какой там риск! Я сразу раскусил этого Бусико — ему так хотелось получить деньги, что мы, как мне кажется, сумели бы договориться и о меньшей сумме, не будь она оговорена в вашем письме. Так что мне никуда не пришлось ехать, я подписал от вашего имени договор, и мы расстались друзьями с французским наместником, подарившим мне великолепные доспехи в знак своей признательности к Фачино Кане и его сыну.
Фачино от души расхохотался, одобрительно хлопнул его по плечу, обозвав при этом пронырой, и потащил за собой во дворец Раджоне в Новом Бролетто, где в тот час заседал совет коммуны, ожидая от них известий.
Белларион испытал некоторую робость, впервые оказавшись среди самых известных жителей Милана, собравшихся в огромном зале с тянущимися по бокам изящными сводчатыми галереями из черного и белого мрамора и прекрасными лоджиями, парапеты которых были увешаны щитами с гербами различных кварталов города.
Фачино, не тратя лишних слов, сразу перешел к делу, сильнее всего тревожившему сердца горожан в эту минуту. — Синьоры, — начал он, — я думаю, все вы будете рады узнать, что тысяча французских всадников сегодня прибыла в Милан, чтобы обеспечить нашу безопасность. Таким образом, вместе с ними в нашей армии насчитывается почти три тысячи солдат, которых мы сможем выставить против Буонтерцо. Но это еще не все, — невзирая на смущение Беллариона, Фачино вытолкнул его перед собой, привлекая к нему всеобщее внимание. — Мой приемный сын, заключая договор с месье Бусико, сумел сэкономить Миланской коммуне сумму в пятнадцать тысяч флоринов в месяц, что составит около пятидесяти тысяч флоринов в пересчете на время ведения всей кампании.
С этими словами он положил на стол совета запечатанный и подписанный пергамент для его изучения и одобрения.
Это были добрые вести, почти столь же хорошие, как известия о победе. Миланцы не стали скрывать своих чувств. Президент совета произнес краткую речь, выражая благодарность коммуны мессеру Беллариону, достойному сыну великого солдата, а затем, не ограничивая свое восхищение одними словами, совет проголосовал за выделение Беллариону пяти тысяч флоринов в качестве вознаграждения за охрану его интересов.
Президент пожал ему руку, а затем то же самое сделал наместник Милана, синьор Габриэлло Мария Висконти, окончательно смутив этим Беллариона.
Так, совершенно неожиданно для себя, Белларион оказался не только прославлен, но и богат.
Глава VI. НЕУДАЧНОЕ УХАЖИВАНИЕ
Дело, совершенное Белларионом, наверняка осталось бы незамеченным при дворе герцога, если бы публичная благодарность президента совета коммуны и награда в пять тысяч флоринов не привлекли к нему всеобщий интерес. Все вдруг вспомнили, что он является сыном Фачино — слово «приемный» — воспринималось повсюду как эвфемизм note 75 слова «родной», хотя графиня Бьяндратская яростно отрицала подобную подмену — и в течение нескольких недель, предшествовавших походу против Буонтерцо, он постоянно вращался при дворе, удивляя всех своей одаренностью и умением находить общий язык с самыми разными людьми. Даже свои наряды он выбирал с тщательностью, которой мог позавидовать любой придворный, — ему хотелось, чтобы ни одна мелочь не напоминала о его низком происхождении и монастырском воспитании. За это время Габриэлло Мария успел искренне привязаться к нему, сам герцог был с ним на короткой ноге, и инцидент с собаками казался начисто забытым; даже делла Торре, смертельный враг Фачино, всячески старался расположить его к себе.
А Белларион, хотя и замечал многое из происходившего вокруг, ничем не выдавал своих чувств, тщательно лавируя среди противоположных партий при помощи философского взгляда на вещи и чувства юмора.
Если что и доставляло Беллариону изрядное беспокойство в эти дни, пока он жил в апартаментах Фачино во дворце герцога, так это чересчур пристальное внимание к нему со стороны графини Беатриче, затаившей сильную обиду на своего мужа и пытавшейся найти у него сочувствие.
— Я на двадцать лет моложе его, — жаловалась она, преувеличивая их разницу в возрасте ровно на пять лет. — Я вполне гожусь ему в дочери.
— Но, синьора, вы уже десять лет замужем, — осторожно заметил Белларион, пропуская мимо ушей тонкий намек графини на то, что они с ней были почти ровесники. — Поздновато раскаиваться в содеянном.
— Десять лет назад он казался мне не таким старым, как сейчас.
— Ну конечно, тогда он был на десять лет моложе, но и вы тоже.
— Но в то время разница почему-то не так ощущалась. И подагра меньше терзала его. Мой отец сосватал меня за него. Фачино пойдет далеко, говорил он. Так оно и случилось бы, если бы он не вздумал надуть меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Габриэлло немедленно созвал совет коммуны и запросил максимальную сумму в тридцать тысяч флоринов в месяц для набора дополнительных войск. Разоренные трагичными событиями последних пяти лет, миланцы все еще ахали и охали, качали головами и воздевали руки к небу, когда спустя три дня в город въехал Белларион и с ним тысяча гасконских и бургундских всадников под командованием одного из капитанов Бусико, обходительного месье де ла Тур де Кадиллака.
Его прибытие воодушевило горожан, увидевших во французах гарантию своей безопасности, и надо ли говорить, с каким облегчением вздохнула вся коммуна, когда стало известно, что на их содержание потребуется всего лишь пятнадцать тысяч флоринов в месяц.
Фачино был откровенно удивлен, услышав эту новость от Беллариона.
— Ты, должно быть, застал этого французишку в необычайно хорошем настроении, раз он согласился дать тебе солдат на моих условиях, надо признаться, не очень-то уж привлекательных.
— Проторговавшись с ним два дня кряду, я так и не понял, бывает ли у него когда-либо хорошее настроение, — ответил Белларион. — Он начал с того, что рассмеялся над вашим предложением, охарактеризовав его как глупое и нахальное. Однако, когда я собрался уже уйти от него, он смягчился и попросил меня не спешить. Он признался, что может отпустить солдат со мной, но цена за каждого из них Должна быть поднята как минимум вдвое. Я ответил, что такая сумма не по карману Миланской коммуне, и он постепенно снизил цену до двадцати флоринов, при этом поклявшись всеми французскими святыми, что не уступит более ни сольдо note 74. Я попросил его хорошенько подумать и отправился восвояси, поскольку час был уже поздний. Но утром я послал ему записку, в которой извещал его, что направляюсь набирать людей в швейцарские кантоны.
У Фачино от изумления отвисла челюсть.
— О Боже! Как ты мог так рисковать?
— Какой там риск! Я сразу раскусил этого Бусико — ему так хотелось получить деньги, что мы, как мне кажется, сумели бы договориться и о меньшей сумме, не будь она оговорена в вашем письме. Так что мне никуда не пришлось ехать, я подписал от вашего имени договор, и мы расстались друзьями с французским наместником, подарившим мне великолепные доспехи в знак своей признательности к Фачино Кане и его сыну.
Фачино от души расхохотался, одобрительно хлопнул его по плечу, обозвав при этом пронырой, и потащил за собой во дворец Раджоне в Новом Бролетто, где в тот час заседал совет коммуны, ожидая от них известий.
Белларион испытал некоторую робость, впервые оказавшись среди самых известных жителей Милана, собравшихся в огромном зале с тянущимися по бокам изящными сводчатыми галереями из черного и белого мрамора и прекрасными лоджиями, парапеты которых были увешаны щитами с гербами различных кварталов города.
Фачино, не тратя лишних слов, сразу перешел к делу, сильнее всего тревожившему сердца горожан в эту минуту. — Синьоры, — начал он, — я думаю, все вы будете рады узнать, что тысяча французских всадников сегодня прибыла в Милан, чтобы обеспечить нашу безопасность. Таким образом, вместе с ними в нашей армии насчитывается почти три тысячи солдат, которых мы сможем выставить против Буонтерцо. Но это еще не все, — невзирая на смущение Беллариона, Фачино вытолкнул его перед собой, привлекая к нему всеобщее внимание. — Мой приемный сын, заключая договор с месье Бусико, сумел сэкономить Миланской коммуне сумму в пятнадцать тысяч флоринов в месяц, что составит около пятидесяти тысяч флоринов в пересчете на время ведения всей кампании.
С этими словами он положил на стол совета запечатанный и подписанный пергамент для его изучения и одобрения.
Это были добрые вести, почти столь же хорошие, как известия о победе. Миланцы не стали скрывать своих чувств. Президент совета произнес краткую речь, выражая благодарность коммуны мессеру Беллариону, достойному сыну великого солдата, а затем, не ограничивая свое восхищение одними словами, совет проголосовал за выделение Беллариону пяти тысяч флоринов в качестве вознаграждения за охрану его интересов.
Президент пожал ему руку, а затем то же самое сделал наместник Милана, синьор Габриэлло Мария Висконти, окончательно смутив этим Беллариона.
Так, совершенно неожиданно для себя, Белларион оказался не только прославлен, но и богат.
Глава VI. НЕУДАЧНОЕ УХАЖИВАНИЕ
Дело, совершенное Белларионом, наверняка осталось бы незамеченным при дворе герцога, если бы публичная благодарность президента совета коммуны и награда в пять тысяч флоринов не привлекли к нему всеобщий интерес. Все вдруг вспомнили, что он является сыном Фачино — слово «приемный» — воспринималось повсюду как эвфемизм note 75 слова «родной», хотя графиня Бьяндратская яростно отрицала подобную подмену — и в течение нескольких недель, предшествовавших походу против Буонтерцо, он постоянно вращался при дворе, удивляя всех своей одаренностью и умением находить общий язык с самыми разными людьми. Даже свои наряды он выбирал с тщательностью, которой мог позавидовать любой придворный, — ему хотелось, чтобы ни одна мелочь не напоминала о его низком происхождении и монастырском воспитании. За это время Габриэлло Мария успел искренне привязаться к нему, сам герцог был с ним на короткой ноге, и инцидент с собаками казался начисто забытым; даже делла Торре, смертельный враг Фачино, всячески старался расположить его к себе.
А Белларион, хотя и замечал многое из происходившего вокруг, ничем не выдавал своих чувств, тщательно лавируя среди противоположных партий при помощи философского взгляда на вещи и чувства юмора.
Если что и доставляло Беллариону изрядное беспокойство в эти дни, пока он жил в апартаментах Фачино во дворце герцога, так это чересчур пристальное внимание к нему со стороны графини Беатриче, затаившей сильную обиду на своего мужа и пытавшейся найти у него сочувствие.
— Я на двадцать лет моложе его, — жаловалась она, преувеличивая их разницу в возрасте ровно на пять лет. — Я вполне гожусь ему в дочери.
— Но, синьора, вы уже десять лет замужем, — осторожно заметил Белларион, пропуская мимо ушей тонкий намек графини на то, что они с ней были почти ровесники. — Поздновато раскаиваться в содеянном.
— Десять лет назад он казался мне не таким старым, как сейчас.
— Ну конечно, тогда он был на десять лет моложе, но и вы тоже.
— Но в то время разница почему-то не так ощущалась. И подагра меньше терзала его. Мой отец сосватал меня за него. Фачино пойдет далеко, говорил он. Так оно и случилось бы, если бы он не вздумал надуть меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101