— вскричал юный маркиз.
— К которым мы, увы, не прислушались, — с горечью в голосе добавила принцесса.
— В его положении всякий попытался бы выкрутиться, — фыркнул Карманьола. — Вы забываете, что в письме Теодоро обещает щедро наградить его, если…
— К черту весь этот бред, болван! — не выдержав, оборвал его Барбареско.
— Болван, синьор? Это вы мне? Клянусь…
— Синьоры, синьоры! — принцесса успокаивающе положила свою руку на локоть Барбареско. — Это неприлично по отношению к синьору Карманьоле.
— Я знаю, знаю. Я убедительно прошу простить меня. Но мне никогда не удавалось относиться к дуракам снисходительно. Я…
— Синьор, вы оскорбляете меня каждым своим словом. Вы…
— Мессер Карманьола, — Валерия попыталась унять их, — неужели вы не видите, что он всего лишь использует вас в качестве мальчика для битья вместо меня? Это я в его глазах дура, поскольку я больше всех нас виновата в происшедшем. Но мессер Барбареско слишком вежлив, чтобы сказать это напрямую.
— Вежлив? — хмыкнул Карманьола. — Даже с большой натяжкой я не назвал бы вежливым этого невоспитанного грубияна. И вообще, с какой стати он так ведет себя?
— Я же говорила вам, что это наш верный друг и только его любовь ко мне и моему брату заставляет его горячиться. Хотя бы ради меня, будьте терпеливы с ним, синьор.
Карманьола приложил руку к сердцу и поклонился, всем своим видом показывая, что ради нее он готов вынести любые унижения.
— Как попало к вам это письмо? — спросил Барбареско.
Джанджакомо ответил ему, и Валерия укоризненно добавила:
— А мы даже не допросили посыльного, хотя Белларион настаивал на этом.
— Справедливо ли порицать меня за это, мадонна? — воскликнул Карманьола. — Что ценного он мог бы сообщить нам? Стоило ли тратить на него время?
— Почему бы и нет? Давайте займемся этим сейчас, — предложил Барбареско.
— Зачем?
— Ну-у, скажем, чтобы немного скрасить свой досуг. Все равно нам больше нечего делать.
— Синьор, вы, похоже, решили испытать мое терпение, — с трудом сдерживаясь, ответил ему Карманьола. — Если бы не присутствие здесь ее высочества… Ну хорошо, я велю доставить сюда этого малого.
Однако Валерия потребовала позвать также и всех капитанов, которые голосовали за вынесение смертного приговора Беллариону. Она сообщила им о том, что узнала сегодня от Барбареско, а когда стражники привели в зал посыльного, невысокого перепуганного паренька, сама взялась допросить его.
— Не бойся ничего, мальчик, — доверительно обратилась она к нему.
— Если ты будешь говорить правду и не станешь лгать, тебе вернут свободу.
Стоявший рядом с ней Карманьола склонился к ее плечу и негромко произнес:
— Не опрометчиво ли вы поступаете, мадонна?
— Опрометчиво или нет, но я дала слово, — не терпящим возражений тоном ответила она и вновь переключила свое внимание на посыльного.
— Когда тебе дали письмо, тебя наверняка снабдили еще и подробными указаниями, куда его доставить, верно?
— Да, синьора.
— Что это были за указания?
— Какой-то рыцарь взял меня с собой на бастион, где находились еще несколько рыцарей и солдат. Один из них указал рукой за крепостную стену и велел мне идти туда. Если меня остановят, сказал он, я должен был спросить синьора Беллариона.
— Тебе советовали идти осторожно, скрываясь?
— Нет, мадонна, как раз наоборот: не таясь, чтобы меня заметили. Я говорю чистую правду, мадонна.
— На какой стороне расположен тот бастион, куда привел тебя рыцарь?
— На южной, мадонна, возле южных ворот; клянусь Всевышним, я не лгу вам.
Принцесса подалась вперед, и не одна она выдала движением свое волнение.
— Тебе сказали, чьи солдаты занимают осадные линии в том направлении, в котором тебя послали, — или, быть может, ты сам знал об этом?
— Я знал только то, что там солдаты армии Беллариона. И еще мне сказали, чтобы я шел все время прямо, никуда не сворачивая.
— Что ты мелешь? — вырвалось у Уголино да Тенды.
— Я говорю правду, чистую правду! — в ужасе воскликнул паренек. — Пускай Господь поразит меня немотой, если я солгал!
— Успокойся! Успокойся! — увещевающе обратилась к нему принцесса.
— Не сомневайся: мы знаем, что ты говоришь правду. Продолжай в том же духе и ничего не бойся.
Может быть, ты слышал какое-то имя, которое упоминалось в связи с тем сектором осадных линий, куда тебе велели идти?
— Слышал ли я? — задумался паренек, и его лицо прояснилось. — Да, да, я вспомнил. Они говорили между собой и называли имя какого-то Кальмальдолы или Кармандолы…
— Карманьолы, — вставил да Тенда и презрительно расхохотался. — Теперь мне понятно, с какой целью Теодоро отправил это письмо.
— И что же вам понятно? — с презрением в голосе спросил Карманьола.
— Все. Например, почему его послали именно в южном направлении. Вы думаете, Теодоро не знал, что Вальсассина и находящиеся в его непосредственном подчинении капитаны, одним из которых являюсь я, находятся в Квинто, на западе от Верчелли? Почему посыльного не допросили раньше или… — он запнулся, и его сузившиеся глаза остановились неподвижно на побагровевшем от гнева Карманьоле. -…Или, может быть, его все же допрашивали? — возвысив голос, закончил он.
— Кто допрашивал? — рявкнул Карманьола. — Черт возьми, на что вы намекаете?
— Вы прекрасно понимаете, на что я намекаю. Благодаря вам мы едва не совершили убийство, и теперь нам осталось только выяснить, дурак вы или злодей.
Заревев, словно бык, Карманьола бросился на него, но другие капитаны встали между ними, образовав живой барьер; принцесса вскочила на ноги и в резких выражениях потребовала восстановить порядок. И удивительно — загрубевшие, малообразованные вояки беспрекословно повиновались этой хрупкой, худенькой девушке, почти девочке, с гордо вскинутой головой и сверкавшими огнем темными глазами на бледном лице.
— Капитан Уголино, такие слова недостойны вас, — укорила его принцесса. — Вы забыли, что если посыльный не был допрошен, то вина за это ложится на всех нас. Мы слишком предвзято отнеслись к свидетельствам против принца Вальсассины.
— Это вы сами сейчас чересчур предвзято относитесь к Вальсассине, — вмешался Карманьола. — Зачем понадобилось ему снимать осаду, если он не союзник Теодоро? Ну, что вы скажете!
Вопрос был адресован всем присутствующим, и Уголино да Тенда взял на себя смелость ответить на него.
— Вспомните, как Белларион послал своих людей удержать мост в Карпиньяно, пока вы возились со своими наплавными мостами. Его намерения не всегда очевидны для таких тупиц, как мы с вами, Карманьола.
Карманьола злобно посмотрел на него.
— Мы обсудим это чуть позже и в другом месте, — пообещал он ему. — Вы использовали выражения, которые моя честь не позволит мне забыть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
— К которым мы, увы, не прислушались, — с горечью в голосе добавила принцесса.
— В его положении всякий попытался бы выкрутиться, — фыркнул Карманьола. — Вы забываете, что в письме Теодоро обещает щедро наградить его, если…
— К черту весь этот бред, болван! — не выдержав, оборвал его Барбареско.
— Болван, синьор? Это вы мне? Клянусь…
— Синьоры, синьоры! — принцесса успокаивающе положила свою руку на локоть Барбареско. — Это неприлично по отношению к синьору Карманьоле.
— Я знаю, знаю. Я убедительно прошу простить меня. Но мне никогда не удавалось относиться к дуракам снисходительно. Я…
— Синьор, вы оскорбляете меня каждым своим словом. Вы…
— Мессер Карманьола, — Валерия попыталась унять их, — неужели вы не видите, что он всего лишь использует вас в качестве мальчика для битья вместо меня? Это я в его глазах дура, поскольку я больше всех нас виновата в происшедшем. Но мессер Барбареско слишком вежлив, чтобы сказать это напрямую.
— Вежлив? — хмыкнул Карманьола. — Даже с большой натяжкой я не назвал бы вежливым этого невоспитанного грубияна. И вообще, с какой стати он так ведет себя?
— Я же говорила вам, что это наш верный друг и только его любовь ко мне и моему брату заставляет его горячиться. Хотя бы ради меня, будьте терпеливы с ним, синьор.
Карманьола приложил руку к сердцу и поклонился, всем своим видом показывая, что ради нее он готов вынести любые унижения.
— Как попало к вам это письмо? — спросил Барбареско.
Джанджакомо ответил ему, и Валерия укоризненно добавила:
— А мы даже не допросили посыльного, хотя Белларион настаивал на этом.
— Справедливо ли порицать меня за это, мадонна? — воскликнул Карманьола. — Что ценного он мог бы сообщить нам? Стоило ли тратить на него время?
— Почему бы и нет? Давайте займемся этим сейчас, — предложил Барбареско.
— Зачем?
— Ну-у, скажем, чтобы немного скрасить свой досуг. Все равно нам больше нечего делать.
— Синьор, вы, похоже, решили испытать мое терпение, — с трудом сдерживаясь, ответил ему Карманьола. — Если бы не присутствие здесь ее высочества… Ну хорошо, я велю доставить сюда этого малого.
Однако Валерия потребовала позвать также и всех капитанов, которые голосовали за вынесение смертного приговора Беллариону. Она сообщила им о том, что узнала сегодня от Барбареско, а когда стражники привели в зал посыльного, невысокого перепуганного паренька, сама взялась допросить его.
— Не бойся ничего, мальчик, — доверительно обратилась она к нему.
— Если ты будешь говорить правду и не станешь лгать, тебе вернут свободу.
Стоявший рядом с ней Карманьола склонился к ее плечу и негромко произнес:
— Не опрометчиво ли вы поступаете, мадонна?
— Опрометчиво или нет, но я дала слово, — не терпящим возражений тоном ответила она и вновь переключила свое внимание на посыльного.
— Когда тебе дали письмо, тебя наверняка снабдили еще и подробными указаниями, куда его доставить, верно?
— Да, синьора.
— Что это были за указания?
— Какой-то рыцарь взял меня с собой на бастион, где находились еще несколько рыцарей и солдат. Один из них указал рукой за крепостную стену и велел мне идти туда. Если меня остановят, сказал он, я должен был спросить синьора Беллариона.
— Тебе советовали идти осторожно, скрываясь?
— Нет, мадонна, как раз наоборот: не таясь, чтобы меня заметили. Я говорю чистую правду, мадонна.
— На какой стороне расположен тот бастион, куда привел тебя рыцарь?
— На южной, мадонна, возле южных ворот; клянусь Всевышним, я не лгу вам.
Принцесса подалась вперед, и не одна она выдала движением свое волнение.
— Тебе сказали, чьи солдаты занимают осадные линии в том направлении, в котором тебя послали, — или, быть может, ты сам знал об этом?
— Я знал только то, что там солдаты армии Беллариона. И еще мне сказали, чтобы я шел все время прямо, никуда не сворачивая.
— Что ты мелешь? — вырвалось у Уголино да Тенды.
— Я говорю правду, чистую правду! — в ужасе воскликнул паренек. — Пускай Господь поразит меня немотой, если я солгал!
— Успокойся! Успокойся! — увещевающе обратилась к нему принцесса.
— Не сомневайся: мы знаем, что ты говоришь правду. Продолжай в том же духе и ничего не бойся.
Может быть, ты слышал какое-то имя, которое упоминалось в связи с тем сектором осадных линий, куда тебе велели идти?
— Слышал ли я? — задумался паренек, и его лицо прояснилось. — Да, да, я вспомнил. Они говорили между собой и называли имя какого-то Кальмальдолы или Кармандолы…
— Карманьолы, — вставил да Тенда и презрительно расхохотался. — Теперь мне понятно, с какой целью Теодоро отправил это письмо.
— И что же вам понятно? — с презрением в голосе спросил Карманьола.
— Все. Например, почему его послали именно в южном направлении. Вы думаете, Теодоро не знал, что Вальсассина и находящиеся в его непосредственном подчинении капитаны, одним из которых являюсь я, находятся в Квинто, на западе от Верчелли? Почему посыльного не допросили раньше или… — он запнулся, и его сузившиеся глаза остановились неподвижно на побагровевшем от гнева Карманьоле. -…Или, может быть, его все же допрашивали? — возвысив голос, закончил он.
— Кто допрашивал? — рявкнул Карманьола. — Черт возьми, на что вы намекаете?
— Вы прекрасно понимаете, на что я намекаю. Благодаря вам мы едва не совершили убийство, и теперь нам осталось только выяснить, дурак вы или злодей.
Заревев, словно бык, Карманьола бросился на него, но другие капитаны встали между ними, образовав живой барьер; принцесса вскочила на ноги и в резких выражениях потребовала восстановить порядок. И удивительно — загрубевшие, малообразованные вояки беспрекословно повиновались этой хрупкой, худенькой девушке, почти девочке, с гордо вскинутой головой и сверкавшими огнем темными глазами на бледном лице.
— Капитан Уголино, такие слова недостойны вас, — укорила его принцесса. — Вы забыли, что если посыльный не был допрошен, то вина за это ложится на всех нас. Мы слишком предвзято отнеслись к свидетельствам против принца Вальсассины.
— Это вы сами сейчас чересчур предвзято относитесь к Вальсассине, — вмешался Карманьола. — Зачем понадобилось ему снимать осаду, если он не союзник Теодоро? Ну, что вы скажете!
Вопрос был адресован всем присутствующим, и Уголино да Тенда взял на себя смелость ответить на него.
— Вспомните, как Белларион послал своих людей удержать мост в Карпиньяно, пока вы возились со своими наплавными мостами. Его намерения не всегда очевидны для таких тупиц, как мы с вами, Карманьола.
Карманьола злобно посмотрел на него.
— Мы обсудим это чуть позже и в другом месте, — пообещал он ему. — Вы использовали выражения, которые моя честь не позволит мне забыть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101