Сандро
сначала помогал ему, сделал спектральный анализ вещества "ракетки" -
получилась комбинация почти всех элементов менделеевской таблицы; потом,
сморенный усталостью, задремал в мягком кресле.
...Коричневые шестигранные ячейки, прослойки белого и красного
металла, вкрапления желтых прозрачных кристалликов, серые прожилки
какого-то минерала - все это образовывало сложную, но, несомненно, не
произвольную структуру. Новак снова и снова рассматривал ее в микроскоп -
и то верил, то пугался зревшей в мозгу догадки. "Вот оно что! Вот оно
как... И _о_н_о_ тоже успело пережить за последние миллисекунды страх
смерти, отчаяние, боль. Жажда жизни, страх смерти - это, пожалуй,
единственное, что роднит нас с _н_и_м_и_. Роднит - и разделяет".
Бело-розовая Ближайшая снова взлетела в черное небо. Новак поднял
покрасневшие от напряженного всматривания глаза на дремавшего Сандро,
тронул его за плечо:
- Переходи в кабину, закрепись. Улетаем.
- Уже?! Нам еще полагается шесть часов работать.
- Да, уже. Мы с тобой убили живое существо. Причем, похоже, более
высокоорганизованное, чем мы, люди.
- Как?! - Сандро широко раскрыл глаза. - Неужели в "ракетке"?..
- Нет, не в "ракетке", - перебил Новак. - Не в "ракетке", а - хм, нам
бы следовало понять это раньше! - сами "ракетки" живые существа. И иных на
этой планете нет...
За стеклом иллюминатора быстро, как светлячки, ползли звезды.
Сверкали, нагромождаясь к полюсу в гористую стену, скалы. Из-за горизонта
невдалеке вылетела "ракетка" и помчалась "вниз" пологими
многокилометровыми прыжками.
- Почему "мы с тобой убили"? - глядя в сторону, неуверенно
пробормотал Сандро. - Я же не знал, что ты сделаешь это...
Новак удивленно глянул на него, но промолчал.

2
Ло Вей и Патрик просматривали смонтированную кинограмму.
...Земля на экране была такой, какой ее видят возвращающиеся из рейса
астронавты: большой шар, укутанный голубой вуалью атмосферы, сквозь нее
смутно обозначаются пестрые пятна континентов и островов в сине-сером
пространстве океана; белые нашлепки льдов на полюсах и, будто продолжение
их, белые пятнышки туч и айсбергов. Контуры материков расширялись,
наполнялись подробностями: коричневыми ветвистыми хребтами, сине-зелеными
лесными массивами, голубыми пятнами и линиями рек и озер. Горизонт
опрокинулся чашей с зыбкими туманными краями. Внизу стремительно
проносятся тонкие серые линии автострад, скопления игрушечно маленьких
зданий, желтые прямоугольники пшеничных полей, обрывающийся скалами берег
и - море, море без конца и края, в сине-зеленых бликах играющей под
солнцем воды.
Вот телеглаз мчит их по улицам Астрограда - мимо куполов и
стометровых мачт Радионавигационной станции, мимо отделанных разноцветным
пластиком жилых домов, мимо гигантских ангаров, где собирают новые ракеты.
Всюду люди. Они работают в ангарах, идут по улицам, спорят, играют в мяч
на площадках парка, купаются в открытых бассейнах. Рослые, хорошо
сложенные, в простых одеждах, с веселыми или сосредоточенными лицами - они
красивы. Эта красота лиц, тел, движений, осанки не была нечаянным даром
природы, щедрой к одним и немилостивой к другим, - она пришла к людям как
результат чистой, обеспеченной, одухотворенной трудом и творчеством жизни
многих поколений. Шли обнявшись девушки по краю улицы. Под темнолистым
дубом возились в песке дети.
Город кончился. Теперь Ло и Патрик мчались между скал и строений по
извилистому шоссе - к космодрому, к жерлу пятисоткилометровой
электромагнитной пушки, нацеленной в космос. Они снова поднялись в воздух
и сейчас видели целиком блестящую металлическую струну, натянутую между
Астроградом и высочайшей вершиной Гималаев - Джомолунгмой. Вот из жерла
пушки в разреженное темно-синее пространство алюминиевой стрелой вылетела
вереница сцепленных грузовых ракет...
Экран погас, кинограмма кончилась. Ло Вей и Патрик молча сидели в
затемненной радиорубке звездолета, боясь хоть словом спугнуть ощущение
Земли. В напряженной работе, в бесконечном потоке новых впечатлений
астронавтам некогда было думать о Земле. Они сознательно отвыкали от
мыслей о ней. Но сейчас Земля спокойно и властно позвала их-и они
почувствовали тоску... Нет, никаким кондиционированием воздуха не заменить
терпкий запах смолистой хвои и нагретых солнцем трав, никакие миллиарды
космических километров, пройденных с околосветовой скоростью, не заменят
улиц, по которым можно просто так идти - руки в карманы - и смотреть на
прохожих; никогда мудрая красота приборов и машин не вытеснит из сердца
человека расточительной, буйной и нежной, яркой и тонкой, тихой и грозной
красы земной природы.
- Эх, под дождь бы сейчас, - вздохнул Патрик. - Босиком по лужам, как
в детстве. "Дождик, дождик, пуще - расти трава гуще!"
- А на лужах от капель пузыри выскакивают, - подхватил Ло. - Веселые
такие. И лопаются...
- Ладно, хватит об этом, - сказал Патрик, сердясь на себя и на
товарища. - Готовь телемонитор. Странно, что капитан не разрешил показать
им весь наш участок неба. Осторожничает...
Пол радиорубки вдруг мягко дрогнул, будто уходя из-под ног: это
электромагнитная катапульта "Фотона" приняла разведочную ракету с Новаком
и Ридом.
- Что это они так рано? - удивился Патрик, отправляясь встречать.
Ло Вей настроил передатчик монитора на частоты "ракеток" и включил
его. То, что при просмотре длилось полчаса, в ускоренной передаче заняло
меньше минуты. Дипольные антенны "Фотона" распространили электромагнитные
лучи во все стороны планеты. Ло Вей по многим наблюдениям знал, насколько
быстрее счет времени и восприятие у существ Странной: чтобы улавливать их
видеоинформацию, приходилось применять экраны с послесвечением, затягивать
вспышки изображений на доли секунды. Он несколько раз повторил передачу
кинограммы, потом переключился на прием: не удастся ли чего-нибудь
поймать?
В радиорубке было сумеречно и покойно. Восемь телеэкранов слабо
мерцали от помех. На стене светились два циферблата: земные часы,
отсчитывавшие с учетом релятивистских поправок время Земли, и часы
звездолета.
Десять минут спустя на крайнем левом экране вспыхнуло и пропало
смутное изображение. Ло Вей насторожился, включил видеомагнитную запись.
Изображение мелькнуло снова, на этот раз яснее: двое в скафандрах около
темно-красной скалы, пикирующая на них "ракетка", потом какие-то
абстрактные мелькания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9