Да одной эту фразой ты приобрел кучу сторонников.
– Но я не понимаю? – растерянно посмотрел я на Мервина.
– Малыш, грамота приносит тебя по двадцать тысяч динаров ежемесячно, и все в зале об это знают.
– Но я просто хотел пошутить.
– Но воспринято это было не как шутка. Это было воспринято как очень ловкий ход в переговорах. Я тебя знаю довольно хорошо, поэтому совершенно уверен, что ты не понял, что с тобой вели деловые переговоры. Тебе хотели предложить деньги и памятник при жизни в обмен на грамоту. После той фразы они уже не могли продолжать эти переговоры, потому что тогда выходило, что они хотят отнять подарок благодарных жителей Амстера. К тому же оказывалось, что если ты вернешь награду, то это будет оскорбление городу. Все сочли это ловким ходом с твоей стороны.
– Но тогда они должны наоборот, не слишком хорошо относиться ко мне за это?
– Если бы они сердились на каждую неудачную сделку, то большинство уже давно умерло от сердечного приступа. На самом деле все понимают, что в неудаче виноваты они сами тем, что недооценили противника. А если сам виноват, то какой смысл сердиться? Чувства могут позволить себе рыцари, дворяне, но не купцы. Гораздо лучше извлечь из всего происшедшего урок и больше не повторять ошибок. В данный момент большинство членов гильдии восхищены тем, как ловко ты воспользовался их ошибкой.
– Однако, они, при всем восхищении, несут большие убытки, – заметил Нарнах. – Как они прореагируют, когда поймут это?
– На самом деле, убытки не так уж и велики. Основной удар пришелся по Севану, который держал монополию на торговлю шелком. Однажды он сумел добиться этого обманом, когда в гильдии поняли, что их обманули, то было поздно. В результате оказалось, что никто кроме Севана не мог торговать с Китаем. Однако грамота Энинга оказалась тем самым непредусмотренным моментом, который вполне законно мог разрушить монополию Севана, так как в том договоре, который состряпал Севан не было предусмотрено появление этой грамоты.
Мы переглянулись с Нарнахом.
– А ведь эта грамота была именно его идея, – заметил я.
– Я всегда знал, что любовь Севана к злым шуткам рано или поздно выйдет ему боком. – Мервин налил себе вина и немного отхлебнул. – Он, как и многие другие недооценил нашего молодого друга. За тебя, Энинг. – Мервин слегка приподнял бокал и выпил его. Нарнах повторил его жест.
– Пожалуй, я подниму вопрос об отмене того договора, который навязал Севан, – сказал Нарнах. – Думаю, Севан не сможет после всего случившегося отказать.
– Ты откажешься от монополии? – Мервин удивленно посмотрел на Нарнаха.
– Собираюсь, поскольку реально никогда ее не имел. Просто грамота дала небольшую лазейку, но даже она не в состоянии полностью открыть ворота торговли. Может в том договоре она и не была предусмотрена, но было предусмотрено многое другое. Нет, этот договор мне мешает. А ваша гильдия пусть считает, что это подарок от меня. Думаю, это еще больше укрепит симпатии гильдии к нам с Энингом. Если же Севан воспротивится отмене, то это окончательно его утопит. Однако не думаю, что он пойдет на это.
– Тогда, значит все хорошо? – удивленно спросил я.
– Энинг, иногда ты такой болван, – усмехнулся Нарнах. Он обнял меня за плечо. – Однако скажу по секрету. – Он наклонился ко мне и зашептал в ухо. – Все не так уж и хорошо. Если уж говорить честно, то все просто замечательно, восхитительно!
– Очень смешно, Вильен, – пробурчал я, отходя от него и плюхаясь в кресло. – Но раз здесь все просто замечательно, то стоит заняться другой проблемой. Завтра я выезжаю в Тевтонию. Надо бы посмотреть мое наследство.
Я заметил, что при слове наследство глаза Нарнаха разгорелись.
– Это случайно не завещание Буефара?
– Откуда ты знаешь? – рявкнул Мервин.
– Да ладно тебе. Неужели ты думал, что я упущу что-то, связанное с моим самым лучшим капиталовложением?
– У меня такое чувство, что обо всех самых больших секретах знает каждый прохожий в Амстере.
– Не надо так трагично, Мервин. Об этом знаю я и тот человек, который мне это сообщил. К тому же очень скоро это перестанет быть тайной. Однако извини Мервин, но мне хотелось бы поговорить кое о чем с Энингом наедине. Сам понимаешь, коммерция. И еще, я надеюсь на твою честность и ты не будешь спрашивать Энинга о нашем разговоре из-за ваших общих политических дел?
Мервин что-то буркнул на эту насмешку, когда Нарнах повторил почти те же слова, которые сказал ему сам Мервин, когда хотел обсудить со мной политическую подоплеку завещания Буефара.
В путь мы отправились по совету Мервина рано утром, чтобы избежать наплыва любопытных, которые неизбежно появились после моего выступления в гильдии. В этом я смог убедиться, когда покидал здание магистрата. Довольно большая толпа народа стала настоящей головной болью моих телохранителей, приставленных ко мне Нарнахом. Их он отдал в полное мое распоряжение, посчитав, что мне они в настоящий момент гораздо нужнее, чем ему. Сначала я попробовал отказаться, вспомнив свою стычку с Ригером, но потом сообразил, что отряд действительно может оказаться нелишним. Тем более, зная Нарнаха, я мог предположить, что этот отряд лучший, который только можно найти. Именно благодаря ему нам с Нарнахом и удалось уйти с площади без приключений.
В гостинице нас уже ждали.
– Милорд, вы были неподражаемы. – Это было первое, что я услышал из уст хозяина гостиницы. – Этого Севана давно надо было поставить на место.
–Благодарю за поддержку, – немного сухо произнес я.
Вся эта известность действовала мне на нервы. Я прекрасно понимал, что так моим врагам найти меня намного легче. Поэтому мне хотелось покинуть Амстер как можно скорее. Нарнах тоже поддержал меня. Тогда-то он и отдал мне Ригера вместе с командой. Нельзя сказать, что сам Ригер отнесся к этому хорошо, но и особо недовольным, вопреки моим ожиданиям, не выглядел.
В результате мы покидали Амстер словно воры в три часа утра. Даже городские ворота в это время были еще закрыты. Пришлось будить караульного офицера, который, ворча, долго читал приказ Мервина. Потом выругался и пошел отдавать распоряжение. Ворота со скрипом распахнулись, и весь наш отряд вместе с каретой покинул город. Карета была той, в которой мы приехали сюда с Витькой. Танькина карета была слишком приметной, к тому же ее видела половина города. Поэтому ее мы оставили перед гостиницей. Нарнах пообещал продать ее.
Теперь Танька ехала вместе с моим отцом, матерью и Витькой, которого я заставил сесть в карету, чтобы он не тормозил нас в пути.
– Тренироваться будешь потом, а сейчас я хочу двигаться как можно быстрее. Ты знаешь, как ездишь верхом.
Витьке пришлось смириться. А так как карета была рассчитана на четверых, то и мне и Рону пришлось ехать верхом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
– Но я не понимаю? – растерянно посмотрел я на Мервина.
– Малыш, грамота приносит тебя по двадцать тысяч динаров ежемесячно, и все в зале об это знают.
– Но я просто хотел пошутить.
– Но воспринято это было не как шутка. Это было воспринято как очень ловкий ход в переговорах. Я тебя знаю довольно хорошо, поэтому совершенно уверен, что ты не понял, что с тобой вели деловые переговоры. Тебе хотели предложить деньги и памятник при жизни в обмен на грамоту. После той фразы они уже не могли продолжать эти переговоры, потому что тогда выходило, что они хотят отнять подарок благодарных жителей Амстера. К тому же оказывалось, что если ты вернешь награду, то это будет оскорбление городу. Все сочли это ловким ходом с твоей стороны.
– Но тогда они должны наоборот, не слишком хорошо относиться ко мне за это?
– Если бы они сердились на каждую неудачную сделку, то большинство уже давно умерло от сердечного приступа. На самом деле все понимают, что в неудаче виноваты они сами тем, что недооценили противника. А если сам виноват, то какой смысл сердиться? Чувства могут позволить себе рыцари, дворяне, но не купцы. Гораздо лучше извлечь из всего происшедшего урок и больше не повторять ошибок. В данный момент большинство членов гильдии восхищены тем, как ловко ты воспользовался их ошибкой.
– Однако, они, при всем восхищении, несут большие убытки, – заметил Нарнах. – Как они прореагируют, когда поймут это?
– На самом деле, убытки не так уж и велики. Основной удар пришелся по Севану, который держал монополию на торговлю шелком. Однажды он сумел добиться этого обманом, когда в гильдии поняли, что их обманули, то было поздно. В результате оказалось, что никто кроме Севана не мог торговать с Китаем. Однако грамота Энинга оказалась тем самым непредусмотренным моментом, который вполне законно мог разрушить монополию Севана, так как в том договоре, который состряпал Севан не было предусмотрено появление этой грамоты.
Мы переглянулись с Нарнахом.
– А ведь эта грамота была именно его идея, – заметил я.
– Я всегда знал, что любовь Севана к злым шуткам рано или поздно выйдет ему боком. – Мервин налил себе вина и немного отхлебнул. – Он, как и многие другие недооценил нашего молодого друга. За тебя, Энинг. – Мервин слегка приподнял бокал и выпил его. Нарнах повторил его жест.
– Пожалуй, я подниму вопрос об отмене того договора, который навязал Севан, – сказал Нарнах. – Думаю, Севан не сможет после всего случившегося отказать.
– Ты откажешься от монополии? – Мервин удивленно посмотрел на Нарнаха.
– Собираюсь, поскольку реально никогда ее не имел. Просто грамота дала небольшую лазейку, но даже она не в состоянии полностью открыть ворота торговли. Может в том договоре она и не была предусмотрена, но было предусмотрено многое другое. Нет, этот договор мне мешает. А ваша гильдия пусть считает, что это подарок от меня. Думаю, это еще больше укрепит симпатии гильдии к нам с Энингом. Если же Севан воспротивится отмене, то это окончательно его утопит. Однако не думаю, что он пойдет на это.
– Тогда, значит все хорошо? – удивленно спросил я.
– Энинг, иногда ты такой болван, – усмехнулся Нарнах. Он обнял меня за плечо. – Однако скажу по секрету. – Он наклонился ко мне и зашептал в ухо. – Все не так уж и хорошо. Если уж говорить честно, то все просто замечательно, восхитительно!
– Очень смешно, Вильен, – пробурчал я, отходя от него и плюхаясь в кресло. – Но раз здесь все просто замечательно, то стоит заняться другой проблемой. Завтра я выезжаю в Тевтонию. Надо бы посмотреть мое наследство.
Я заметил, что при слове наследство глаза Нарнаха разгорелись.
– Это случайно не завещание Буефара?
– Откуда ты знаешь? – рявкнул Мервин.
– Да ладно тебе. Неужели ты думал, что я упущу что-то, связанное с моим самым лучшим капиталовложением?
– У меня такое чувство, что обо всех самых больших секретах знает каждый прохожий в Амстере.
– Не надо так трагично, Мервин. Об этом знаю я и тот человек, который мне это сообщил. К тому же очень скоро это перестанет быть тайной. Однако извини Мервин, но мне хотелось бы поговорить кое о чем с Энингом наедине. Сам понимаешь, коммерция. И еще, я надеюсь на твою честность и ты не будешь спрашивать Энинга о нашем разговоре из-за ваших общих политических дел?
Мервин что-то буркнул на эту насмешку, когда Нарнах повторил почти те же слова, которые сказал ему сам Мервин, когда хотел обсудить со мной политическую подоплеку завещания Буефара.
В путь мы отправились по совету Мервина рано утром, чтобы избежать наплыва любопытных, которые неизбежно появились после моего выступления в гильдии. В этом я смог убедиться, когда покидал здание магистрата. Довольно большая толпа народа стала настоящей головной болью моих телохранителей, приставленных ко мне Нарнахом. Их он отдал в полное мое распоряжение, посчитав, что мне они в настоящий момент гораздо нужнее, чем ему. Сначала я попробовал отказаться, вспомнив свою стычку с Ригером, но потом сообразил, что отряд действительно может оказаться нелишним. Тем более, зная Нарнаха, я мог предположить, что этот отряд лучший, который только можно найти. Именно благодаря ему нам с Нарнахом и удалось уйти с площади без приключений.
В гостинице нас уже ждали.
– Милорд, вы были неподражаемы. – Это было первое, что я услышал из уст хозяина гостиницы. – Этого Севана давно надо было поставить на место.
–Благодарю за поддержку, – немного сухо произнес я.
Вся эта известность действовала мне на нервы. Я прекрасно понимал, что так моим врагам найти меня намного легче. Поэтому мне хотелось покинуть Амстер как можно скорее. Нарнах тоже поддержал меня. Тогда-то он и отдал мне Ригера вместе с командой. Нельзя сказать, что сам Ригер отнесся к этому хорошо, но и особо недовольным, вопреки моим ожиданиям, не выглядел.
В результате мы покидали Амстер словно воры в три часа утра. Даже городские ворота в это время были еще закрыты. Пришлось будить караульного офицера, который, ворча, долго читал приказ Мервина. Потом выругался и пошел отдавать распоряжение. Ворота со скрипом распахнулись, и весь наш отряд вместе с каретой покинул город. Карета была той, в которой мы приехали сюда с Витькой. Танькина карета была слишком приметной, к тому же ее видела половина города. Поэтому ее мы оставили перед гостиницей. Нарнах пообещал продать ее.
Теперь Танька ехала вместе с моим отцом, матерью и Витькой, которого я заставил сесть в карету, чтобы он не тормозил нас в пути.
– Тренироваться будешь потом, а сейчас я хочу двигаться как можно быстрее. Ты знаешь, как ездишь верхом.
Витьке пришлось смириться. А так как карета была рассчитана на четверых, то и мне и Рону пришлось ехать верхом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144