Как будто человек, однажды сбившись с пути,
больше не имеет ни сил, ни желания попытаться предпринять еще одну
попытку. Неужели человечество не заслужило еще одной попытки?
- Сынок, ты обеспокоен?
- Нет. Просто думаю. Что будет, если мы найдем Место, откуда уходили
к Звездам?
- Мы будем знать, что оно существует... Что некогда человек
устремлялся к звездам.
- Но этого недостаточно. Просто знать - недостаточно.
На следующее утро его депрессия прошла. Пустота вызвала у него
странное чувство радости, чувство ясности, простора, как будто он был
повелителем всей этой беспредельности. Одиночество больше не пугало его;
как будто они шли по специально для них подготовленной стране, откуда
удалили всех остальных. Попутчики оставались с ними, но они больше не
казались угрозой, а скорее товарищами в пути, частью компании.
Позже в тот же день они встретили в пустыне двоих. Взобравшись на
небольшое возвышение, они увидели их в полумиле от себя. Мужчина был стар,
борода и волосы у него поседели. Одетый в изношенную кожу, он стоял,
похожий на крепкое, стройное дерево, и смотрел на запад, а не знающий
отдыха ветер шевелил его волосы и бороду. Женщина, значительно моложе,
сидела за ним, поджав под себя ноги, наклонив вперед голову и плечи. На
ней было рваное платье. Рядом качалась на ветру рощица диких
подсолнечников.
Подойдя ближе, Кашинг и остальные увидели, что старик стоит в двух
мелких ямах, выкопанных в почве прерии, стоит в них обнаженными ногами,
рядом с ямами лежала пара изношенных мокасин. Ни он, ни женщина, казалось,
не заметили вновь прибывших. Мужчина стоял прямо и неподвижно, руки его
были сложены на груди, подбородок задран, глаза закрыты. Была в нем
какая-то напряженность, как будто он вслушивался в нечто, доступное лишь
его слуху. Но слышно было лишь гудение ветра на равнинах и шелест
подсолнечников.
Женщина, сидевшая на траве, скрестив ноги, не шевелилась. Ни она, ни
старик как будто не заметили, что они больше не одни. Голова женщины
склонялась к коленям, к сложенным на них рукам. Кашинг видел теперь, что
она молода.
Они втроем: Ролло, Мэг и Кашинг - стояли в ряд, удивленные, слегка
раздраженные, ожидая, пока их заметят. Энди хвостом отгонял мух и жевал
траву. Попутчики осторожно кружили поодаль.
"Какого черта?!" - сказал себе Кашинг. Они втроем должны стоять
здесь, как нашалившие дети, которые ворвались туда, куда им нельзя, и
теперь их сознательно игнорируют. Вокруг этих двоих был какой-то ореол, не
позволявший нарушать их молчание. Пока Кашинг размышлял, нужно ли ему
окончательно рассердиться, старик шевельнулся, возвращаясь к жизни.
Вначале его руки медленно и грациозно двинулись в стороны. Голова заняла
нормальное положение. Одну за другой он извлек ноги из ямок, в которых
стоял. Со странной осторожностью обернулся к Кашингу. Лицо у него
оказалось не строгое, патриархальное, как можно было ожидать, наблюдая его
в трансе, но лицо доброго человека, слегка печальное лицо человека, после
долгих лет напряженного труда обретшего мир. Над седой бородой,
закрывавшей большую часть лица, из гущи морщин смотрели на мир
светло-голубые глаза.
- Добро пожаловать, незнакомцы, на наши несколько футов земли, -
сказал он. - Не найдется ли у вас чашки воды для моей внучки и меня?
Женщина продолжала сидеть, поджав ноги, но подняла голову и отбросила
назад закрывавший лицо капюшон. У нее оказалось ужасающе мягкое и невинное
лицо и абсолютно пустые глаза. Красивая кукла, наполненная пустотой.
- Моя внучка, если вы успели заметить, - сказал старик, - вдвойне
благословенна. Она живет в другом месте. Наш мир не может затронуть ее.
Разговаривайте с ней мягко, пожалуйста, и не беспокойтесь о ней. Ее не
нужно бояться. Она счастливее меня и счастливее всех нас. И прежде всего,
прошу вас, не жалейте ее. Она с полным правом может пожалеть нас.
Мэг протянула ему чашку воды, но старик отвел ее руку.
- Сначала Элин. Она всегда первая. Вы, наверное, удивляетесь, что я
здесь делал, стоя в ямах, замкнутый в самом себе. Но я не был замкнут. Я
разговаривал с цветами. Такие чудесные цветы, чувствительные, с хорошими
манерами... Я мог бы сказать и "разумные", но это не совсем так: их разум,
если его можно так назвать, совсем не похож на наш, хотя, может быть, он и
лучше нашего. Другой тип разума. Впрочем, если подумаешь, разум - не
совсем подходящее слово.
- Ты на самом деле говорил с цветами? - спросил с недоверием Кашинг.
- И дольше, чем следовало, - ответил ему старик. - У меня такой дар.
Говорить не только с цветами, но и со всеми растениями: травой, мхом,
деревьями. Я не так уж часто разговариваю с ними. Обычно просто слушаю.
Иногда я уверен, что они знают обо мне. В таких случаях я пытаюсь
разговаривать с ними. Я уверен, что они понимают меня, хотя и не могут
определить, кто именно говорит с ними. Возможно, их восприятие не
позволяет им различать другие формы жизни. Они живут в мире, который так
же закрыт для нас, как и мы для них. К сожалению, не настолько закрыт,
чтобы мы не знали о них. Просто мы не подозреваем, что они тоже чувствуют,
как мы.
- Прости, но я не вполне понимаю тебя, - сказал Кашинг. - Это нечто
такое, о чем я никогда не думал, даже в самых диких фантазиях. Скажи мне -
сейчас ты только слушал или и разговаривал с ними?
- Они говорили со мной, - сказал старик. Он помолчал и продолжил. -
Рассказывали об удивительных вещах. К западу отсюда, сказали они мне, есть
растения - я думаю, что это деревья, - совершенно чуждые Земле. Их
принесли много лет назад. Как принесли, они не знают или я не понял, но во
всяком случае это большие растения, которые все понимают... Спасибо, моя
дорогая.
Он взял у Мэг чашку и начал пить, не жадно, а медленно, как будто
наслаждаясь каждой каплей.
- К западу? - спросил Кашинг.
- Да, они сказали - к западу.
- Но... откуда они знают?
- Может, летящие по воздуху семена рассказали им. Или передача шла от
корня к корню...
- Невозможно, - сказал Кашинг. - Все это невозможно.
- Это металлическое создание в форме человека, что это такое? -
спросил старик.
- Я робот, - сказал Ролло.
- Робот? Роботы? А, да, знаю. Я видел кожухи мозгов, но не живого
робота. Значит, ты робот?
- Меня зовут Ролло. Я последний из роботов. Хотя если я не найду
медведя...
- А меня зовут Эзра, - сказал старик. - Я старый бродяга. Брожу взад
и вперед, разговариваю с соседями, когда нахожу их. Это прекрасная полоска
подсолнечников, группа кустов роз, даже трава, хотя трава мало что может
сообщить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
больше не имеет ни сил, ни желания попытаться предпринять еще одну
попытку. Неужели человечество не заслужило еще одной попытки?
- Сынок, ты обеспокоен?
- Нет. Просто думаю. Что будет, если мы найдем Место, откуда уходили
к Звездам?
- Мы будем знать, что оно существует... Что некогда человек
устремлялся к звездам.
- Но этого недостаточно. Просто знать - недостаточно.
На следующее утро его депрессия прошла. Пустота вызвала у него
странное чувство радости, чувство ясности, простора, как будто он был
повелителем всей этой беспредельности. Одиночество больше не пугало его;
как будто они шли по специально для них подготовленной стране, откуда
удалили всех остальных. Попутчики оставались с ними, но они больше не
казались угрозой, а скорее товарищами в пути, частью компании.
Позже в тот же день они встретили в пустыне двоих. Взобравшись на
небольшое возвышение, они увидели их в полумиле от себя. Мужчина был стар,
борода и волосы у него поседели. Одетый в изношенную кожу, он стоял,
похожий на крепкое, стройное дерево, и смотрел на запад, а не знающий
отдыха ветер шевелил его волосы и бороду. Женщина, значительно моложе,
сидела за ним, поджав под себя ноги, наклонив вперед голову и плечи. На
ней было рваное платье. Рядом качалась на ветру рощица диких
подсолнечников.
Подойдя ближе, Кашинг и остальные увидели, что старик стоит в двух
мелких ямах, выкопанных в почве прерии, стоит в них обнаженными ногами,
рядом с ямами лежала пара изношенных мокасин. Ни он, ни женщина, казалось,
не заметили вновь прибывших. Мужчина стоял прямо и неподвижно, руки его
были сложены на груди, подбородок задран, глаза закрыты. Была в нем
какая-то напряженность, как будто он вслушивался в нечто, доступное лишь
его слуху. Но слышно было лишь гудение ветра на равнинах и шелест
подсолнечников.
Женщина, сидевшая на траве, скрестив ноги, не шевелилась. Ни она, ни
старик как будто не заметили, что они больше не одни. Голова женщины
склонялась к коленям, к сложенным на них рукам. Кашинг видел теперь, что
она молода.
Они втроем: Ролло, Мэг и Кашинг - стояли в ряд, удивленные, слегка
раздраженные, ожидая, пока их заметят. Энди хвостом отгонял мух и жевал
траву. Попутчики осторожно кружили поодаль.
"Какого черта?!" - сказал себе Кашинг. Они втроем должны стоять
здесь, как нашалившие дети, которые ворвались туда, куда им нельзя, и
теперь их сознательно игнорируют. Вокруг этих двоих был какой-то ореол, не
позволявший нарушать их молчание. Пока Кашинг размышлял, нужно ли ему
окончательно рассердиться, старик шевельнулся, возвращаясь к жизни.
Вначале его руки медленно и грациозно двинулись в стороны. Голова заняла
нормальное положение. Одну за другой он извлек ноги из ямок, в которых
стоял. Со странной осторожностью обернулся к Кашингу. Лицо у него
оказалось не строгое, патриархальное, как можно было ожидать, наблюдая его
в трансе, но лицо доброго человека, слегка печальное лицо человека, после
долгих лет напряженного труда обретшего мир. Над седой бородой,
закрывавшей большую часть лица, из гущи морщин смотрели на мир
светло-голубые глаза.
- Добро пожаловать, незнакомцы, на наши несколько футов земли, -
сказал он. - Не найдется ли у вас чашки воды для моей внучки и меня?
Женщина продолжала сидеть, поджав ноги, но подняла голову и отбросила
назад закрывавший лицо капюшон. У нее оказалось ужасающе мягкое и невинное
лицо и абсолютно пустые глаза. Красивая кукла, наполненная пустотой.
- Моя внучка, если вы успели заметить, - сказал старик, - вдвойне
благословенна. Она живет в другом месте. Наш мир не может затронуть ее.
Разговаривайте с ней мягко, пожалуйста, и не беспокойтесь о ней. Ее не
нужно бояться. Она счастливее меня и счастливее всех нас. И прежде всего,
прошу вас, не жалейте ее. Она с полным правом может пожалеть нас.
Мэг протянула ему чашку воды, но старик отвел ее руку.
- Сначала Элин. Она всегда первая. Вы, наверное, удивляетесь, что я
здесь делал, стоя в ямах, замкнутый в самом себе. Но я не был замкнут. Я
разговаривал с цветами. Такие чудесные цветы, чувствительные, с хорошими
манерами... Я мог бы сказать и "разумные", но это не совсем так: их разум,
если его можно так назвать, совсем не похож на наш, хотя, может быть, он и
лучше нашего. Другой тип разума. Впрочем, если подумаешь, разум - не
совсем подходящее слово.
- Ты на самом деле говорил с цветами? - спросил с недоверием Кашинг.
- И дольше, чем следовало, - ответил ему старик. - У меня такой дар.
Говорить не только с цветами, но и со всеми растениями: травой, мхом,
деревьями. Я не так уж часто разговариваю с ними. Обычно просто слушаю.
Иногда я уверен, что они знают обо мне. В таких случаях я пытаюсь
разговаривать с ними. Я уверен, что они понимают меня, хотя и не могут
определить, кто именно говорит с ними. Возможно, их восприятие не
позволяет им различать другие формы жизни. Они живут в мире, который так
же закрыт для нас, как и мы для них. К сожалению, не настолько закрыт,
чтобы мы не знали о них. Просто мы не подозреваем, что они тоже чувствуют,
как мы.
- Прости, но я не вполне понимаю тебя, - сказал Кашинг. - Это нечто
такое, о чем я никогда не думал, даже в самых диких фантазиях. Скажи мне -
сейчас ты только слушал или и разговаривал с ними?
- Они говорили со мной, - сказал старик. Он помолчал и продолжил. -
Рассказывали об удивительных вещах. К западу отсюда, сказали они мне, есть
растения - я думаю, что это деревья, - совершенно чуждые Земле. Их
принесли много лет назад. Как принесли, они не знают или я не понял, но во
всяком случае это большие растения, которые все понимают... Спасибо, моя
дорогая.
Он взял у Мэг чашку и начал пить, не жадно, а медленно, как будто
наслаждаясь каждой каплей.
- К западу? - спросил Кашинг.
- Да, они сказали - к западу.
- Но... откуда они знают?
- Может, летящие по воздуху семена рассказали им. Или передача шла от
корня к корню...
- Невозможно, - сказал Кашинг. - Все это невозможно.
- Это металлическое создание в форме человека, что это такое? -
спросил старик.
- Я робот, - сказал Ролло.
- Робот? Роботы? А, да, знаю. Я видел кожухи мозгов, но не живого
робота. Значит, ты робот?
- Меня зовут Ролло. Я последний из роботов. Хотя если я не найду
медведя...
- А меня зовут Эзра, - сказал старик. - Я старый бродяга. Брожу взад
и вперед, разговариваю с соседями, когда нахожу их. Это прекрасная полоска
подсолнечников, группа кустов роз, даже трава, хотя трава мало что может
сообщить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41