Светофильтры были
опущены, однако после более-менее долгой дороги в темноте солнечный свет
показался ослепительно ярким, и прошло некоторое время, прежде чем я сумел
определить, где мы находимся.
Мы очутились в амфитеатре, похожем на кратер внутри кратера; правда,
стена, что опоясывала амфитеатр, была слишком уж ровной. Никаких склонов,
одна стена, перпендикулярная поверхности, гладкой, что пол в гостиной.
Пейзаж дополняли типичные для Луны детали - причудливые, зазубренные пики,
смахивавшие на огарки свечей, многочисленные крохотные воронки,
жутковатого вида холмы и перекрещивающиеся трещины. Стена образовывала
полукруг и смыкалась со стеной, скажем так, большого кратера, которая была
уже не ровной, а покатой. Разглядывая ее, я понял, что смотрю на южный
склон Тихо, что мы пересекли кратер из конца в конец.
Но это было еще не все.
Посреди малого кратера стояли два космических корабля - красные
корпуса, увенчанные серыми куполами, по четыре опоры на каждый. А вокруг,
сверкая на солнце, замерли вездеходы.
Повсюду валялись ящики и какие-то бесформенные тюки.
Впрочем, звездолеты, вездеходы и все остальное я воспринял поначалу
как нечто, имеющее мало общего с действительностью. Первое, о чем я
подумал, - что Амелия оказалась права. Откровенно говоря, до последнего
момента я не очень-то верил, что мы на деле отыщем корабли Третьей лунной
экспедиции. Практически даже не задумывался - но то чтобы принимал или
отвергал, а именно не задумывался. Наша вылазка до сих пор напоминала
поиски Эльдорадо: погоня за великолепным блуждающим огоньком по запретной
территории.
Неужели, размышлял я, глядя на корабли, меня погнала в путь
неудовлетворенность собственным положением, неужели мое участие в этой
бредовой затее - лишь попытка освободиться от оков Луны? Человек способен
ненавидеть Луну, он приходит к ненависти, не замечая, куда идет.
Только теперь я сообразил - хотя, должно быть, смутно догадывался,
что к чему, с самого начала, - что бесформенные тюки не что иное, как
скафандры, Передо мной лежали все те, кто бесследно исчез в Тихо.
Почти все. Двоим удалось выбраться - тому, кто нацарапал сообщение в
пыли, и тому, на кого натолкнулся на внешнем склоне кратера брат Амелии.
Тут присутствовала опасность, ощущалась некая угроза, таилась смерть.
Место, казалось, пропитано ощущением и запахом опасности.
С моих губ сорвался предостерегающий возглас, и я повернул руль,
намереваясь развернуть вездеход, направить его в ворота и как можно скорее
убраться отсюда.
В тот же миг последовала вспышка - столь мимолетная, что я ее не
столько увидел, сколько почувствовал, столь яркая, что на мгновение все
вокруг словно померкло, - и вездеход застыл в неподвижности,
Брилл упал на пол. Он сидел в комичной позе, заслонясь ладонью от
света, который давным-давно погас. Над панелью управления вился дымок,
пахло обугленной изоляцией и расплавленным металлом,
Сьюзи висела посреди кабины и возбужденно подрагивала.
- Живо наружу! - гаркнул я.
Натянув на голову Брилла шлем, я подтащил ученого к люку. Он на ощупь
забрался в шлюз, я прыгнул следом.
Вездеход Амелии стоял футах в двадцати от моего, Я побежал к нему,
крикнув Бриллу, чтобы он не отставал.
Наши надежды не оправдались.
Амелия выбралась из люка нам навстречу. Сквозь лобовое стекло машины
можно было различить, что над панелью - совершенно новой, установленной
несколько часов назад - клубится дым.
Мы молча переглянулись.
Трое людей у дальней стены кратера Тихо, из которого они вряд ли
сумеют выкарабкаться.
Разве что пойдут пешком.
Хотя мы видели, что сталось с человеком, который попытался совершить
такой подвиг.
- Смотрите, - сказал Брилл, показывая куда-то вверх.
Мы подняли головы.
Над нами зависло облако - то самое, что сопровождало нас по пути
через кратер.
Это было вовсе не облако.
В небе кружились и сверкали миллионы миллионов "собачек".
Глава 8.
Они прилунились, и на первых порах все было в порядке. Над
горизонтом, как и сейчас, стояла Земля. Они добились громадного успеха -
стали вторыми людьми на Луне. Первая лунная экспедиция провела на планете
всего лишь неделю, тогда как звездолет Второй взорвался в космосе, не
преодолев и половины расстояния от Земли до Луны.
Участники же Третьей экспедиции прилетели, чтобы основать колонию.
Они намеревались задержаться здесь как можно дольше. Через месяц-другой
должны были прибыть корабли с пополнением и припасами.
Да, Третья экспедиция прилетела, чтобы остаться. Так, к сожалению, и
произошло. Они остались навсегда.
В тот момент, когда люди радовались своему успеху, случилось нечто
ужасное. Электрические цепи звездолетов задымились и вышли из строя, и
внутренности чудесных кораблей, которые доставили их сюда и которым было
уже не взлететь без полной замены проводки, оказались заполнены
расплавленными проводами протяженностью в несколько миль. Чинить
звездолеты было некому; вдобавок у экспедиции не имелось ни средств, ни
времени.
Итак, корабли прикованы к поверхности планеты, радиопередатчики
молчат; возможно, они попытались связаться с Землей посредством переносных
раций - мы нашли эти приборы, - но ничего не добились. Горстка людей
очутилась словно на необитаемом космическом острове. Вскидывая головы, они
видели в небе Землю - и догадывались, что никогда на нее не вернутся.
Гибель двух экспедиций при одной относительной удаче побудила землян
к осторожности. Прошло почти десять лет, прежде чем снарядили Четвертую
экспедицию, которую оснастили лучшей на те дни техникой и посадили на
считавшиеся весьма надежными корабли. И техника не подвела: именно с
Четвертой экспедиции наконец-то началась колонизация Луны.
Но что же уничтожило электрические цепи звездолетов и вездеходов тех,
кто добрался до кратера по поверхности, а также наших собственных?
Происшествие представлялось совершенно бессмысленным, тогда как до
сих пор все, что случалось на Луне, имело какой-никакой смысл. Луна была
жестокой, бесплодной, пустынной планетой, однако в ее безразличии к
человеку все же присутствовал смысл. Она не играла краплеными картами, не
прятала ничего в рукаве; была суровой старой девой, но вела себя
по-честному.
Я поднялся с корточек и выпрямился во весь рост в тени вездехода.
День был в разгаре, солнце припекало, поэтому поневоле приходилось время
от времени прятаться от его палящих лучей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
опущены, однако после более-менее долгой дороги в темноте солнечный свет
показался ослепительно ярким, и прошло некоторое время, прежде чем я сумел
определить, где мы находимся.
Мы очутились в амфитеатре, похожем на кратер внутри кратера; правда,
стена, что опоясывала амфитеатр, была слишком уж ровной. Никаких склонов,
одна стена, перпендикулярная поверхности, гладкой, что пол в гостиной.
Пейзаж дополняли типичные для Луны детали - причудливые, зазубренные пики,
смахивавшие на огарки свечей, многочисленные крохотные воронки,
жутковатого вида холмы и перекрещивающиеся трещины. Стена образовывала
полукруг и смыкалась со стеной, скажем так, большого кратера, которая была
уже не ровной, а покатой. Разглядывая ее, я понял, что смотрю на южный
склон Тихо, что мы пересекли кратер из конца в конец.
Но это было еще не все.
Посреди малого кратера стояли два космических корабля - красные
корпуса, увенчанные серыми куполами, по четыре опоры на каждый. А вокруг,
сверкая на солнце, замерли вездеходы.
Повсюду валялись ящики и какие-то бесформенные тюки.
Впрочем, звездолеты, вездеходы и все остальное я воспринял поначалу
как нечто, имеющее мало общего с действительностью. Первое, о чем я
подумал, - что Амелия оказалась права. Откровенно говоря, до последнего
момента я не очень-то верил, что мы на деле отыщем корабли Третьей лунной
экспедиции. Практически даже не задумывался - но то чтобы принимал или
отвергал, а именно не задумывался. Наша вылазка до сих пор напоминала
поиски Эльдорадо: погоня за великолепным блуждающим огоньком по запретной
территории.
Неужели, размышлял я, глядя на корабли, меня погнала в путь
неудовлетворенность собственным положением, неужели мое участие в этой
бредовой затее - лишь попытка освободиться от оков Луны? Человек способен
ненавидеть Луну, он приходит к ненависти, не замечая, куда идет.
Только теперь я сообразил - хотя, должно быть, смутно догадывался,
что к чему, с самого начала, - что бесформенные тюки не что иное, как
скафандры, Передо мной лежали все те, кто бесследно исчез в Тихо.
Почти все. Двоим удалось выбраться - тому, кто нацарапал сообщение в
пыли, и тому, на кого натолкнулся на внешнем склоне кратера брат Амелии.
Тут присутствовала опасность, ощущалась некая угроза, таилась смерть.
Место, казалось, пропитано ощущением и запахом опасности.
С моих губ сорвался предостерегающий возглас, и я повернул руль,
намереваясь развернуть вездеход, направить его в ворота и как можно скорее
убраться отсюда.
В тот же миг последовала вспышка - столь мимолетная, что я ее не
столько увидел, сколько почувствовал, столь яркая, что на мгновение все
вокруг словно померкло, - и вездеход застыл в неподвижности,
Брилл упал на пол. Он сидел в комичной позе, заслонясь ладонью от
света, который давным-давно погас. Над панелью управления вился дымок,
пахло обугленной изоляцией и расплавленным металлом,
Сьюзи висела посреди кабины и возбужденно подрагивала.
- Живо наружу! - гаркнул я.
Натянув на голову Брилла шлем, я подтащил ученого к люку. Он на ощупь
забрался в шлюз, я прыгнул следом.
Вездеход Амелии стоял футах в двадцати от моего, Я побежал к нему,
крикнув Бриллу, чтобы он не отставал.
Наши надежды не оправдались.
Амелия выбралась из люка нам навстречу. Сквозь лобовое стекло машины
можно было различить, что над панелью - совершенно новой, установленной
несколько часов назад - клубится дым.
Мы молча переглянулись.
Трое людей у дальней стены кратера Тихо, из которого они вряд ли
сумеют выкарабкаться.
Разве что пойдут пешком.
Хотя мы видели, что сталось с человеком, который попытался совершить
такой подвиг.
- Смотрите, - сказал Брилл, показывая куда-то вверх.
Мы подняли головы.
Над нами зависло облако - то самое, что сопровождало нас по пути
через кратер.
Это было вовсе не облако.
В небе кружились и сверкали миллионы миллионов "собачек".
Глава 8.
Они прилунились, и на первых порах все было в порядке. Над
горизонтом, как и сейчас, стояла Земля. Они добились громадного успеха -
стали вторыми людьми на Луне. Первая лунная экспедиция провела на планете
всего лишь неделю, тогда как звездолет Второй взорвался в космосе, не
преодолев и половины расстояния от Земли до Луны.
Участники же Третьей экспедиции прилетели, чтобы основать колонию.
Они намеревались задержаться здесь как можно дольше. Через месяц-другой
должны были прибыть корабли с пополнением и припасами.
Да, Третья экспедиция прилетела, чтобы остаться. Так, к сожалению, и
произошло. Они остались навсегда.
В тот момент, когда люди радовались своему успеху, случилось нечто
ужасное. Электрические цепи звездолетов задымились и вышли из строя, и
внутренности чудесных кораблей, которые доставили их сюда и которым было
уже не взлететь без полной замены проводки, оказались заполнены
расплавленными проводами протяженностью в несколько миль. Чинить
звездолеты было некому; вдобавок у экспедиции не имелось ни средств, ни
времени.
Итак, корабли прикованы к поверхности планеты, радиопередатчики
молчат; возможно, они попытались связаться с Землей посредством переносных
раций - мы нашли эти приборы, - но ничего не добились. Горстка людей
очутилась словно на необитаемом космическом острове. Вскидывая головы, они
видели в небе Землю - и догадывались, что никогда на нее не вернутся.
Гибель двух экспедиций при одной относительной удаче побудила землян
к осторожности. Прошло почти десять лет, прежде чем снарядили Четвертую
экспедицию, которую оснастили лучшей на те дни техникой и посадили на
считавшиеся весьма надежными корабли. И техника не подвела: именно с
Четвертой экспедиции наконец-то началась колонизация Луны.
Но что же уничтожило электрические цепи звездолетов и вездеходов тех,
кто добрался до кратера по поверхности, а также наших собственных?
Происшествие представлялось совершенно бессмысленным, тогда как до
сих пор все, что случалось на Луне, имело какой-никакой смысл. Луна была
жестокой, бесплодной, пустынной планетой, однако в ее безразличии к
человеку все же присутствовал смысл. Она не играла краплеными картами, не
прятала ничего в рукаве; была суровой старой девой, но вела себя
по-честному.
Я поднялся с корточек и выпрямился во весь рост в тени вездехода.
День был в разгаре, солнце припекало, поэтому поневоле приходилось время
от времени прятаться от его палящих лучей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20