Карлу это не понравилось, но он
не мог не отдать должного находчивости товарища, который так ловко
оговорил и свое пребывание в доме Каммхубеля.
- Я поэксплуатирую вас. - Девушка встала из-за стола. - Вам придется
кое-что сделать в садике, мы с дядей немного запустили его, и ваши руки
здесь пригодятся!
- Буду счастлив работать под вашим руководством! - Карл хотел, чтобы
эти слова прозвучали шутливо, но произнес их серьезно, и девушке,
очевидно, понравилась именно эта серьезность, поскольку она посмотрела
одобрительно.
- Так или иначе, а поработать придется. И по-настоящему! - сказала
она весело.
Карл перепрыгивал через ступеньки, считая их. Задумал: если выйдет
парное число - все обойдется. Вот и последняя ступенька - а-а, черт,
неужели и сегодня его поджидает беда?
Остановился ориентируясь. Первые двери направо от лестницы - к
кабинету Рудольфа Зикса...
А если группенфюрер не один?..
Карл на цыпочках перебежал к дверям, прислушался. Тихо. Постоял
немного, колеблясь, - в последнюю секунду стало то ли страшно, то ли
нерешительность овладела им: стоял, держался за ручку дверей и не мог
открыть.
Три дня он ждал этого момента. Садовник, старый знакомый Каммхубеля,
вначале и слушать не хотел о том, чтобы провести постороннего в усадьбу
Зиксов, но не мог устоять перед искушением получить полторы тысячи марок.
Он открыл Карлу калитку у теплиц, тот рядом со стеной за кустами пролез к
дому и черным ходом поднялся на второй этаж к двери кабинета.
Карл представил, как Гюнтер курит сигарету за сигаретой, сидя в
"фольксвагене" недалеко от калитки. Гюнтер не торчал бы перед дверью, да и
чего ему бояться? Ну учинит группенфюрер скандал, ну выбросят его отсюда,
но вряд ли пойдут на убийство, побоятся. Может, обвинят в попытке украсть
что-нибудь, но он всегда оправдается в полиции.
И Карл потянул дверь на себя.
Кабинет, большой и светлый. В дальнем углу, за столом, сидел пожилой
человек, он оторвался от бумаг и уставился на Карла то ли удивленно, то ли
выжидающе, - трудно было разглядеть издалека.
Карл с Гюнтером обсудили несколько вариантов атаки на группенфюрера.
Они сейчас знали, что Рудольф Зикс совсем не больной, что его спас от
тюрьмы брат, что Ганс-Юрген вряд ли бы сделал это, если б не жена
Рудольфа, у которой был контрольный пакет акций фирмы. Они узнали также,
что группенфюрер большую часть времени проводит в кабинете, только изредка
выходит в сад, что он живет так, будто ничего не случилось на земле в
течение двух десятилетий, словно и сейчас существует фюрер и "третий
рейх", и управление имперской безопасности. Однако Карл не ожидал такого:
за столом сидел человек в эсэсовском мундире.
Все варианты встречи вылетели у парня из головы, но пауза
затягивалась, и группенфюрер сделал движение, как бы хотел позвонить: это
подтолкнуло Карла, он выступил вперед, поднял руку, как видел в фильмах,
воскликнул:
- Хайль Гитлер!
Рудольфа Зикса словно подбросило в кресле. Вытянулся с поднятой
рукой, застыл на секунду-две, хотя Карлу показалось, значительно больше.
- Группенфюрер, я осмелился побеспокоить вас, поскольку у меня есть
поручение государственной важности... - Теперь Карл мог сказать то, что
они придумали с Гюнтером: он приехал из Испании от Штайнбауэра - эта
фамилия называлась во время процесса над отцом.
Группенфюрер не дал ему закончить. Обошел вокруг стола и положил руки
на плечи Карлу, будто встретил если не близкого родственника, то хорошего
знакомого.
- Я рад, очень рад. Расскажите мне, как там у вас?
Он повел Карла к дивану, над которым висел большой портрет Гитлера.
Разговор приобретал нежелательный характер, Зикс принял его за другого, но
за кого? А фюрер смотрел со стены злорадно, словно издевался. Казалось,
вот-вот ткнет пальцем и прикажет: "Взять его!"
Сели на диван. Карл примостился на краешке, насилу выжимая из себя
слова:
- Я счастлив, что наконец имею возможность увидеть одного из
столпов... О вас так много говорили, и для нас, молодежи...
Наверно, слушать это Зиксу было приятно, ибо смотрел на Карла
приветливо и потирал тыльной стороной ладони подбородок.
Но не удержался и оборвал:
- Вы давно видели обергруппенфюрера Либана? За все время я получил от
него только одно известие и думал... Но вдруг узнаю, что от Мартина должен
приехать доверенный человек. Правда, я ждал кого-нибудь из старой гвардии.
- На миг в его глазах промелькнули то ли подозрения, то ли испуг, а может,
это только показалось Карлу, так как Зикс продолжал дальше: - Однако
Мартину виднее...
Теперь Карл знал, за кого принял его группенфюрер, и решил не
возражать ему. О Либане он читал - газеты оповещали, что тот скрывается
где-то в Парагвае. Следовательно, надо сыграть роль посланца Мартина
Либана - в свое время доверенного лица самого фюрера...
- Доктор Либан, - начал, глядя в глаза группенфюреру, - чувствует
себя неплохо, хотя возраст иногда дает себя знать. Да и климат...
Парагвайские леса с их тропическими крайностями изнуряют не только людей
пожилых, даже нам бывает трудно. Но что поделаешь, все мы живем надеждой
вернуться на родину и считаем, что это время не за горами...
- Но чем вы, юноша, можете доказать, что на самом деле являетесь
посланцем оттуда?
У Карла не было иного выхода, как идти напролом. Сказал уверенно,
уставившись в группенфюрера:
- Условия строжайшей конспирации, в которых пребывает шеф, не
позволили мне привезти с собой каких-либо бумаг и документов. Но,
инструктируя меня, господин Либан приказал передать следующее: вы знаете
две цифры, которые в свое время назвал вам покойный обергруппенфюрер СС и
начальник главного управления имперской безопасности Эрнст Кальтенбруннер.
Это является государственной тайной "третьего рейха", которая известна
сейчас трем лицам - господину Либану, вам и мне. Это и есть мой пароль.
Зикс внимательно следил за Карлом. Немного подумал и согласился:
- Да, это лучшее доказательство, лучшее, чем какой-нибудь документ.
Итак, юноша, что поручил вам Либан? Если ваш приезд связан с переселением
наших соотечественников на родину, то должен сообщить...
У Карла отлегло от сердца. Он смотрел в глаза Зикса со
склеротическими прожилками и думал - этот старый болван в эсэсовской форме
сидит целыми днями в кабинете, целыми неделями или месяцами молчит, сейчас
он захочет выговориться - и тогда уже его трудно будет остановить.
Произнес учтиво, но твердо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
не мог не отдать должного находчивости товарища, который так ловко
оговорил и свое пребывание в доме Каммхубеля.
- Я поэксплуатирую вас. - Девушка встала из-за стола. - Вам придется
кое-что сделать в садике, мы с дядей немного запустили его, и ваши руки
здесь пригодятся!
- Буду счастлив работать под вашим руководством! - Карл хотел, чтобы
эти слова прозвучали шутливо, но произнес их серьезно, и девушке,
очевидно, понравилась именно эта серьезность, поскольку она посмотрела
одобрительно.
- Так или иначе, а поработать придется. И по-настоящему! - сказала
она весело.
Карл перепрыгивал через ступеньки, считая их. Задумал: если выйдет
парное число - все обойдется. Вот и последняя ступенька - а-а, черт,
неужели и сегодня его поджидает беда?
Остановился ориентируясь. Первые двери направо от лестницы - к
кабинету Рудольфа Зикса...
А если группенфюрер не один?..
Карл на цыпочках перебежал к дверям, прислушался. Тихо. Постоял
немного, колеблясь, - в последнюю секунду стало то ли страшно, то ли
нерешительность овладела им: стоял, держался за ручку дверей и не мог
открыть.
Три дня он ждал этого момента. Садовник, старый знакомый Каммхубеля,
вначале и слушать не хотел о том, чтобы провести постороннего в усадьбу
Зиксов, но не мог устоять перед искушением получить полторы тысячи марок.
Он открыл Карлу калитку у теплиц, тот рядом со стеной за кустами пролез к
дому и черным ходом поднялся на второй этаж к двери кабинета.
Карл представил, как Гюнтер курит сигарету за сигаретой, сидя в
"фольксвагене" недалеко от калитки. Гюнтер не торчал бы перед дверью, да и
чего ему бояться? Ну учинит группенфюрер скандал, ну выбросят его отсюда,
но вряд ли пойдут на убийство, побоятся. Может, обвинят в попытке украсть
что-нибудь, но он всегда оправдается в полиции.
И Карл потянул дверь на себя.
Кабинет, большой и светлый. В дальнем углу, за столом, сидел пожилой
человек, он оторвался от бумаг и уставился на Карла то ли удивленно, то ли
выжидающе, - трудно было разглядеть издалека.
Карл с Гюнтером обсудили несколько вариантов атаки на группенфюрера.
Они сейчас знали, что Рудольф Зикс совсем не больной, что его спас от
тюрьмы брат, что Ганс-Юрген вряд ли бы сделал это, если б не жена
Рудольфа, у которой был контрольный пакет акций фирмы. Они узнали также,
что группенфюрер большую часть времени проводит в кабинете, только изредка
выходит в сад, что он живет так, будто ничего не случилось на земле в
течение двух десятилетий, словно и сейчас существует фюрер и "третий
рейх", и управление имперской безопасности. Однако Карл не ожидал такого:
за столом сидел человек в эсэсовском мундире.
Все варианты встречи вылетели у парня из головы, но пауза
затягивалась, и группенфюрер сделал движение, как бы хотел позвонить: это
подтолкнуло Карла, он выступил вперед, поднял руку, как видел в фильмах,
воскликнул:
- Хайль Гитлер!
Рудольфа Зикса словно подбросило в кресле. Вытянулся с поднятой
рукой, застыл на секунду-две, хотя Карлу показалось, значительно больше.
- Группенфюрер, я осмелился побеспокоить вас, поскольку у меня есть
поручение государственной важности... - Теперь Карл мог сказать то, что
они придумали с Гюнтером: он приехал из Испании от Штайнбауэра - эта
фамилия называлась во время процесса над отцом.
Группенфюрер не дал ему закончить. Обошел вокруг стола и положил руки
на плечи Карлу, будто встретил если не близкого родственника, то хорошего
знакомого.
- Я рад, очень рад. Расскажите мне, как там у вас?
Он повел Карла к дивану, над которым висел большой портрет Гитлера.
Разговор приобретал нежелательный характер, Зикс принял его за другого, но
за кого? А фюрер смотрел со стены злорадно, словно издевался. Казалось,
вот-вот ткнет пальцем и прикажет: "Взять его!"
Сели на диван. Карл примостился на краешке, насилу выжимая из себя
слова:
- Я счастлив, что наконец имею возможность увидеть одного из
столпов... О вас так много говорили, и для нас, молодежи...
Наверно, слушать это Зиксу было приятно, ибо смотрел на Карла
приветливо и потирал тыльной стороной ладони подбородок.
Но не удержался и оборвал:
- Вы давно видели обергруппенфюрера Либана? За все время я получил от
него только одно известие и думал... Но вдруг узнаю, что от Мартина должен
приехать доверенный человек. Правда, я ждал кого-нибудь из старой гвардии.
- На миг в его глазах промелькнули то ли подозрения, то ли испуг, а может,
это только показалось Карлу, так как Зикс продолжал дальше: - Однако
Мартину виднее...
Теперь Карл знал, за кого принял его группенфюрер, и решил не
возражать ему. О Либане он читал - газеты оповещали, что тот скрывается
где-то в Парагвае. Следовательно, надо сыграть роль посланца Мартина
Либана - в свое время доверенного лица самого фюрера...
- Доктор Либан, - начал, глядя в глаза группенфюреру, - чувствует
себя неплохо, хотя возраст иногда дает себя знать. Да и климат...
Парагвайские леса с их тропическими крайностями изнуряют не только людей
пожилых, даже нам бывает трудно. Но что поделаешь, все мы живем надеждой
вернуться на родину и считаем, что это время не за горами...
- Но чем вы, юноша, можете доказать, что на самом деле являетесь
посланцем оттуда?
У Карла не было иного выхода, как идти напролом. Сказал уверенно,
уставившись в группенфюрера:
- Условия строжайшей конспирации, в которых пребывает шеф, не
позволили мне привезти с собой каких-либо бумаг и документов. Но,
инструктируя меня, господин Либан приказал передать следующее: вы знаете
две цифры, которые в свое время назвал вам покойный обергруппенфюрер СС и
начальник главного управления имперской безопасности Эрнст Кальтенбруннер.
Это является государственной тайной "третьего рейха", которая известна
сейчас трем лицам - господину Либану, вам и мне. Это и есть мой пароль.
Зикс внимательно следил за Карлом. Немного подумал и согласился:
- Да, это лучшее доказательство, лучшее, чем какой-нибудь документ.
Итак, юноша, что поручил вам Либан? Если ваш приезд связан с переселением
наших соотечественников на родину, то должен сообщить...
У Карла отлегло от сердца. Он смотрел в глаза Зикса со
склеротическими прожилками и думал - этот старый болван в эсэсовской форме
сидит целыми днями в кабинете, целыми неделями или месяцами молчит, сейчас
он захочет выговориться - и тогда уже его трудно будет остановить.
Произнес учтиво, но твердо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28