Во всей этой истории она видит только возможность смыться, хоть ненадолго, с работы и произвести впечатление на подруг.
Через восемь секунд она выскакивает в зал в миленьком бежевом пальто, латаном и перелатаном.
Ноги у нее красиво изгибаются радугой, что еще больше усиливает ее хромоту.
Когда она выходит, какой-то молодой невежа с силой отпускает дверь, и она хлопает юную красавицу по горбу. Я испепеляю этого придурка убийственным взглядом.
Мы медленно едем по улице Сэз, как такси, ищущее пассажиров. Я выезжаю на бульвары и разворачиваюсь, чтобы снова проехать по этой улице, которая, как все в Париже, имеет одностороннее движение.
Мадемуазель выпяливает зенки, высматривая путану, которую мы ищем. Я притормаживаю перед каждой из этих дам, но моя спутница отрицательно качает головой.
— Ее здесь нет, — говорит она наконец.
Это наполняет меня грустью, и, согласитесь, есть от чего. Для очистки совести мы делаем еще три заезда, и в тот момент, когда я уже собираюсь уезжать, малышка издает радостный крик:
— Вот она!
Она показывает на девицу, сложенную, как богиня, которая выходит из гостиницы, закутанная в синюю лису. Ее сопровождает старый лопухпровинциал. Наверняка тот, кого она только что удовлетворила.
Я проезжаю мимо девицы, не сбавляя скорости — Вы уверены? — настаиваю я.
— Да, да! Я готова поклясться, что это она. Вздох, вырывающийся из моей груди, мог бы наполнить воздухом одноместную спасательную шлюпку.
— Держите, моя милая, вот вам десять “колов”. Съешьте пирожное и возвращайтесь на базу на такси. Прощу прошения, но теперь мой черед играть.
Она немного разочарована. Я высаживаю ее перед кондитерской и говорю, что завтра мы увидимся снова.
После этого спешу вернуться на улицу Сэз. Путанка ходит по тротуару мелкими шажками из-за узкой юбки и каблуков-шпилек. Я смотрю на нее, стараясь придать своему взгляду максимум похотливости. Она, чуть наклонив голову, отвечает мне обворожительной улыбкой.
Как раз в этот момент от тротуара отъезжает фургончик, и я спешу поставить мою тачку на его место.
Она с восторгом следит за моим маневром. Эта красивая черноволосая куколка с такой фигуркой — хоть сейчас на выставку.
Останавливаюсь рядом с ней.
— Скажите, красавица, сколько стоят ваши прелести? Она улыбается.
— Ради такого красавца, как вы, я готова на любые безумства…
Пятьдесят франков, и вам гарантированы незабываемые ощущения!
— Я не привык так швырять деньги на девчонок… Ты сделаешь мне скидку, очаровательница?
— Пошли, мы договоримся…
Она идет в соседний отельчик. Я следую за ней, вовсе не чувствуя гордости за себя.
Плачу за номер и открываю дверь.
Комната чистая, довольно большая, обставлена современной мебелью.
Я иду закрыть окно и задернуть шторы.
— А ты маленький распутник, — оценивает шлюха. — Ты любишь темноту…
— Это у меня наследственное: мой отец был фотографом.
— Плюс ко всему ты еще и остроумен!
— Что, заметно?
Она награждает меня последней улыбкой, потом спрашивает с тревожной любезностью:
— Как насчет небольшого подарка мне, зайчик? Я достаю из лопатника пять “косых” и стыдливо кладу их на стол. Она хватает их и убирает в свою сумочку, а затем приступает к раздеванию. Ее стриптиз длится рекордно короткое время. Наконец она остается голой, как платан в январе, и делает несколько танцевальных движений, желая показать мне свои прелести.
— Ты сложена, как “феррари”! — восклицаю я, чтобы доставить ей удовольствие. — Слушай, твои груди своей формой напоминают мне купол Отеля Инвалидов!
— А пощупай, какие они упругие!
Я воздерживаюсь. Она действительно великолепно сложена, но сейчас не время для игр, запрещенных святой Мартой.
Девица удаляется в сторону ванной. Пока она возится с кранами, хватаю ее шмотки и прячу их в шкаф. Поворот ключа, и я убираю его к себе в карман.
— Что ты делаешь? — спрашивает девица из ванной. Сидя на краю кровати, я отвечаю:
— Жду тебя…
И это чистая правда, ребята, я ее жду…
С большим нетерпением!
Глава 7
Мисс Улица Сэз возвращается в костюме Евы.
— Как, дорогой, — щебечет она, — ты не приготовился?
— Я готов, — уверяю я. — Сверхготов! Не хватает только пуговицы на “молнии” моих брюк.
Она смеется и подходит одарить меня фирменной лаской.
Я беру ее за запястье, мягко и нежно, и, глаза в глаза, спрашиваю:
— Скажи, знойная красавица, кто тебе велел отправить вчера некий синий конверт?
Это производит на нее такое же впечатление, как поцелуй в губы от асфальтоукладчика. В ее глазах появляются кровавые ниточки, а лицо, наоборот, становится белым словно мел.
Она с трудом выговаривает:
— Ты это о чем?
Я в десятитысячный раз достаю мое удостоверение. Слово “полиция”, написанное крупными буквами, заставляет ее рот искривится.
— Так ты легаш! — говорит она тоном, ясно показывающим, сколь мало уважения она питает к людям моей профессии.
— Как видишь. Но речь не об этом… Я задал тебе вопрос и хочу получить на него ответ.
Она вскакивает, охваченная яростью.
— Что за хренота! С меня довольно. Я не имею с мусорами ничего общего, кроме тех, что из полиции нравов… Я зарегистрирована, прошла медосмотр, так что пошел ты!.. Забирай свои бабки, а я ухожу!
Она ищет свои тряпки, но не находит и останавливается, ошарашенная.
— Мои шмотки! — требует она.
— Я отдам их тебе после того, как ты мне ответишь, королева моего сердца!
— Если ты не отдашь их мне немедленно, я позову на помощь…
— Валяй! — отвечаю я с улыбкой. — Явятся архангелы, я прикажу тебя задержать и доставлю в мой кабинет. А уж там ты заговоришь, обещаю! Я поднялся с тобой сюда только потому, что спешу и не имею времени устраивать тебе представление под названием “Поиски пятого угла”…
Она секунду размышляет, потом решительной походкой идет к двери и берется за ручку.
Я хватаю ее за руку.
— Стоп!
Подтянув ее к себе за лапку, я отвешиваю ей пару оплеух по морде, чтобы вернуть ей краски.
Она качается от силы ударов, а ее моргалы наполняются слезами.
Развивая свое превосходство, я толкаю ее на кровать. Она пытается подняться, но я ее укладываю прямым в челюсть. Ее зубы производят звук падающих фишек домино. Она валится навзничь и замирает.
Я быстро срываю со штор шнурки, чтобы сделать из них веревки для Мисс Сладострастие. Когда она возвращается из страны грез, то может шевелить только пальцами, веками и мозгами, гоняя в них мрачные мысли.
От ее взгляда, брошенного на меня, мог бы случиться выкидыш у тигрицы. Но я видел и не такое, а потому даже глазом не моргнул.
— Теперь я тебя слушаю. Хочу честно предупредить, что, если через три минуты ты не сообщишь нужную мне информацию, с тобой произойдет такое, что переходит все границы воображения…
Вместо того чтобы взяться за ум, эта массажистка простаты обзывает меня легавой сукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Через восемь секунд она выскакивает в зал в миленьком бежевом пальто, латаном и перелатаном.
Ноги у нее красиво изгибаются радугой, что еще больше усиливает ее хромоту.
Когда она выходит, какой-то молодой невежа с силой отпускает дверь, и она хлопает юную красавицу по горбу. Я испепеляю этого придурка убийственным взглядом.
Мы медленно едем по улице Сэз, как такси, ищущее пассажиров. Я выезжаю на бульвары и разворачиваюсь, чтобы снова проехать по этой улице, которая, как все в Париже, имеет одностороннее движение.
Мадемуазель выпяливает зенки, высматривая путану, которую мы ищем. Я притормаживаю перед каждой из этих дам, но моя спутница отрицательно качает головой.
— Ее здесь нет, — говорит она наконец.
Это наполняет меня грустью, и, согласитесь, есть от чего. Для очистки совести мы делаем еще три заезда, и в тот момент, когда я уже собираюсь уезжать, малышка издает радостный крик:
— Вот она!
Она показывает на девицу, сложенную, как богиня, которая выходит из гостиницы, закутанная в синюю лису. Ее сопровождает старый лопухпровинциал. Наверняка тот, кого она только что удовлетворила.
Я проезжаю мимо девицы, не сбавляя скорости — Вы уверены? — настаиваю я.
— Да, да! Я готова поклясться, что это она. Вздох, вырывающийся из моей груди, мог бы наполнить воздухом одноместную спасательную шлюпку.
— Держите, моя милая, вот вам десять “колов”. Съешьте пирожное и возвращайтесь на базу на такси. Прощу прошения, но теперь мой черед играть.
Она немного разочарована. Я высаживаю ее перед кондитерской и говорю, что завтра мы увидимся снова.
После этого спешу вернуться на улицу Сэз. Путанка ходит по тротуару мелкими шажками из-за узкой юбки и каблуков-шпилек. Я смотрю на нее, стараясь придать своему взгляду максимум похотливости. Она, чуть наклонив голову, отвечает мне обворожительной улыбкой.
Как раз в этот момент от тротуара отъезжает фургончик, и я спешу поставить мою тачку на его место.
Она с восторгом следит за моим маневром. Эта красивая черноволосая куколка с такой фигуркой — хоть сейчас на выставку.
Останавливаюсь рядом с ней.
— Скажите, красавица, сколько стоят ваши прелести? Она улыбается.
— Ради такого красавца, как вы, я готова на любые безумства…
Пятьдесят франков, и вам гарантированы незабываемые ощущения!
— Я не привык так швырять деньги на девчонок… Ты сделаешь мне скидку, очаровательница?
— Пошли, мы договоримся…
Она идет в соседний отельчик. Я следую за ней, вовсе не чувствуя гордости за себя.
Плачу за номер и открываю дверь.
Комната чистая, довольно большая, обставлена современной мебелью.
Я иду закрыть окно и задернуть шторы.
— А ты маленький распутник, — оценивает шлюха. — Ты любишь темноту…
— Это у меня наследственное: мой отец был фотографом.
— Плюс ко всему ты еще и остроумен!
— Что, заметно?
Она награждает меня последней улыбкой, потом спрашивает с тревожной любезностью:
— Как насчет небольшого подарка мне, зайчик? Я достаю из лопатника пять “косых” и стыдливо кладу их на стол. Она хватает их и убирает в свою сумочку, а затем приступает к раздеванию. Ее стриптиз длится рекордно короткое время. Наконец она остается голой, как платан в январе, и делает несколько танцевальных движений, желая показать мне свои прелести.
— Ты сложена, как “феррари”! — восклицаю я, чтобы доставить ей удовольствие. — Слушай, твои груди своей формой напоминают мне купол Отеля Инвалидов!
— А пощупай, какие они упругие!
Я воздерживаюсь. Она действительно великолепно сложена, но сейчас не время для игр, запрещенных святой Мартой.
Девица удаляется в сторону ванной. Пока она возится с кранами, хватаю ее шмотки и прячу их в шкаф. Поворот ключа, и я убираю его к себе в карман.
— Что ты делаешь? — спрашивает девица из ванной. Сидя на краю кровати, я отвечаю:
— Жду тебя…
И это чистая правда, ребята, я ее жду…
С большим нетерпением!
Глава 7
Мисс Улица Сэз возвращается в костюме Евы.
— Как, дорогой, — щебечет она, — ты не приготовился?
— Я готов, — уверяю я. — Сверхготов! Не хватает только пуговицы на “молнии” моих брюк.
Она смеется и подходит одарить меня фирменной лаской.
Я беру ее за запястье, мягко и нежно, и, глаза в глаза, спрашиваю:
— Скажи, знойная красавица, кто тебе велел отправить вчера некий синий конверт?
Это производит на нее такое же впечатление, как поцелуй в губы от асфальтоукладчика. В ее глазах появляются кровавые ниточки, а лицо, наоборот, становится белым словно мел.
Она с трудом выговаривает:
— Ты это о чем?
Я в десятитысячный раз достаю мое удостоверение. Слово “полиция”, написанное крупными буквами, заставляет ее рот искривится.
— Так ты легаш! — говорит она тоном, ясно показывающим, сколь мало уважения она питает к людям моей профессии.
— Как видишь. Но речь не об этом… Я задал тебе вопрос и хочу получить на него ответ.
Она вскакивает, охваченная яростью.
— Что за хренота! С меня довольно. Я не имею с мусорами ничего общего, кроме тех, что из полиции нравов… Я зарегистрирована, прошла медосмотр, так что пошел ты!.. Забирай свои бабки, а я ухожу!
Она ищет свои тряпки, но не находит и останавливается, ошарашенная.
— Мои шмотки! — требует она.
— Я отдам их тебе после того, как ты мне ответишь, королева моего сердца!
— Если ты не отдашь их мне немедленно, я позову на помощь…
— Валяй! — отвечаю я с улыбкой. — Явятся архангелы, я прикажу тебя задержать и доставлю в мой кабинет. А уж там ты заговоришь, обещаю! Я поднялся с тобой сюда только потому, что спешу и не имею времени устраивать тебе представление под названием “Поиски пятого угла”…
Она секунду размышляет, потом решительной походкой идет к двери и берется за ручку.
Я хватаю ее за руку.
— Стоп!
Подтянув ее к себе за лапку, я отвешиваю ей пару оплеух по морде, чтобы вернуть ей краски.
Она качается от силы ударов, а ее моргалы наполняются слезами.
Развивая свое превосходство, я толкаю ее на кровать. Она пытается подняться, но я ее укладываю прямым в челюсть. Ее зубы производят звук падающих фишек домино. Она валится навзничь и замирает.
Я быстро срываю со штор шнурки, чтобы сделать из них веревки для Мисс Сладострастие. Когда она возвращается из страны грез, то может шевелить только пальцами, веками и мозгами, гоняя в них мрачные мысли.
От ее взгляда, брошенного на меня, мог бы случиться выкидыш у тигрицы. Но я видел и не такое, а потому даже глазом не моргнул.
— Теперь я тебя слушаю. Хочу честно предупредить, что, если через три минуты ты не сообщишь нужную мне информацию, с тобой произойдет такое, что переходит все границы воображения…
Вместо того чтобы взяться за ум, эта массажистка простаты обзывает меня легавой сукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28