К каждому веслу было приковано по два-три гребца. – Медленно идем, весло за весло цепляется, того и гляди кто-то окачурится... О, вот и упал! Теперь отклепывай его от весла, бросай за борт, ищи другого...
Придумывалось плохо: вместо рабов стали использовать каторжников, но от этого прогресса в технике не получилось.
Наконец француз Дени Папен, гуляя по берегу Сены, обратил внимание на баржи, которые тащили против течения лошади.
– И лошадок жалко, – посочувствовал Дени (про рабов и каторжников он тоже помнил), – как мужички, может пособить им? – обратился он к владельцам конных барж, – может придумать что-то, облегчить, а?
Мужички почесали в своих французских париках и согласились:
– Валяй!
Папен раздобыл паровой котел и приспособил к нему не то гребное колесо, не то какие-то особые весла. Котел запыхтел, баржа медленно двинулась против течения.
– Смотри-ка, сволочь, плывет! – ахнули французы. Собрался совет баржевладельцев и быстро установил, что паровая машина их разорит, лошади против машины не устоят.
В ту же ночь баржа запылала. Когда Папен прибежал на берег, в воде плавали одни только угольки.
Человечество едва не осталось без парохода. Но идеей заинтересовался американец Фултон.
– Главное, никаких соплей, никакой благотворительности. Строим для того чтобы продавать на каждый рейс билеты, – предупредил он.
Он построил пароход "Клермонт" и тот стал плавать по реке Гудзон.
Не исключена возможность, что среди первых пассажиров оказался кто-то из французских мужичков, перебравшихся к тому времени в Америку.
– Вот тут порядок, тут другое дело, – сказал он, глядя как в кассу парохода со звоном летят монеты. – А то – лошадей жалко!
И пароход не сожгли. Он плавал довольно долго.
Но в целом судьба изобретателей и вообще новаторов вызывает глубокие раздумия. Почему-то обращались с ними во все века самым подлым образом. Вспомним хотя бы Колумба, Джордано Бруно и Виноградова.
Так что, прежде чем облагодетельствовать человечество, автор открытия должен задуматься: стоит ли?
58. НЕКРАСОВ
Однажды поэт Некрасов держал банк и крупно проиграл.
– Сволочи, паразиты, – думал он, возвращаясь в три часа ночи по Невскому и глядя на особняки, – кровь народную пьют. Не надо было мне прикупать к девятке!
Придя домой, он посмотрел в окно, увидел парадный подъезд и окончательно расстроился.
– И на пиках зря играл, – думал он. – В следующий раз надо будет осторожнее. И не ремизить.
Около парадного подъезда собирались просители.
– У-у кровососы, на военных поставках наживаетесь? Железные дороги строите? Шарахну-ка я стихотворение, – решил поэт. – "Слава печальнику горя народного..." Тьфу, что это я вдруг о себе? "Вот парадный подъезд... По торжественным дням..."
Работалось споро.
59. ЗАЛИВ ТРИТОН
– Странное дело, – сказал генерал-губернатор Нидерландской Индии, – у нас нет колонии на подветренном берегу Новой Гвинеи! На наветренном есть, а тут нет... Как бы англичане не проникли. Послать корвет!
Корвет "Тритон", подобрав подходящий залив, высадил на берег 100 солдат, группу каторжников и трех ученых-натуралистов. В инструкции, врученной капитану корабля, губернатор на десяти страницах расписал, как следует поднимать на берегу флаг. Флаг под ружейные залпы подняли, заливу дали имя Тритон, построили форт. Солдаты стали стрелять в папуасов, а натуралисты побежали в лес собирать клещей и москитов.
Прошло три года.
– Странное дело, – сказал новый губернатор, который сменил прежнего, – как ни придет в этот залив корабль, так на берегу одни могилы. Вон последний раз – из ста человек 24 умерло, остальные больны... Кстати, надо проверить: выполняется ли порядок спуска и подъема флага?
Спустя еще год от малярии и желтой лихорадки в форту уже умерло триста человек. Из натуралистов двое погибли, третий с коллекцией клещей бежал в Голландию.
– Странное дело, ничего не понимаю! – сказал последний по счету губернатор. – Нарочно они умирают, что ли?
И он приказал вывезти оставшихся из этого ужасного залива. При этом особо оговорил, как спускать флаг: кому где стоять, сколько раз стрелять в воздух.
Кто знает, может быть это действительно так важно? А то, подумаешь, – умирают люди!
60. КАК ЗАСЕЛИЛИ ОКЕАНИЮ
Жизнь на теплых, овеваемых ветром, тихоокеанских островах была не так уж и плоха. На худой конец там можно было круглый год ходить без штанов и питаться крысами и кокосовыми орехами.
Нравы были тоже облегчены. Первые европейцы, достигшие Маркизских островов, описали очень милый обычай. По сути дела он заменял собой длительное и нудное ухаживание, которым занимались в Европе молодые люди. Изобретательные островитяне снабдили своих юношей резными тросточками. Каждая тросточка имела свой узор. Во время вечерних прогулок каждый мог подойти к девушке, которая ему понравилась, и молча протянуть ей тросточку. Девушка делая вид, что это ее совершенно не интересует, незаметно проводила пальцами и запоминала узор. "Бугорок... бугорок, три насечки, крест..." Затем, они как ни в чем не бывало, расходились, а когда над островом вставала желтая луна и в небе загорались крупные как фонари звезды, молодой человек тихонько подкрадывался к хижине. Стены у хижин были из пальмовых листьев. Пошелестев юноша просовывал между листьев свою трость. Девушка в темноте на ощупь проверяла: "Бугорок, бугорок, три насечки..." Дальше она или втягивала тросточку внутрь и молодой ухажер мог смело влезать на четвереньках в низкую, закрытую циновкой дверь или она решительно выталкивала трость, что значило: "Иди ты знаешь куда!..." Тут ничего не оставалось, он шел на берег океана и сидя под луной слагал под звуки волн песню о неразделенной любви.
Темнокожие и курчавые жители островов заселили весь океан от Гавайев до Новой Зеландии. Они плыли в долбленных лодках, поглядывая на звезды, бережно грызя кусочки сухих орехов и собирая в ладони дождевую воду. К сожалению, расселяясь по островам они растеряли много хорошего. Например, забыли фигурные тросточки. Снова пришлось ухаживать. Потом появились белые, а с ними регистрация браков.
Жаль. В просовывании тросточки что-то было.
61. СТЕФЕНСОН
Мало что-нибудь изобрести. Нужно еще выкорабкаться невредимым из паутины законов и невидимых ловушек, которыми уставлен путь творца.
Уже в начале прошлого века стало ясно, что на смену добродушной лошадке должен прийти стальной конь.
– Ишь, как маются, – рассуждали придворные, наблюдая из окон Букингемского дворца, как тащат многопудовые дилижансы заморенные кони. – Как там наши Уатты и Ньюкомены, не подумывают над тем, чтобы приспособить свои машины к телеге?
– Подумывают.
Изобретатель Стефенсон имел светлую голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Придумывалось плохо: вместо рабов стали использовать каторжников, но от этого прогресса в технике не получилось.
Наконец француз Дени Папен, гуляя по берегу Сены, обратил внимание на баржи, которые тащили против течения лошади.
– И лошадок жалко, – посочувствовал Дени (про рабов и каторжников он тоже помнил), – как мужички, может пособить им? – обратился он к владельцам конных барж, – может придумать что-то, облегчить, а?
Мужички почесали в своих французских париках и согласились:
– Валяй!
Папен раздобыл паровой котел и приспособил к нему не то гребное колесо, не то какие-то особые весла. Котел запыхтел, баржа медленно двинулась против течения.
– Смотри-ка, сволочь, плывет! – ахнули французы. Собрался совет баржевладельцев и быстро установил, что паровая машина их разорит, лошади против машины не устоят.
В ту же ночь баржа запылала. Когда Папен прибежал на берег, в воде плавали одни только угольки.
Человечество едва не осталось без парохода. Но идеей заинтересовался американец Фултон.
– Главное, никаких соплей, никакой благотворительности. Строим для того чтобы продавать на каждый рейс билеты, – предупредил он.
Он построил пароход "Клермонт" и тот стал плавать по реке Гудзон.
Не исключена возможность, что среди первых пассажиров оказался кто-то из французских мужичков, перебравшихся к тому времени в Америку.
– Вот тут порядок, тут другое дело, – сказал он, глядя как в кассу парохода со звоном летят монеты. – А то – лошадей жалко!
И пароход не сожгли. Он плавал довольно долго.
Но в целом судьба изобретателей и вообще новаторов вызывает глубокие раздумия. Почему-то обращались с ними во все века самым подлым образом. Вспомним хотя бы Колумба, Джордано Бруно и Виноградова.
Так что, прежде чем облагодетельствовать человечество, автор открытия должен задуматься: стоит ли?
58. НЕКРАСОВ
Однажды поэт Некрасов держал банк и крупно проиграл.
– Сволочи, паразиты, – думал он, возвращаясь в три часа ночи по Невскому и глядя на особняки, – кровь народную пьют. Не надо было мне прикупать к девятке!
Придя домой, он посмотрел в окно, увидел парадный подъезд и окончательно расстроился.
– И на пиках зря играл, – думал он. – В следующий раз надо будет осторожнее. И не ремизить.
Около парадного подъезда собирались просители.
– У-у кровососы, на военных поставках наживаетесь? Железные дороги строите? Шарахну-ка я стихотворение, – решил поэт. – "Слава печальнику горя народного..." Тьфу, что это я вдруг о себе? "Вот парадный подъезд... По торжественным дням..."
Работалось споро.
59. ЗАЛИВ ТРИТОН
– Странное дело, – сказал генерал-губернатор Нидерландской Индии, – у нас нет колонии на подветренном берегу Новой Гвинеи! На наветренном есть, а тут нет... Как бы англичане не проникли. Послать корвет!
Корвет "Тритон", подобрав подходящий залив, высадил на берег 100 солдат, группу каторжников и трех ученых-натуралистов. В инструкции, врученной капитану корабля, губернатор на десяти страницах расписал, как следует поднимать на берегу флаг. Флаг под ружейные залпы подняли, заливу дали имя Тритон, построили форт. Солдаты стали стрелять в папуасов, а натуралисты побежали в лес собирать клещей и москитов.
Прошло три года.
– Странное дело, – сказал новый губернатор, который сменил прежнего, – как ни придет в этот залив корабль, так на берегу одни могилы. Вон последний раз – из ста человек 24 умерло, остальные больны... Кстати, надо проверить: выполняется ли порядок спуска и подъема флага?
Спустя еще год от малярии и желтой лихорадки в форту уже умерло триста человек. Из натуралистов двое погибли, третий с коллекцией клещей бежал в Голландию.
– Странное дело, ничего не понимаю! – сказал последний по счету губернатор. – Нарочно они умирают, что ли?
И он приказал вывезти оставшихся из этого ужасного залива. При этом особо оговорил, как спускать флаг: кому где стоять, сколько раз стрелять в воздух.
Кто знает, может быть это действительно так важно? А то, подумаешь, – умирают люди!
60. КАК ЗАСЕЛИЛИ ОКЕАНИЮ
Жизнь на теплых, овеваемых ветром, тихоокеанских островах была не так уж и плоха. На худой конец там можно было круглый год ходить без штанов и питаться крысами и кокосовыми орехами.
Нравы были тоже облегчены. Первые европейцы, достигшие Маркизских островов, описали очень милый обычай. По сути дела он заменял собой длительное и нудное ухаживание, которым занимались в Европе молодые люди. Изобретательные островитяне снабдили своих юношей резными тросточками. Каждая тросточка имела свой узор. Во время вечерних прогулок каждый мог подойти к девушке, которая ему понравилась, и молча протянуть ей тросточку. Девушка делая вид, что это ее совершенно не интересует, незаметно проводила пальцами и запоминала узор. "Бугорок... бугорок, три насечки, крест..." Затем, они как ни в чем не бывало, расходились, а когда над островом вставала желтая луна и в небе загорались крупные как фонари звезды, молодой человек тихонько подкрадывался к хижине. Стены у хижин были из пальмовых листьев. Пошелестев юноша просовывал между листьев свою трость. Девушка в темноте на ощупь проверяла: "Бугорок, бугорок, три насечки..." Дальше она или втягивала тросточку внутрь и молодой ухажер мог смело влезать на четвереньках в низкую, закрытую циновкой дверь или она решительно выталкивала трость, что значило: "Иди ты знаешь куда!..." Тут ничего не оставалось, он шел на берег океана и сидя под луной слагал под звуки волн песню о неразделенной любви.
Темнокожие и курчавые жители островов заселили весь океан от Гавайев до Новой Зеландии. Они плыли в долбленных лодках, поглядывая на звезды, бережно грызя кусочки сухих орехов и собирая в ладони дождевую воду. К сожалению, расселяясь по островам они растеряли много хорошего. Например, забыли фигурные тросточки. Снова пришлось ухаживать. Потом появились белые, а с ними регистрация браков.
Жаль. В просовывании тросточки что-то было.
61. СТЕФЕНСОН
Мало что-нибудь изобрести. Нужно еще выкорабкаться невредимым из паутины законов и невидимых ловушек, которыми уставлен путь творца.
Уже в начале прошлого века стало ясно, что на смену добродушной лошадке должен прийти стальной конь.
– Ишь, как маются, – рассуждали придворные, наблюдая из окон Букингемского дворца, как тащат многопудовые дилижансы заморенные кони. – Как там наши Уатты и Ньюкомены, не подумывают над тем, чтобы приспособить свои машины к телеге?
– Подумывают.
Изобретатель Стефенсон имел светлую голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29